Встречали нас шумно. А заметив меня, чуть с ума не сошли от счастья. Такой реакции я не ожидала. Как позже объяснил мне Калим, уже до всех в округе дошла новость о том, что Вождь нашел себе жену, которая уже находится в положении, а вступив в брачные узы, станет помогать школам лично. Что ж, я рада, что народ так радушно принял мое желание помочь.

Рука об руку мы с моим Вождем отправились в покои его родной матери. Я нервничала, меня резко бросило в холод, ладошки вспотели. Калим успокаивающе поцеловал меня в макушку, прежде чем мы вошли в апартаменты.

Перед нами с раскрытыми объятиями предстала красивая и статная женщина с легкой сединой в волосах. Она была так стройна и величественна, что я не могла перестать таращиться на нее. Да, именно такая женщина и могла родить Вождя Всех Вождей.

Глаза большие карие, как у Калима. Высокая с вытянутым лицом, широким лбом, узкими губами и прямым небольшим носиком она демонстрировала свое знатное происхождение. Волосы черные, как я уже сказала, с легкой сединкой, которая так была ей к лицу. Широкие плечи и длинные руки делали ее фигуру очень хрупкой, а пальцы были такими, словно всю жизнь принадлежали настоящей аристократке. А какая узкая талия! Как будто юная девушка перед нами!

— Добро пожаловать, — произнесла она на своем родном языке.

— Вау, — вырвалось у меня ненароком на этом же наречии. Я быстро накрыла рот ладонями. Так стыдно мне еще никогда не было.

Мать Калима явно удивилась моей выходке, сдвинув брови к носу. И с широко раскрытыми глазами она выдала свое изумление:

— Я и помыслить не могла, что ты уже так хорошо говоришь на нашем языке, — начала моя вторая (или первая?) будущая свекровь.

В этот момент Калим нежно отпустил мою руку и направился в объятия своей матери. Разомкнув их, он, наконец, представил меня:

— Мама, позволь познакомить тебя с моей будущей женой. Ее имя Кенна, и как ты уже слышала, она с Большой земли. Но, к нашему счастью, Кенна у нас очень быстро освоилась и скоро подарит нам будущего Вождя Всех Вождей, — гордо выговаривал каждое слово мой будущий муж.

— Простите меня за мою бестактность, — оправдывалась я, когда мне дали такую возможность.

— Пусть это будет вашей манерой удивлять, — отшучивалась Айра, родная мать Калима. Пока я не чувствовала особой теплоты в ее голосе по отношению ко мне, но почему то была уверена, что это ненадолго, — Давайте присядем для удобства нашей дальнейшей беседы. Калим, мальчик мой, как давно я тебя не видела! — продолжала она.

Эта женщина удивляла меня с каждой минутой нашего общения. Ее словарный запас поражал наличием изысканных, высоких словосочетаний, а умение выражаться метафорически завораживало. Манеры матери Калима можно было с легкостью причислить какой-нибудь аристократке, но точно не женщине из здешних мест.

Мы провели с Айрой целых пять дней. За это время я настолько прониклась теплотой и любовью к своей еще одной будущей свекрови, что мне не хотелось с ней расставаться. В том, что ей приглянулась и я, можно было не сомневаться. Она с удовольствием отвечала на мои вопросы, вызывая все новые; по десять раз на день приглашала на чай и прогулки; делилась предпочтениями Калима и веселыми историями из его детства.

Нам вместе было совсем не до скуки! Приключения поджидали нас почти на каждом шагу!

То корзинка уплывет во время прогулки к реке, которую мы поставили на огромный лист сабао, растущий у воды. То платья изорвем, пробираясь через заросли, в поисках красивой полянки. То вообще — вернемся в потемках, обнаружив переполох, который сами же и вызвали своим долгим отсутствием.

Я за эти дни узнала столько всего нового! Как ухаживать за волосами, чем увлажнять кожу, с чем принимать ванну, и даже как рожать! Мне было так хорошо, будто со своей мама, отсутствие которой в последнее время ощущалось острее. Я даже успела помечтать, что однажды познакомлю этих женщин друг с другом.

В последний вечер перед отбытием домой случилось то, чего я совсем не ожидала. Мне поведали историю, которую я уже слышала не так давно, другие, знающие куда больше подробностей уста.

Было это так: мы с Айрой, как былые подружки, нагуливали здоровый сон, как вдруг я у нее спросила:

— Откуда у вас такие манеры, что делают вас совсем непохожей на здешних женщин?

Она застенчиво улыбнулась.

— Знаешь ли, когда-то давно в нашем дворце три года жил один писатель из Франции. Я, поверь, совсем не знаю, что это за место, но звучит так изыскано, — начала свой рассказ моя собеседница, — В нашем доме, быть может, тебе известно, есть собрание разных книг на разных языках. Так вот этот молодой мужчина с радостью и огромной признательностью на протяжении всего своего пребывания в нашем дворце читал мне французскую и английскую литературу. Некоторые произведения даже перечитывал, потому что они мне так нравились! Писатель этот, Луи, кажется, так его звали, пытался одно время научить меня французскому. Но, увы, я оказалась плохой ученицей.

Мой открытый рот демонстрировал восхищение, с коим обычно смотрят на кумиров.

— Так и появились из моих уст эти красивые выражения. Моему мужу очень нравилось, как красиво я научилась говорить, поэтому он попросил меня научить его тому же. А потом и вовсе приказал переписать пару полюбившихся мне книг на наш язык. Французский гость охотно вызвался помочь в этом деле, потому что, представь себе, это больше некому было сделать!

Я слушала ее и хихикала. Уж очень интересным рассказчиком оказалась мать Калима! Но вдруг мы остановились. Айра на время смолкла. Я тоже решила смолчать, так как почувствовала, что дальше будет что-то печальное. Моя собеседница тем временем продолжила.

— Луи покинул нас, как только дело было закончился. Вернулся уже через пять с лишним лет, но застал весьма горькую картину. На тот момент моего дорогого Бейкуна уже не стало. Как не стало и меня: часть моего существа навсегда умерла вместе с ним.

Айра вновь прервала свою речь. Мне стало не по себе оттого, что своим вопросом вызвала у нее болезненные воспоминания из прошлого.

— Простите меня за то, что заставила вас вспомнить горечь утраты, — извинялась я.

— О, Кенна, это уже не так больно, как раньше, — с полуулыбкой на губах отвечала мать моего будущего мужа, — Время идет, раны заживают. Конечно, остаются шрамы, которые никогда не дадут забыть о случившемся. Но так и надо, ибо забыть такое было бы намного хуже.

Знаешь, дорогая, моя жизнь всегда была очень противоречива. Как и я вместе с ней. Ты напоминаешь мне меня, Кенна. Калим уже успел поведать мне, какой ты бываешь порой своенравной.

Интересно!

— Я росла в семье Вождя Всех Вождей восточных земель, некогда враждующих с землями отца моего будущего мужа. От меня много чего требовали и хотели, в особенности поклонению и беспрекословному подчинению законам. Но для меня это было невозможно. Я противилась почти каждому закону, и особенно яро тому, что касался прав женщин и брака. Так в пятнадцать лет я заявила, что никогда не выйду замуж. Все мои родные смеялись надо мной, когда я говорила им об этом. Но мне было все равно. Мириться с судьбой, а именно с тем, что меня готовили в жены одному из старших вождей, я была не намерена.

Год спустя я встретила Бейкуна. И влюбилась в него без памяти. Хотя честно, я очень настойчиво боролась со своими чувствами, пока он также настойчиво боролся за меня. Мой будущий муж не побоялся прийти в дом своего, казалось бы, врага и просить у него моей руки. Он был слишком решителен в своем намерении.

Мой отец, главный Вождь, был человеком серьезным и полностью верным законам. Он, в свою очередь, даже и думать запрещал о том, что такой брак может осуществиться. Поэтому отказал Бейкуну тотчас, как только тот выдал свою просьбу. Именно в тот злосчастный миг мое сердце дрогнуло. И тогда я с соплями и слезами всей своей семье заявила то, что в край отличалось от моего первого заявления.

— Либо вы даете согласие на этот брак, либо я стригусь в мужчины и ухожу в поля! — заявила я. Отец мой сначала вдоволь посмеялся над этим, но увидя отчаяние в моих глазах и мой отказ в течение нескольких дней от еды и воды, согласился.