— Умница. Ну, раз к тебе вернулся дар речи, можешь рассказать, что же произошло, во всех подробностях?

Чейз снова шмыгнула носиком, пожалев, что платок остался в кармане плаща. Вспоминать не хотелось — хотелось забыть сейчас же. Ещё один глоток рома, уже посмелей и побольше, опустился горячим согревающим шаром в живот, распространяя по телу долгожданное тепло и помогая решиться. Сорванный к чёрту голос звучал хрипловато, когда она буквально в трёх предложениях описала, как нашла труп.

— Значит, никаких других людей не видела, — задумчиво уточнил Зак, — Даже теней? Это ведь не ночь была.

Отрицательно покачав почему-то потяжелевшей головкой, Чейз, немного осмелев, поёрзала на бочке, устраиваясь поудобней. Факт случившегося было легче признавать с каждым словом и каждым новым глотком рома. Под взглядом Гранта, внезапно более ясно осознав его такое долгожданное присутствие в паре шагов от себя, Бекки и вовсе смогла отгородиться от мыслей о крови на руках. Всё хорошо — потому что Зак здесь. Рядом с ним она ощущала себя, как под невидимым непроницаемым куполом, куда не проберутся никакие неприятности.

— Никого больше не было, правда. Знаешь, а ведь я снова должна тебя благодарить, — опустив глаза, она рассматривала носки своих туфель, болтая не достающими до пола ногами. Странное, щекочущее затылок ненормальное веселье зарождалось в венах, и требовало своего выхода. Слишком резкий переход от паники к лёгкой пьяной эйфории для молодой особы, — Кажется, мне не расплатиться с тобой приватным концертом. Я уже слишком сильно увеличила свой долг.

— Что правда, то правда, Бекки, — со смешком признал Зак, — Первый труп подбросили Бакстер, второй тебе. Похоже, тут есть связь…

— Не нужно быть гением, чтобы понять, кто именно является связующим звеном, — пожала плечами Чейз, — Но знаешь, я этого так не оставлю. Кто бы не заставил меня такое пережить, я намерена помочь тебе найти его, — гордо вздёрнув подбородок, она решительно откинула назад прядь волос, то и дело падающую на розовеющее личико.

То, что случилось дальше, стало едва ли не главной неожиданностью сумасшедшего вечера. Заккари честно пытался сдержаться, но горло разрывало, и он громко, разрушая тишину в подвале этого вшивого кабака, разразился смехом. Эта девчонка, едва не свихнувшаяся от вида крови, болтающая ногами, сидя на грязной бочке в своей светлой юбочке, собиралась вершить вендетту — ничего смешней Грант не видел очень, очень давно. Пожалуй, достаточно, чтобы рассмеяться впервые за десять лет.

— Эй, прекрати, — невольно заразившись этим весельем, ещё и подогреваясь изнутри алкоголем, Бекки улыбнулась, тихо радуясь, что увидела и такого Зака, а не только мрачного типа в шляпе, — Я серьёзно, перестань, там человек умер, вообще-то!

— Прости, — хохотнув в последний раз, он вновь подошёл к ней ближе и вырвал полупустую бутылку из её пальчиков, — Кажется, тебе уже хватит, потому как ты несешь чушь, — небрежно откинул брякнувший об пол ром в сторону, тут же уловив, как участилось дыхание девушки от такой резкости его движений, — Боевая девочка.

И оба услышали в лёгкой хрипотце этой фразы то, что осталось лишь подтекстом — «моя». Бекки с усилием сглотнула, облизнув ещё горьковатые от алкоголя губы инстинктивным жестом. В голове шумело, а границы дозволенного стирались на глазах, возвращая в те мечты и сны, что одолевали её столько дней. Она не контролировала свои руки, словно всё ещё связанные ниточками кукловода, когда её пальчики робко, боясь получить отказ, притронулись к его груди, скрытой плотной тканью пиджака. Заккари застыл, не шевелясь, будто ждал, что она сделает дальше. И Бекки, осмелев окончательно, подняла вторую руку, мягко скользя по гладкому материалу всё выше, к вороту белой рубашки, не смея даже смотреть на его лицо.

Близость её тела, словно окутанного ароматом яблок, а сегодня еще и терпкой карамельной ноткой алкоголя, дурманила ничуть не меньше, чем безрассудная смелость и улыбка, от которой ускорялась циркуляция крови в артериях. Зак не знал, что она собралась сделать и на что была способна — но узнать хотелось до мутнеющего сознания. Когда хрупкие пальчики скользнули по вороту рубашки, словно колеблясь перед тем, как расстегнуть пуговицу, его терпение испарилось — слишком опасно было ходить по лезвию ножа. Перехватив девичьи запястья одной рукой, Грант без труда одним рывком закинул эти возможные орудия пыток над головой Бекки, прижимая их к стене. Она ахнула от неожиданности, но звук тут же был заглушён прижавшимися к приоткрытому рту сухими губами.

Эта резкость. Необузданность. Сила, с которой Зак сжимал запястья. Вкус табака и амаретто, пестрящий на языке, когда он без прежней аккуратности ворвался внутрь, словно пытался исследовать каждый уголок её рта. Горячая волна стремительно разрасталась, рискуя накрыть с головой потерявшую ориентир в пространстве девушку. Сердце гулко било набатом по рёбрам, а пальцы сжались в кулачки, слабо попытавшись дёрнуться, но Грант только усилил хватку, грозя оставить синяки. Прижатые к стене руки заставили Бекки выгнуться ему навстречу, совершенно бесстыдно вдавливаясь грудью в его торс и жалея лишь о барьерах ткани между ними. А Зак словно совсем не заботился о её желаниях, лишь углубляя поцелуй, делясь с ней своим жаром и буквально крича о том, что как бы холоден Аспид не был снаружи, внутри у него горячей, чем в аду.

Он всё не мог насытиться, хоть уже давно пора остановить это безумие. И Бекки совсем не помогала вернуть контроль в их до этого момента ходящие по границе между дружбой и чем-то большим отношения. Она чуть раздвинула ноги, по-прежнему прикрытые широкой юбкой, позволяя Гранту придвинуться ещё ближе, хотя казалось, что ближе некуда. Рваные, судорожные дыхания окончательно смешались, а нарастающее с каждым мгновением напряжение искрами тока скользило по коже. Он впитывал в себя карамельно-терпкий вкус её губ, смешанный с солоноватой ноткой от слёз, пытаясь запомнить навсегда это странное, сводящее с ума сочетание. Где-то наверху раздались громкие голоса, и только это помогло разорвать затянувшийся поцелуй.

Синхронно повернув голову к лестнице и не увидев никого, кто мог бы им помешать, Бекки неловко попыталась отстраниться. Это было слишком. Слишком для границ, которые она не намеревалась нарушать. Губы горели, глаза Зака были так близко, что она видела и охру у радужки, и чуть расширившиеся от явного возбуждения зрачки. Он словно пожирал её взглядом, посылая мурашки гулять по спине.

— Зак… Я… Это всё алкоголь, — слабо пискнула она, как пойманная в силки охотника добыча. В глупое оправдание не поверила даже сама. Однако для того, чтобы разрушить магию момента, этого оказалось достаточно.

— Да. Конечно, — моргнув, чтобы сбросить хоть каплю наваждения, Заккари тут же отпустил её запястья и чуть отступил назад, — Прости, я сделал тебе больно?

— Ничего подобного, — улыбнувшись такой заботе, никак не вязавшейся с недавним демоном, готовым разорвать её на части, Бекки мельком взглянула на свои руки. Красноватые следы окольцевали их, будто въевшись под кожу. Но оно того стоило. Каждой секунды. Хотя, объяснение такому поведению получить всё же хотелось. Но, похоже, не сейчас. В зале клуба над ними снова раздались громкие голоса, и Зак с тяжким вздохом прокомментировал:

— Похоже, наша беседа несколько затянулась. У меня ещё куча дел. Но твоя способность влипать в неприятности начинает меня уже не на шутку тревожить, мисс Чейз.

Он сунул руку в карман брюк и достал маленький бархатный чёрный мешочек. Вложив его в ладошки Бекки, явно напрягся, ожидая реакции.

— Что это? — удивилась она неожиданному подарку, — Зак, я не понимаю…

— Открой, — и вновь этот приказной тон, лишающий способности думать, — Это не просто побрякушка, это моя защита. Пусть не от всех и всего, но от тех же расистов вполне поможет. И не даст больше идиотам вроде Мароне посметь тебя арестовать.

Развязав шнурок, Бекки вытряхнула содержимое мешочка на ладонь и тихо ахнула. В тусклом свете подвала поблёскивал золотой браслет в виде извивающейся змейки с крохотными глазками-изумрудами. Явно сделанный на заказ и единственный в своём роде.