— Лина, девочка! — продолжил он, вернувшись на веранду, где все еще стояла его дочь. — Ты говорила, что никого не видела сегодня здесь, поблизости?

— Я вижу кое-кого сейчас, — сказал она, воспользовавшись удачным моментом, чтобы уклониться от ответа на вопрос.

— Ты кое-кого видишь? Где же?

— Вон там. Твой друг въезжает на аллею.

— Альф Брэндон! — воскликнул старый охотник, торопясь лично засвидетельствовать свое почтение важному гостю, который верхом на холеной лошади неторопливо приближался к дому.

Для Лины Рук его появление было очень кстати, и на какое-то время она была избавлена от допроса, угрожавшего ей «маленькой хитростью» отца.

Впервые в своей жизни Лина Рук смотрела, как Альфред Брэндон приближался к дому ее отца, не испытывая чувства боли или отвращения.

Хотя в течение последних лет он был наиболее настойчивым среди ее поклонников, она чувствовала к нему что-то большее, чем презрение. Несмотря на его положение в обществе, гораздо более высокое, чем ее собственное, несмотря на его изысканную одежду и умение вести беседу, от нее не укрылись неблаговидные черты характера этого человека, и Лина считала его притворщиком и трусом.

Она знала, что он был жестоким, тираном для всех, кто имел несчастье быть у него в подчинении, суровым надсмотрщиком для чернокожим рабов, трудившихся на плантации его отца.

Он не сорил деньгами на ветер; при всем том состоянии, которым он обладал, его считали очень скупым человеком. Если он и тратил деньги, то только на себя, для удовлетворения своих собственных удовольствий.

У него была репутация одного из самых подлых людей в окрестностях, и Лина Рук знала это.

Она никогда не любила его, когда он был мальчиком, и ее отвращение усиливалось от того, что он был злейшим врагом Пьера Робидо.

Она никогда не задумывалась о том, что источник этой враждебности — она сама: с давних пор сын плантатора серьезно и небезосновательно ревновал ее к жившему рядом с ней ее приятелю.

Она хорошо помнила сцену на поляне: именно тот самый Альф Брэндон и был главным заводилой и виновником происшедшего; кроме того, она подозревала, что длительное отсутствие Пьера как-то связано с тем, что произошло в тот день.

Теперь же она была рада видеть Брэндона только потому, что его появление вызволило ее из неприятной ситуации. Что она могла сказать в ответ на коварный вопрос отца? Приход же Брэндона избавил ее от необходимости отвечать.

Плантатор — теперь, когда его отец умер, он стал уже больше чем сын плантатора — был несколько удивлен ее благодарному взгляду, обращенному к нему. Он не привык удостаиваться от нее каких-либо добрых знаков, и это дало ему повод немного помечтать.

— Без сомнения, — самоуверенно рассуждал он, — она прослышала, что я теперь стал владельцем плантации, я достиг того, к чему стремился. Плантатор, владелец плантации, и сын плантатора, ждущий момента, чтобы вступить в наследство, — разные вещи; и Лина Рук не так глупа, чтобы не понимать это. Я думаю, теперь мне не составит труда завоевать ее сердце. Раньше она лишь притворялась, пренебрегая мной. Теперь, когда она видит, что у меня есть все, о чем только можно мечтать, она отбросит свою нерешительность и согласится на мое предложение.

Так рассуждал Альфред Брэндон уже после того, как въехал через ворота и, спешившись, приближался к веранде, на которой стояла молодая леди.

Между плантатором и леди состоялась беседа наедине. Джерри Рук, понимая цель визита плантатора, задержался только для того, чтобы подтянуть подпругу на лошади; позже, найдя повод удалиться в дальнюю часть дома, он оставил молодых.

— Я полагаю, что вы слышали о моем несчастье, мисс Рук? — сказал Брэндон после того, как они поздоровались.

— Мой отец только что сообщил мне об этом.

— Увы! Мой старый отец покинул этот мир. Его вчера уже похоронили. Ему уже ничего не могло помочь, вы знаете. Что поделаешь, мы все когда-нибудь там будем.

Лина Рук выразила согласие с этим печальным тезисом.

Затем в разговоре наступила неловкая пауза. Несмотря на свое нынешнее положение плантатора, несмотря на предыдущие рассуждения, гарантировавшие ему успех, претендент на руку и сердце чувствовал себя сейчас не в своей тарелке. Это было не удивительно, учитывая цель его визита.

Кроме того, выражение благодарности уже сошло с лица Лины, и он начал сомневаться в успехе.

Она знала, для чего он пришел, и стала серьезной, собираясь дать свой ответ.

Конечно, она собиралась ему отказать, но, помня слова отца, она обдумывала, как бы избавиться от неприятного поклонника, не слишком разозлив его. Она очень хорошо знала характер Брэндона, чтобы понимать, насколько заденет этого презренного негодяя ее отказ.

С одной стороны, следовало быть с ним достаточно корректной и при этом не дать ему ни малейшего повода надеяться на что-то. С трудом скрывая отвращение к нему, она все же пыталась не оскорбить человека, только что похоронившего отца.

Она также думала об отце, который так огорчал ее в последнее время. Но все-таки это был ее отец.

После того, как в течение некоторого времени сохранялось молчание — Брэндону просто нечего было сказать, — поклонник, наконец, набрался храбрости, чтобы заикнуться о подлинной цели своего визита. Это было сделано с некоторым волнением и дрожью в голосе.

Лишь когда он получил отказ, выраженный в самой категоричной форме, на какую только была способна молодая леди, Брэндон справился со своими чувствами.

И тогда молодой плантатор, оскорбленный отказом дочери «бедного белого человека», ибо он знал секрет состояния Джерри Рука, сбросил маску деликатности. Он обрушил на женщину, под кровом которой находился, весь свой гнев.

Молодая леди, оскорбленная таким поведением, позвала бы на помощь отца, но она вспомнила его слова и, стараясь избежать угрозы наказания, молча сносила слова своего трусливого обидчика.

— Ага! Кто-то еще, как я полагаю, — злобно шипел отвергнутый джентльмен, — из нищих обормотов, таких же, как и ты, имеет на тебя виды! К … — и негодяй ужасно выругался. — Если это так, я узнаю, кто он, и, кто бы он ни был, я сделаю так, что ему не поздоровится в наших краях. Лина Рук, ты еще пожалеешь о своем отказе!

Ни слова не сказала Лина Рук в ответ на это грубое оскорбление. Презрительное выражение ее губ и было тем ответом, которым она его удостоила. Однако это осталось незамеченным, поскольку отвергнутый поклонник вскочил на лошадь и галопом помчался прочь от ворот, в то время как она осталась на веранде, молча смотря ему во след.

Но не она одна стала свидетелем ухода разочарованного поклонника. Джерри Рук, возившийся среди свиней и домашней птицы, также видел, что Брэндон ускакал, и по тому, как он вымещал свою злость на лошади, старый охотник догадался, какой ответ получил молодой плантатор.

— Негодная девчонка! — пробормотал Рук, и мрачная тень легла на его лицо. — Она одурачила меня и отказала ему! Похоже, она разозлила его. Не воспринимайте это всерьез, Альф Брэндон! Я все улажу для вас. Я не допущу, чтобы моя дочь упустила шанс стать хозяйкой целой плантации, и вы это знаете. Вы получите девчонку, и она будет вашей, даже если мне придется тянуть ее к венцу на аркане. Вот так, моя дорогая Лина: когда рыбка уже на крючке, я не позволю, чтобы по твоей вине она ускользнула.

Если внезапный отъезд Брэндона разозлил Джерри Рука, то был кое-кто другой, для кого это было радостью. То был Пьер Робидо.

После расставания с возлюбленной, с которой он так давно не виделся, молодой человек пересек ручей и, как и намеревался, направился через лес к поляне, где он оставил лошадь.

Но прежде чем он удалился, ему пришла в голову мысль поглядеть, насколько изменился старый охотник, а заодно узнать, что происходит на его плантации.

Для этого достаточно было снова занять место в укрытии, где он уже однажды наблюдал за плантацией и где он мог спокойно дождаться появления Джерри Рука.