Пит Мелларк расплывается в одной из своих фальшивых улыбок, бесшумно возникая прямо напротив стола. Подозрительно рассматриваю бывшего напарника из под нахмуренных бровей, предчувствуя очередную игру, но он добивается своего: внимание Эффи целиком и полностью сосредоточено на новом собеседнике. Это тактический ход — Пит как рыцарь на верном коне кидается мне наперерез в попытке защитить пешку своей масти. Только я не представляю чем способна ей навредить, ровно как и зачем мне это.
— Мистер Мелларк! К-к-какая встреча! — взволнованно лепечет Бряк, без труда узнав в посетителе главного миротворца Панема. В ее глазах плещется беспокойство никак не связанное со страхом или опасностью — она просто никогда не была рядом со столь известной личностью. В своей «послерегенерационной» жизни, разумеется. — Желаете чего-нибудь, сэр?
— Ох, благодарю вас, — прищурив глаза, он делает вид будто разглядывает буквы на ее бейдже, — Эффи. Только если моей спутнице хочется пообедать, — его голос само очарование: с четко дозированными нотками лести, вежливости и ласки. Не менее впечатляюще выглядит и его возмужавшее лицо с острыми скулами и томными голубыми глазами под четко очерченными бровями, что без сомнения притягивают взгляды любого представителя противоположного пола. Как и прежний Пит он знает о силе своей природной привлекательности, только сейчас ему не противно использовать ее в своих целях.
Внимание Эффи снова переключается на меня, в то время как мое по-прежнему приковано к главному миротворцу, излучая недоверие и опасение. Ради чего этот маскарад с «солнышком», приторными любезностями и комплиментами? Эффи и так не помнит кто я такая, не говоря и об остальном. Зачем пытаться нырнуть в мелководье, представляя меня как свою девушку? Однако Пит лишь прикусывает губу, и медленно качает головой.
А затем осознание щекотливости ситуации поражает меня своей простотой. Питу Мелларку все равно познакомимся мы или нет, абсолютно не интересны темы, на которые мы могли бы побеседовать, его страшит правда, которую я могу ей открыть. И он готов пойти на все, чтобы это предотвратить: пожалуй, столь очевидная ложь с отношениями является в его арсенале самой безобидной, и пронзительный взгляд кристально чистых голубых глаз настоятельно просит ему подыграть. А должна ли я?
Хеймитч был здесь ради нашей Эффи и его намерения были такими же, какими были бы и мои: встретиться со старым другом и убедиться, что она в порядке. Разумеется, для нее мы лишь очередные посетители, но одно наше слово может изменить её мир навсегда. Мой бывший ментор все эти дни по крупицам собирал остатки храбрости, но так и не смог. Без сомнения, ей уже известно о Голодных играх и ужасных событиях после, однако она и не подозревает о своей роли в них. Сейчас мисс Бряк наслаждается жизнью, стабильной работой, возможно, семьёй, но сможет ли она и дальше улыбаться клиентам и принимать заказы, зная, что ее руки бездумно вершили судьбы невинных детей на протяжении многих лет? Я бы не смогла, как и не могу поведать эту ужасную правду.
Это очень просто — позволить паре неприятных слов слететь с языка, но невыносимо рушить с их помощью чью-то жизнь. Пит знает это и я тоже. И, глядя в его по-прежнему обеспокоенные глаза, я сдаюсь не из-за былых нежных чувств, не из-за его авторитета и силы, а потому, что не вправе делать этот выбор.
— Нет, спасибо! — выдавливаю некое подобие улыбки, а потом обращаюсь к Мелларку: — Полагаю, ты уже закончил с делами?
Как и пять лет назад актриса из меня — никудышная, но, судя по облегченному выдоху главного миротворца, направление взято правильное. В качестве благодарности и поддержки он ненавязчиво накрывает своей ладонью мою, что до этого одиноко лежала на столе. Она тёплая, слегка потная и мозолистая без всяких искр, дрожи и неуверенности.
— Так точно! И сейчас мы можем вернуться к нашим планам на вечер, солнышко.
Его рука подхватывает мою левую, призывая и в тоже время помогая подняться из-за стола, и я покорно подчиняюсь:
— Как пожелаешь.
Эффи одаривает нас широкой улыбкой, прячет блокнот в карман и отодвигается в сторону, выпуская нас из-за столика. Крепко сжав мое запястье, Мелларк благодарно кивает мисс Бряк и галантно пропускает меня вперед через арку. Так мы и выходим из кафе— рука об руку, без оглядки и бодрым шагом, желая как можно скорее покончить с этим представлением. Спустившись по ступенькам на каменистую дорожку и выждав несколько минут, пока заведение останется позади, я пытаюсь выдернуть свою ладонь из его хватки, которая лишь усиливается.
— Окна, — сквозь зубы цедит Пит и, дернув меня на себя, цепко смыкает пальцы на моей талии и притягивает к себе поближе. Все внутри меня натягивается как струна и сосредотачивает свое внимание на месте соприкосновения наших тел, разделенных лишь тонким слоем одежды. Мне не просто не комфортно, мне тошно и невыносимо чувствовать столь тесное касание, мне ненавистно знать, что оно против моей воли.
— Несмотря на растяжение, сэр, я в состоянии подправить и вашу физиономию, — шиплю, но главный миротворец лишь дерзко ухмыляется в ответ:
— Нисколько не сомневаюсь в твоей самонадеянности, солнышко.
— Прекрати так меня называть! — мы наконец-то сворачиваем за угол и, скрывшись за зеленью высоких кустарников, я тут же отталкиваю его прочь. Волна приятного успокоения ослабляет мои натянутые нервы, и уже более ровным голосом я добавляю, взмахнув обеими руками в сторону Пита: — И все… это.
Его губы изгибаются в кривой усмешке, а голубая лазурь леденеет за одну секунду, тень накрывает лицо, остро очерчивая скулы. Разочарованно выдыхаю, так как прекрасно знаю, что на смену радушной и любвеобильной маске приходит равнодушие и безразличие. Истинный мужчина, что скрывается под каждым слоем обличий по-прежнему остается для меня загадкой, пугая и завораживая одновременно.
— И я не в восторге от нашей мизансцены, — с издевкой отзывается он, явно позабавленный моим дискомфортом. Его брови взлетают вверх, в прямом взгляде беззастенчиво пляшут бесенята, а с языка как всегда слетают опасливо дразнящие слова:
— Не понимаю, как ты умудрилась почти дважды выиграть Голодные Игры с такой зажатостью? Ты вроде бы должна быть профессионалом в этой сфере, а?
Противное чувство дежа вю пробегает по телу, обращая кровь в лед и прогоняя те малые крупицы самообладания, что я таким трудом хранила в себе. Без сомнения, он знаком с футажами как 74-ых, так и 75-ых Игр, видел и слышал о несчастных влюбленных во всех интимных подробностях — в конце концов, это было его идеей! А так же ему прекрасно известно о награде, ради которой я обнимала и целовала его, заботилась и рисковала жизнью. Не слишком ли отвратительно упрекать меня в том, что я делала не по своей воле?
— Ты чудесно справлялся за двоих! — парирую, но не даю этому бессмысленному спору продолжиться: со мной ему не получится совместить приятное с полезным и отвлечь от настоящих проблем. Словно кот он любит поиграть с добычей перед тем как принять решение: отпустить или съесть, но ведь и мыши умнеют со временем.
За те несколько встреч и разговоров, я осознала, что мы с Питом слишком упрямы, очень дерзки и предпочитаем держать мысли и эмоции при себе, что изначально обрекает любое взаимодействие на ссору. Однако в то же время эти качества кажутся неплохой отправной точкой: возможно, мы сможем по-настоящему понять друг друга. Я помню как Пит пришел ко мне в палату после допроса: он попросил рассказать о себе и был внимателен, потому что знал, что это важно. Так же, как и судьба Эффи.
На протяжении разных этапов отношений с Гейлом методом проб и ошибок я научилась понимать — когда нужно дожать, а где лучше отступить. Сегодня в кафе я подчинилась ему, и теперь должна пойти до конца.
Не то, что бы у меня много опыта в этом деле, так как единственным близким мужчиной в моей жизни остается Гейл, я знаю, что действовать нужно по-другому. Гейл Хоторн — человек действия, импульсивный и эмоциональный, воспринимающий только командный тон, и он никогда не видел в моих глазах и капли сомнения, пока я требовала желаемое. Только вот Пит Мелларк является его полной противоположностью. Будучи голосом рассудка, он тщательно обдумывает все варианты развития событий, взвешивает «за» и «против» и запасается планами отступления, что делает столь привычный метод бесполезным. Привыкший контролировать всех и вся, он останется глух и нем к другим и их приказам. Я должна быть гибче.
