– А…

– Серьёзное што? – забеспокоился Санька.

– Ну… так! Информируют нас, к какой именно церкви мы с тобой, – выделяю голосом, – прикреплены.

– А… – Чиж скучнеет, тема для него болезненная и опасливая, всякое напоминание – как соль на рану.

– Я же говорил, – мои руки начали сминать письмо, остановившись в последний момент, – те же чиновники! Из канцелярии, ишь!

С паяльной лампой устроился прямо во дворе, широко раскинувшись под деревом со всем оборудованием. Лампа гудит, латка на оловянном припое уверенно ложится на жестяной таз.

– Получите, распишитесь, – утерев выступивший от жара пот, не без самодовольства вручаю починенное заулыбавшейся рыхлой тётке, поспешившей удалиться.

Работаю не за деньги, а за бартер и отношение через тётю Песю. Ей видней, што и как с кого брать – услугами там, деньгами, или свои долги закрывать таким образом. А я так… хобби!

В своё удовольствие работаю, когда время и охотка. В прошлом годе сапожничал мала-мала, в этом вот, слесарничаю. Вполне себе удовольствие!

Даже мыслишки возникают иногда насчёт всерьёз поработать. Устроиться на лето в мастерские при порту, а?! Запах металла, станки, настоящая работа. Только время, время! Там же не в охотку надо, а от и до, а это, сильно подозреваю, большая таки разница!

С полуподвалом так вышло, што и неудобно немножечко. Я было заикнулся об аренде, так тётя Песя ажно руками на меня кышнула. Дескать, какая аренда! Так бери!

Вот же простодырая, а? А ещё жидовка! Говорят… всякое о них говорят! Иногда даже и правду, даже если и нехорошо совсем. А они разные. Небогатая ведь, совсем не. А вот так!

Ну я тогда и придумал, штоб через неё работать. Хитрый план, значица! Какая-никакая, а копеечка с услугами к её рукам прилипнет. Может даже и не меньше выйдет.

Да пусть даже и с запасом! Я што-то размахнулся, и ка-ак закупился! Инструментов и книг технических через немецкую колонию закупил чуть не на триста рублей. И это контрабандой, без пошлин!

Инструмент, а особенно литература техническая, у них качественная, а уж цены… мёд и мёд! Если без пошлин. В разы!

Немецкий тяжеловато разбираю, технический-то, но ничего, заодно и подтяну. А то как посмотрел разницу между ценами, так и сразу – большим поклонником всего германского стал!

Инструмент если, так чуть не в два раза некоторый, а книги и того больше. А?! Я, канешно, патриот и всё такое, но и не так, штобы карманы купеческие своими деньгами набивать! Напрямую если, работяге, то и на! Не жалко. А купчине или заводчику, который их в «Яре» спустит? Сапогами по блюдам фарфоровым для куражу?

Мишка спустился. Постоял, нависая, похмыкал, присел на корты, и лампу паяльную в руки. Потушенную. Вижу, што прям распирает, как попробовать хочется, и было заважничал. Сейчас, думаю… а потом сам себе укорот дал, с важничаньем этим.

– Хочешь попробовать?

– Хм, – и хочется, но стесняется вот так сразу, ажно уши заалели, – а давай!

Вроде как бы и нехотя, а у самого голос петуха пустил. Объяснил ему, как зачищать металл, как нагревать, как припой класть. Показал. Ну и обрезки жестяные, каких не жалко, на опыты.

Пусть! Полезно мужчине такое, даже если и не как ремесло, а просто для понимания.

Мишка застарался. Сидит, кончик языка набок, сощуренный весь. Я в книжечки, ну и так, контролирую вполглаза. Другим вполглаза за двором.

Менделева мать прошла, бёдрами туды-сюды. Такая себе корма, што почти што и каравелла! Грузовая. Устаревшей конструкции судно.

Фирка с вёдрами за водой. Известное дело, бабье! Мужику даже и невместно в таком разе помогать. Если только как намерения ухажёрские обозначить, ну или там беременная, да вот прям на сносях.

Есть бабьи дела, есть мужские, и упаси боже! Баба если забор поправлять берётся, то это ейному мужику позор вечный! А если своего нет, так соседям большущий такой укор.

Ну и наоборот. Мужику к печке и соваться нельзя! Потому как хозяйке его стыдобища превеликая. Иные даже и на стол сами не собирают, если вдруг што. Сидят, ждут. Даже и голодные! Правда, потом могут и того. Аргументировать за ожидание.

Раз так прошла, два, а у меня в голове мысли стали складываться. Про погоду почему-то. Это сейчас в Одессе мёд и мёд, а по зиме? Такое себе по рассказам твориться, што просто ой!

Как поздняя осень в Москве, только сильно хужей. Сырей, ветристей, противней. И так месяцев чуть не пять! Жуть-жуткая, как по мне. Как представил! И Фира по такой гадости, с вёдрами.

Внутри такое што-то заворочалось, што и понял – не хочу! Штоб Фира с вёдрами.

Сорвался с места, да и в мастерскую, книжками шелестеть. Где, где… а, вот! «Водопровод своими руками», и ничего так, вполне рабочая схема! В смысле, справлюсь.

Бачок, медные трубы, помпа… или моторчик? Моторчик как основной, а помпа – как резервный? Чуть усложняется, но не критично.

– Я в немецкую колонию собрался, – докладываю Мишке, – Са-ань! Я до немцев, айда с нами! Фи-ир!

– Сейчас! – донеслось звонкое, – переоденусь только на выход!

– И зачем? – ступорнулся Чиж уже на выходе со двора.

– Трубы нужны.

– Зачем?! – уже хором. Я ажно остановился, да взглядом так… а потом вспомнил, што таки да, они пока и не в курсе.

– Водопровод делать буду.

Глаза…

От немцев вернулся два часа спустя, задумчивый и с футбольными мячами. Чертёж, н-да… Всё верно, прикинуть сперва надобно, што и как.

Немчики свои услуги предлагали, но я заупрямился. Тут такое дело, што не просто людей нанять, а самому! Своими руками и умом. Интересно!

А мячи так, по случаю. Увидел в магазине, да и сразу – дай! Обстучал на ноге, и так здорово вышло! Из прошлой ещё жизни привет, да и из этой – танцор всё-таки не из последних, координация и всё такое.

У Саньки тоже неплохо вышло, а у Мишки – ожидаемо плохо, из-за ноги.

Он, канешно, вид сделал взрослый и равнодушный к забавкам, но я ж вижу, как зацепило! Эге, думаю, вот тебе и аргумент дополнительный! Для докторов.

Ну и скупил все мячи, которые были, все четыре. Не так штобы и сильно в охотку, хотя и не без этого, а больше для маяченья перед глазами. Аргумент.

Вернулись когда, Мишка почти сразу наверх поднялся, работать вроде как. И тоска внутри глаз, такая себе, почти што привычная, въевшаяся. У меня ажно по сердцу резануло, но нет!

Бумкать начал о стену сарая, потом с Санькой перекидываться. Народу сразу! Интересно потому што, забава новая.

Да и день к вечеру клонится, народ моего возраста весь почти по домам – кто из школ вернулся, а кто и с работы успел. Совпало так, не специально коварился.

– Мальчики! – высунулась тётя Хая Кац со страдальческим лицом и дёргающимся глазом, – Шли бы с забавками своими на чьи-то другие нервы, а не мои персонально!

Ну мы и пошли. А што? Совесть же!

Мишка остался, Фира с ним. Она такая, интересуется. Ум у неё практический больше. Науками занимается добросовестно, и очень даже с успехом, но вот ни разу не Надя! Не глупее, просто интересу меньше.

Зато если готовить што, шить, или вон – рисовать, так не оттащишь! По полдня крутится у нас – то за Санькой наблюдает, если он в гостиной рисует, то за Мишкой. Глазищами своими так уставится, и как заворожённая! Нравится. Учиться потихонечку.

И от Двойры как оберег, значица. Там дело такое, што девка напрочь перезрела, готова уже и к малолетке в штаны залезть, даром што там ещё толком и не работает ничего. Глаза с поволокой, вздыхает коровой стельной, любые штаны взглядами томными провожает. А тут вот, поблизости. Штаны. И в штанах.

А потом што? Скандал? Оно нам не надо! А Двойра, вот ей-ей, за ради замужества хоть перекрестится! Вижу так, по глазам с поволокою. Да-алеко зайти дело может, вплоть до Священного Синода проблемы.

Тем более, подмастерье портновский. Пусть даже и малолетка. Чем не жених?