Брайан припоминал их первую встречу. Тогда никто из них не увидел ничего примечательного в исполнительном парнишке со светлыми кудрями и большими серыми глазами, проницательно глядящими из-под пышных бровей. Всего-навсего очередной «мальчик Рида». Помощник Джима Бича никогда не делал тайны из своей ориентации, равно как и из того, что несколько лет прожил с их тогда еще действительным менеджером, который-то и нашел ему место в «Harbottle and Lewis». В своей обычной белой рубахе, причесанный и аккуратный, этот урожденный ирландец был просто воплощением английской чопорности. Он разительно отличался от прочих окружающих Фреда богемных персонажей, вроде Питера Стрейкера, производя впечатление молчаливого и услужливого дурачка. Только со временем стало понятно, что они ошиблись. Прентер явно из тех людей, которые всему знают цену.
Кем он был для Фредди? Трудно сказать. Не любовником, нет. Но однозначно больше, чем другом. В этом-то и проблема. Каким-то не вполне понятным образом Полу, ему одному, удалось занять место гораздо выше, чем то, что было отведено любовным увлечениям или даже товарищам по группе.
Возможно, каждый из них по-своему ревновал?
— Ты не помнишь, из-за чего мы разругались с Фредом тогда, в Ванкувере? — В памяти Брайана отчетливо отложился порядочный скандал вечером накануне выступления, но какова причина? Скорее всего, очередная херня, не стоящая потраченных нервов.
— Все дело в компании Фреда. — Джон невольно поморщился.
В те дни им всем казалось, что Фредди собрал вокруг себя самый никчемный сброд, который только можно выудить из американского закулисья, — костюмеров, помощников осветителей, вечно пьяных танцовщиков… Они катались за ним из одного штата в другой, вызывая раздражение не только у членов группы, но и у гастрольной команды. Даже Пит и Джерри были в недоумении. Фредди менялся на глазах — это становилось все очевиднее. Вместо хорошо знакомого парня они видели порочно скалящую зубы Королеву в окружении верноподданных.
После случая в Майами Фредди не отпускал свою «свиту» ни на шаг. Эти люди, большинство из которых были откровенными проходимцами, сопровождали его всюду — в дороге, в гостиницах, на вечеринках. Без них не обходился ни один саундчек. После концертов новоиспеченная «тусовка Меркьюри» обязательно ехала в какой-нибудь роскошный ресторан, чтобы отметить успешное окончание шоу. Поначалу парни откликались на настойчивые предложения Фреда присоединиться к ним, но потом…
— Да-да… — Брайан задумчиво хмурил брови. — Это ведь случилось как раз в Ванкувере, верно? Что за ребята с нами тусили?
— «Thin Lizzy», — подсказал Джон. — У них как раз началась запись альбома. Их менеджер Крис предложил развеяться и… На самом деле, мне тогда было все равно, куда идти, лишь бы подальше от всех этих клоунов.
Наконец воспоминания в голове Брайана приобрели некоторую целостность. Они с Джоном провели довольно приятный вечер в клубе с Крисом и его подопечными. А по возращении в отель натолкнулись на Фредди, пьяного и злого как черт. Оказалось, Роджер тоже куда-то испарился, да еще и наговорил кучу гадостей (иначе у них с Фредом не бывало). Так что, Фреду пришлось провести ужин в одиночестве, не считая, разумеется, его дружков.
— … Он еще жаловался. Говорил, что мы его кинули, что не ценим его стараний. Хотя язык у него уже порядочно заплетался. Ты сразу спать пошел, а я… не удержался. Посоветовал ему взять себя в руки, а то люди смотрят. — Брай помрачнел еще больше. — Мда-а, тот тур вообще выдался богатым на мерзкие истории…
Они старались не возвращаться к этим событиям, тем более после того, как Фред рассказал им о своей болезни. Зачем вспоминать то, что всем четверым хотелось выкинуть из головы?
Только одного Брайан не мог понять. Ведь он тогда не сделал ничего предосудительного. Так почему теперь ему вдруг стало так мучительно стыдно?
***
11-е марта 1977 года
В Ванкувере глубокая ночь, а Лондоне… в Лондоне, кажется, уже ранее утро. Фредди бы обязательно задумался, чем сейчас заняты те, кто остался по другую сторону океана, если бы в голову могла просочиться хоть одна связная мысль. Борясь с подступающей тошнотой, он оторвался от подушки и тяжелым движением протер глаза. Тут же избыток алкоголя дал о себе знать с новой силой, заставив подорваться с постели и скрыться в уборной.
Вернувшись в комнату, Фред чудом отыскал свои брюки, после недолгой возни все-таки смог втиснуть ноги в узкие брючины и заковылял к выходу. Ему было необходимо выбраться на воздух. Пошатываясь, он преодолел один лестничный пролет и добрался до полуоткрытой двери, ведущей на небольшой технический балкон, где смог наконец вздохнуть полной грудью и мысленно пообещать себе больше не пытаться заглушить депрессию выпивкой.
Постепенно в голове прояснилось, и картина минувшего вечера начала проступать мутными штрихами сквозь хмельной туман. Словно в дурацком сне, вспомнилось бесконечное мелькание лиц. Какая-то пьяная бесноватая толпа, которой нет конца. Кого-то он видел впервые. Кого-то знал, хотя предпочел бы не знать… Все слушали его, раскрыв рты. Постоянно смеялись, рукоплескали, что бы он ни сказал. Даже заведомый бред вызывал у них остервенелую радость. И он сам, как последний обкуренный идиот, корчился в уродливом хохоте вместе с ними, наслаждаясь своим пожизненным титулом «короля фриков».
Дикки с Брайаном так и не явились, а Роджер… лучше бы не приходил вовсе. В память намертво врезался его взгляд. Брезгливый, уничтожающий взгляд, которым Родж наградил сидящего поодаль Пола.
«Тебе мало срамоты в Майами, Балсара? Будешь теперь трахаться со всеми, кто на нас работает? Давай, вперед! Кто у тебя следующий? Рэтти?..»
В тишине, навалившейся плотным одеялом, откуда-то издали долетали редкие звуки автомобилей. Внизу зияли темные недра открытых мусорных баков. Опираясь локтями о перила, Фредди жадно вдыхал прохладный ночной воздух. На какие-то доли секунды сознанием овладела шальная мысль, как легко сейчас перемахнуть через перила, оттолкнуться ногами… Это была даже не секундная слабость, а какая-то совершенно дикая выдумка, но почему-то она казалась забавной и притягательной.
Все те пьяные люди… они ненавидят его. Вчера он понял это совершенно ясно. Они никогда и не пытались скрыть своей ненависти. Голодный ненавидит сытого, бедный — богатого, бездарь — талантливого, а полнейшие ничтожество — всех, кто хоть чего-то добился. Когда Фредди наконец осознал это, то ощутил необъяснимое облегчение. Да, черт подери, все так и есть! И никакого потайного дна. Обожание и ненависть — это одно и то же, дорогие! В короне ты или в чем мать родила — разницы никакой…
— Если собрался прыгать, то здесь слишком низко, — раздался за спиной насмешливый голос. — Со второго этажа только ноги переломаешь. Придется сворачивать тур, а это дополнительные расходы, как всегда. Разве что ты будешь выходить на сцену прямо в гипсе.
«Даже в инвалидной коляске, если потребуется, дорогой», — пьяно улыбнулся Фредди, поставляя лицо слабому ветерку. У него не было никакого желания оборачиваться, чтобы встретить знакомый сдержанный взгляд. Кто бы что ни говорил, Пол Прентер был симпатичным малым и во всех смыслах удобным. Готовым в любой момент подать чай или кофе, принести газеты, а если нужно, найти, с кем перепихнуться.
Легкими шагами Пол приблизился, встал рядом и как ни в чем не бывало достал сигарету.
— Объясни мне одно. Какая муха укусила вашу капризную блондиночку?
— ПМС… — Фредди оскалил выступающие зубы. Говорить было тяжело. Голос не слушался, и каждое слово отзывалось тупой болью в мозгу.
— По-моему, он тебя ревнует.
— Ревнует?
— Ну конечно! Еще как…
Фредди взволнованно дрогнул.
— В каком смысле, дорогой?
— В прямом. Разве ты не замечал? — Пол выдохнул клубы дыма. — Думал, почему Тейлор меня терпеть не может? Считает, что это я разбил ваш дружеский тандем, а на самом деле тупо сохнет по тебе и, судя по всему, уже давно. Только у него кишка тонка это признать.
