— Знаешь, Дикки, я, наверное, страшный трус. Недели две назад мы с Анитой приезжали к Фреду. Я вот так же стоял у окна и разглядывал сад. Придумывал, что сказать. И вот, разродился, блин! «Фред, какой красивый у тебя куст, это что за растение? До сих пор цветет». Идиотизм. А он попросил просто сесть рядом и помолчать. Говорит: «Бри, давай не будем тратить время на ерунду. Мне хорошо уже от того, что вы, ребята, пришли». Я почувствовал себя таким жалким трусом! И сейчас мне страшно. Не знаю, почему. Нет, я не будущего боюсь, скорее всего того, что творится. Этой грязи, что вылилась на Фреда. Как будто кто-то долго ждал его смерти и теперь наконец может безнаказанно смешивать его имя с дерьмом… — Брайан смахнул слезу и одернул штору.
— Почему «как будто»? Это может быть вполне реальным, — Джон пожал плечами. — Для меня многие вещи теперь предстают в новом свете. Ты себя не кори. Я тоже трус. Фред же долго умирал. Я все смотрел и ужасался. Он такой бесстрашный, а я… я просто трусливый говнюк! Все думал, что это такое, как он не боится. Внутри холодело от одной мысли, как легко он смотрит смерти в глаза, а ведь еще находились силы писать музыку, петь. Я от ужаса даже не мог играть, не говоря уж про «сочинить». Руки опускались. Что поделаешь, Брай… Мы, трусливые и жалкие парни, остались, а он ушел. Может он из нас самый лучший? Да о чем я, он и был лучшим!.. Ну вот, вроде разгорелось. Постараемся не замерзнуть. Я Веронике сказал, что вряд ли вернусь сегодня. Она от такой перспективы была не в восторге.
— Ну да. Я то же самое сказал Аните. Странное ощущение, как будто у нас мальчишник… Что-то Родж там долго. Надеюсь, он не закинется сейчас какой-нибудь гадостью? Анита сказала, что никогда его таким не видела. Признаться, я тоже, — Брайан в задумчивости потер переносицу. — Роджер всегда все переносил легко — отряхнулся и пошел. Не припомню, чтобы он сильно казнился или с совестью был не в ладах, а тут прям подменили парня. Я начинаю реально волноваться. Вон его целый день трясет! Я вчера сюда звонил. Дэбби сообщила, что напоила его снотворным, и он лежит. Представляешь? Роджер со своим планом концерта, вечно деловой и активный, полдня пролежал под лекарствами. И не напился ни разу. Дэбби подтвердила, что к алкоголю не притронулся. Сперва висел на телефоне, потом начал рыдать. Она еле успокоила. Сказала: «Прости, Брайан, но не буду его звать. Может, уснул. Всю ночь не спал. Позвони часа через три». Уже вечером Родж мне сам перезвонил, предложил приехать. Рассказал, что начал обзванивать всех подряд, предлагать выступить на трибьют-концерте, — Мэй тяжело вздохнул.
— Ну, Роджер у нас мальчик эмоциональный, такой уж уродился. — Джон подкинул в камин еще одно полено и протянул руки к огню. Почему-то ему не хотелось ставить экран. — Признаться, и мне на этой «погребальной церемонии» холодно стало. А концерт… если честно, мне трудно представить, что кто-то, кроме Фреда, сможет спеть его песни. Это же издевательство! Не знаю… как-то не уверен, что эта идея такая уж прекрасная.
Джон подвинул к камину одно из небольших кресел и сел.
— Нет, идея отличная. Будем держаться вместе и, может, станет чуть легче. Сомнения сомнениями, но я думаю, пусть. Пусть Роджер этим занимается. Пусть будет концерт. В пику всему тому, что сейчас пишут. Снова соберем Уэмбли. В последний раз. Журналисты засунут свои вонючие статьи себе в задницы!
— Знаешь, у меня ощущение, как будто многие испытали облегчение, когда его не стало. Он освободил их от своего присутствия. Противно… Майами* в Гарден Лодж поехал?
— Да, конечно. Он же душеприказчик. Это его обязанность: зачитать завещание и уведомить всех скорбящих о свалившихся на них деньгах, — вздохнул Брайан. — Сомнительная, надо сказать, честь.
— Не знаешь, кому авторские права на песни Фреда отойдут? — Вопрос Джона был не праздным.
— Не знаю. Я с Фредом об этом не говорил. Хотя по-любому нас поставят в известность.
Сверху послышались шаги. Спускался Роджер, успевший забежать в душ и переодеться в теплый старый кардиган и джинсы.
— Извините, что заставил ждать, но меня до сих пор немного колбасит. Давайте уже выпьем и поедим, если получится. Что пьем? Кроме водки есть… да все есть.
— Неси водку, Родж. И еще одну рюмку. Пусть будет Фреду. Поломаем традицию. Нам тут стесняться некого. Даже если захочется плакать — плачь. — Брайан расставил все точки над «i». Именно для этого они сюда и приехали. Чтобы их горе могло найти выход. Чтоб можно было выплакаться и выговориться, чего никогда никто из них не смог бы сделать на официальных поминках на Логан Плейс.
Как загипнотизированный, Роджер несколько секунд не отрывал странного, задумчивого взгляда от огня. Вдруг по его губам пробежал легкий отблеск улыбки; назло всему сегодняшнему дню ему припомнилось кое-что забавное.
— Я сейчас вспомнил, как мы с Фредом праздновали столетие бархатного камзола. Ты эту историю помнишь? Хорошо, тогда Джона не позвали, а то он точно никогда не стал бы частью «Queen». Решил бы, что все мы — ёбнутые на всю голову идиоты, и надо сваливать от нас подальше. — Да, так и есть, впервые за эти дни Роджер по-настоящему улыбался.
Комментарий к ДЕНЬ. Глава 1. Все закончилось…
Чтобы убедиться, что мы не утрируем
The Sun. 28.11.1991.
https://vk.com/doc210469185_374751201?hash=0279d3039d9fec1114&dl=8dffa4e664825b0718
* Джим Бич по прозвищу Майами — юрист и менеджер «Queen». Один из душеприказчиков Меркьюри.
========== Глава 2. «Юбилей бархатного камзола» или «Бал двух королев» ==========
Апрель, 1971 года
В тот день, который в группе отчего-то вспоминали нечасто, произошло немало событий, в дальнейшем определивших судьбу «Queen». Такие дни никогда особо не выбиваются из череды себе подобных, оставаясь лишь памятной жемчужинкой в коробке многочисленных общих воспоминаний, и осознание, что именно в тот момент твоя жизнь в корне изменилась, приходит потом. Иногда спустя годы.
Весна в семьдесят первом выдалась богатой на приключения. Хотя будущая всемирно-известная рок-группа Queen уже родилась и даже начала давать первые концерты, Роджер и Фредди все так же торговали на рынке, посвящая изрядную долю времени своему «шмоточному» бизнесу.
Гениальная идея открыть лавку, которая сможет приносить постоянный доход пришла в буйную голову уже очень известного во всем Корнуолле барабанщика Роджера. Он еще в Труро, живя под крылом любящей матушки проявлял недюжинные предпринимательские способности, что же и говорить о лондонской свободе. Не долго думая он вложил все свои накопления в аренду закутка на знаменитом Кенсингтонском рынке в антикварном ряду. И теперь Поначалу ассортимент предприятия составляли картины и разные “дизайнерские вещи”, вышедшие из под талантливой руки недавнего выпускника Иллинга, а заодно и совладельца предприятия Фредди Бульсара и его однокурсников. Но дело шло не очень успешно и тогда в голову Роджера очередной раз пришло логичное решение проблемы - шмотки!
Модность закадычный дружков Фредди,мать его, Бульсара и Роджера Меддоуза Тейлора зашкаливала за все мыслимые и не мыслимые приделы. Оба очень любили наряжаться, благо было чем похвалиться в смысле внешности. Чернокудрый, похожий на экзотическую птицу или восточного принца Фред и ангелоподобный Роджер составляли удивительную парочку. Длинноволосые, тощие, длинноногие - загляденье! Когда они, нарядившись и уложив волосы, разгуливали по ближайшей улице - то концентрация моды, красоты и гламура поражала воображение обывателей. Некоторые не могли удержаться, чтобы не прокомментировать такое явление, часто не очень цензурно. Но это не смущало двух, вне всяких сомнений, будущих звезд мирового рока.
То есть, парни в эстетике отлично разбирались. Народ хотел той красоты, значит их задача ее людям дать, заодно облегчив кошельки в свою пользу.
Роджер добывал товар для продажи, а уж основным продавцом был Фредди. Кому как не ему - восточному парню с изысканными манерами и умением преподнести в лучшем свете и продать даже лыжи летом - лучше было общаться с придирчивыми покупателями?
