Стараясь не всхлипывать, он вытирал глаза рукавом. До сих пор было больно вспоминать реакцию Фредди на ту мерзкую статью. Нет, Фред никогда не жаловался. Может, на первый взгляд он и мог показаться «капризной барышней», но на самом деле умел скрывать свои переживания за толстым панцирем лучше, чем любой из них. И все же, Роджер знал. Он был у него в тот день и видел его стояние.
— Родж прав. Странные ты вещи говоришь… — Брайан очень неодобрительно посмотрел на Джона и обеспокоенно приобнял плечи Роджера. — Все, все. Давай успокаивайся. Это сто лет назад было, Фред и сам давно забыл. Да и потом, помнишь, он говорил, что срал на всех этих журналистов? Что давно перестал обращать на них внимание, он и без них прекрасно видит свои косяки. Помнишь?
— Это… это он просто так говорил. А на самом деле… я знаю… знаю, как его это все расстраивало. Бри, принеси воды, пожалуйста.
Роджер сидел на самом краю дивана, мучительно скорчившись и закрыв лицо руками. Воспоминания о той мерзкой статье вывели его из состояния хрупкого равновесия. Сейчас он был противен сам себе. Чем дальше — тем сложнее сдерживаться. Непереносимая боль, засевшая внутри, никуда не делась. Она просилась наружу. Родж ничего не мог с этим проделать, и алкоголь не улучшал ситуацию. Порой казалось, что вот, еще немного — и его наконец отпустит…
Не отпускало.
Он старался, как мог, взять себя в руки. Получалось не очень. Сердце нет-нет, да сжималось угрожающе, к горлу подкатывал знакомый комок. Уже несколько раз Роджер был готов скрыться в уборной, чувствуя слабые, но методичные приливы тошноты.
Брайан взлетел на ноги, рывком дернулся к столу, плеснул немного воды в первый подвернувшийся под руку стакан и подал Тейлору, вроде бы, начавшему успокаиваться.
— Ты в порядке? Точно? Роджи, я тебя очень прошу, только не молчи. Говори, если плохо себя чувствуешь. Я ведь волнуюсь…. — Он снова сел рядом и погладил Роджера по спине.
— Все нормально. Сейчас пройдет, — выдавил тот, стараясь придать голосу максимальную твердость. — Это все нервы.
Да уж, интервью, которое Фредди дал Тони Стюарту летом семьдесят седьмого года в доме Джона Рида за, казалось бы, дружеским обедом, надолго запомнилось всем. Впоследствии Фред сильно испортил отношения с прессой. Даже срывался пару раз… Ну, а кто бы не сорвался, если каждый дурачок с диктофоном норовит сунуть нос, куда не звали?
Однако ни Роджеру, ни Брайану до сих пор не приходило на ум, что вся эта мерзкая история может иметь какую-то скрытую подоплеку.
— Так все-таки, Джон, с чего ты взял, что это Рид заплатил этому… Стюарту? — Брайан по-прежнему сердито косил глазом на Джона, который, между тем, даже не изменил положения тела — он словно окаменел, сидя верхом на подлокотнике и напряженно сведя брови.
Уже в который раз за сегодняшний вечер он чувствовал, что опасно близок к тому, чтобы сорваться. Сказать то, чего не должен был говорить. Единым рывком стряхнуть груз, который мучил его с тех пор, как они узнали о болезни Фреда, и сегодня стал по-настоящему нестерпимым. Ох, Фред, дружище, нет ничего тяжелее чужой тайны! Знать бы эту простую истину тогда, в сентябре семьдесят девятого…
— С чего? — Джон хмуро покачал головой. — Был один разговор… Фред рассказал кое-что… интересное. Помните, как он ни с того ни с сего вдруг заявил нам, что Ридом мы больше не работаем?
***
Октябрь, 1977 год
До выхода альбома оставались считанные недели. Парни доводили до ума основные треки, бесконечно что-то подправляя, меняя, дорабатывая. «News of the World» — отличное название! Это был самый «стремительный» альбом за всю историю «Queen», записанный всего за два с половиной месяца.
Идею оформления обложки неожиданно предложил Роджер. Любитель научной фантастики, он регулярно читал несколько крупных американских журналов, печатающих новинки этого популярного жанра. Одна обложка ему очень запомнилась — робот, с человеческими, полными сострадания глазами крушит все на своем пути и давит толпу обезумевших от ужаса людей. Он бы и рад не трогать никого, но по-другому не умеет… Как-то вечером за кружкой пива Роджер показал этот журнал остальным и заявил: «Прям про нас! Пресса вроде бы и не хочет нас топтать, но иначе никак. Написал гадость — тираж вырос. Давайте с этим художником свяжемся? Хочу, чтобы он пририсовал нас четверых к этому роботу-убийце». И он вопросительно посмотрел на Фредди, который за минувший год несколько раз становился мишенью для самых яростных, желчных и пакостных журналистских выпадов.
Фред возражать не стал.
В конце октября, в один из дней, когда они договорились отдохнуть от студии и друг друга, ранним утром в доме Брайана неожиданно зазвонил телефон — Фредди просил заехать к нему, чтобы обсудить какое-то важное дело. Такие же звонки раздались в квартирах Джона и Роджера.
Парни напряглись, мысленно готовясь к любым неприятным сюрпризам. В последнее время отношения внутри группы были несколько… натянутыми. Кто его знает, что вдруг пришло в голову их непредсказуемому вокалисту? Ходили слухи, что Рид не раз и не два предлагал Фреду заняться сольной карьерой.
Как ни странно, никто не опоздал. К назначенному сроку все трое собрались в просторной квартире в Кенсингтоне, где с удивлением обнаружили уже оживленно беседующую компанию — Пита Брауна, Джерри Стиккелса, Джима Бича и его помощника Пола Прентера. Присутствие последнего вызвало у Роджера неожиданно резкое желание тут же развернуться и уйти, но он справился с собой.
Начал Фредди.
— Парни, извините, если у вас на сегодня были планы, но этот разговор не требует отлагательств. Мы с Ридом больше не сотрудничаем.
Сказать, что гостиная погрузилась в молчание, — не сказать ничего. Ошеломленные, Брайан, Роджер и Джон обменялись взглядами, ища друг у друга ответы на одни и те же вопросы — кто позволил Меркьюри принимать такое важное решение единоличным порядком и какого черта эти четверо узнали обо всем раньше них?
— Понимаю, никто из вас мне таких полномочий не давал, но очень вас прошу, помолчите минут десять. Роджер, давай ты устроишь мне истерику позже? Я в курсе, что Джонни очень хорошо к тебе относится и даже помог с покупкой «Альфочки», а я — неблагодарная свинья. Но еще раз, сперва выслушайте меня, дорогие. Мы с Ридом говорили позавчера. Ему больше не интересно с нами работать. — Дрожащей рукой Фредди почесал переносицу и невпопад улыбнулся. — Мы встали на ноги, оперились — теперь можем самостоятельно зарабатывать. А ему Элтон пару раз закатывал скандалы, и… ну, вы ведь и сами знаете, внимание команды «John Reid Enterprises» должно быть направлено в первую очередь на него. Джону Риду больше нечего нам предложить. Все идет по накатанной. Работой над последним альбомом он почти не интересовался. И еще. Неделю назад мы раз и навсегда рассчитались с «Trident». Майами выкупил 1% от продажи альбомов, который мы должны были им выплачивать.
— Ты хочешь сказать, что теперь у нас ни перед кем никаких обязательств, и мы будем работать исключительно на себя? — Дикон, который всегда остро реагировал на такие вещи, изучал напряженное лицо Фредди особенно пристально.
— Да, дорогой. Только… — Фред умолк на секунду, набирая побольше воздуха в грудь. Джон понял, что этого самого «только» он и боялся больше всего. — Майами с Ридом заключили сделку. «John Reid Enterprises» отказывается от любых финансовых претензий, однако компания вложилась в нашу раскрутку — мы должны компенсировать расходы. — Фредди оглядел притихших парней и, вздохнув, продолжил: — Сошлись на 15% от продажи уже выпущенных пластинок. Всех пяти…
— Он охуел? Это же просто прорва денег! Где мы их возьмем?! — Роджер был в полном шоке. — Фред, ты в своем уме? Зачем нужно было разрывать этот сраный контракт? Это не честно! Ты, мать твою, не имел права проворачивать подобные делишки за нашими спинами! Блин, это когда-нибудь кончится?! Ну почему мы всегда всем должны? Который год пашем как проклятые, а все равно кто-нибудь норовит выгрести из наших кошельков все, что можно. Бляди! Я больше так не хочу! Я хочу купить нормальный дом и жить там вместе с Доминик, делая ей детей, а не беспокоиться о том, что должен очередному пидору, купившему три лимузина на доходы от моей работы. — Он зло выплевывал слова.
