***

Лето, 1958 год

— Мама, смотри, какой классный! Я больше не буду брать твои кастрюли! Правда-правда! Теперь у меня свой барабан есть.

Уиннифред вышла в прихожую и… обалдела. Гордый Роджер Тейлор (известный среди мальчишек Труро, как самый смешной и деловой парень Корнуэлла, а в семье — как Будущий Миллионер) втаскивал в дом, непонятное грязное нечто, сияя улыбкой на замурзанном лице. И да, эта совершенно счастливая улыбка стоила угвазданного пола.

— Роджер, где ты это нашел? Сейчас же отнеси назад! Вдруг это будут искать хозяева!

— Это называется «малый барабан», мама, — пояснил Роджер с важным видом. — Он валялся… ну, там. Мне теперь не нужны твои кастрюли, я буду играть на настоящем, всамделишном барабане! Видишь? — Мальчик посмотрел на маму тем особенным взглядом, при виде которого ей бывало трудно отказать ему. Собственно, никто не мог, включая учителей, девочек и регента церковного хора.

Уинни оглядела сына с головы до ног. Печальное зрелище!

— Вижу, что ты, Роджер Меддоуз Тейлор, нашел его в болоте за свалкой. Это черная грязь на твоей одежде и волосах ничем иным как болотной жижей быть не может. Отнеси этот ужас в гараж, помойся и переоденься. Будем ужинать.

— Мам, ты прям сыщик! Ну да, там он валялся. Мы с парнями нашли. Он немного упал прямо ну… где вода уже. Но я достал! — Тут нужно было тормознуть, чтобы не проболтаться маме о том, каким непростым и даже опасным делом было вытаскивать этот самый барабан из болота. — Я его помою и знаешь, как играть буду! Это точно лучше, чем твои дурацкие кастрюли! Научусь играть, пойду в группу и стану самым крутым барабанщиком! Да-да! Знаешь сколько денег заработаю? Миллион! Я тебе тогда сто кастрюль куплю! — Счастливый Тейлор-младший побежал в ванную — отмывать слой засохшей грязи.

***

Через неделю, приведенный в божеский вид и даже заклеенный «малый барабан» в руках Роджера доводил всю округу до белого каления.

— Сынок… — Уинни заглянула в гараж, где Родж уже два часа выбивал какой-то замысловатый ритм.

Бесполезно. Из-за адского шума она даже сама себя слышала с трудом.

— РОДЖЕР ТЕЙЛОР! Если ты сейчас же не прекратишь, пожалеешь!

— Ну что такое, мам? — Роджер сделал очень недовольное лицо. — У меня же получается! А ты мешаешь.

— У тебя получается. Но мне только что звонила миссис Холт, у нее ребенок на улице в коляске два часа не может уснуть. Сейчас же прекрати этот ужас!

— А как же мне играть? — И без того большие синие глаза мальчика стали еще больше, и в них мелькнула тень отчаяния.

— Профессиональные музыканты делают защиту от шума, чтобы не мешать окружающим, — очень жирно намекнула миссис Тейлор.

— Это как? — Роджер отложил палочки и внимательно посмотрел на свою строгую маму. Слава Боженьке, полного запрета не последовало!

— Создают шумоизоляцию. Сынок, ты учишься в школе, физику изучаешь. Вот и подумай, что можно сделать, чтобы не мешать своей музыкой спать маленьким детям. Давай. Ты же у меня умный мальчик.

Два дня спустя в гараже семьи Тейлор кипела своя, какая-то совершенно непонятная жизнь. Роджер где-то пропадал, прибегал домой на несколько минут и тут же исчезал в гараже. Барабанной дроби было не слышно.

Наконец зайдя в гараж, Уиннифред застыла в полном шоке. Все стены были плотно обиты старыми упаковками из-под яиц.

Прибежавший следом Роджер вывалил еще несколько штук.

— Все, мама, я сделал звукоизоляцию! Пусть теперь миссис Холт хоть трех детей выгуливает, я ей мешать не буду. — Ее сообразительный сын весело улыбался.

— Сынок, где ты набрал столько картонок?

— Ну… в разных местах. А красиво, да? Я потом и на потолок приделаю…

Именно в этот момент миссис Тейлор поняла: тягу к музыке у ее сына не отобьет никакая физика!

***

26-е ноября 1975 года

Парни громко смеялись над этой забавной историей.

— Давайте выпьем! — Уиннифред отсалютовала бокалом. — Когда мы еще увидимся.

— Миссис Тейлор, извините, конечно, но неужели Вы не хотите сходить на концерт? Это же Хаммерсмит Одеон! Отличный зал. Самые лучшие места. Приходите, пожалуйста! — Брай решил, что нельзя не пригласить маму Роджера. Этот засранец сам никогда не догадается.

— Спасибо, Брайан, но это, наверное, не очень удобно. Да и что я, далеко не молодая дама, буду делать среди толпы подростков?

— Ну что вы! — засмеялся Джон. — У Вас будет прекрасное место! Не в толпе!

— Да, миссис Тейлор. И мои родители тоже придут, — Брайан одобряющей улыбнулся.

— Мои тоже, — Фредди оторвал взгляд от бокала.

— Вот как? Ну что ж… нет, шанс познакомиться с такими хорошими людьми я упустить не хочу. Договорились, мальчики, я приду. Вот за это и выпьем!

Бокалы торжественно звякнули.

— Я давно говорил, что Роджеру повезло с мамой, — с довольным видом изрек Фредди, отхлебнув немного.

— А тебе разве нет? Ты не рассказывал о своих родителях, Фредди. Вы ведь из Индии приехали?

Тот смущенно опустил глаза.

— Повезло, наверное… мне трудно сказать. Нет, мы не из Индии — с Занзибара. Отец работал в Британском консульстве. Мы жили в самом большом столичном квартале…

— Прости, я не очень понимаю. Ты же индус, правильно? — Миссис Тейлор стало очень интересно. — Фредди, ты такой экзотический мальчик!

— Не индус. Я — парс. Парсы — потомки древних персов. Больше тысячи лет назад наши предки бежали в Индию, где их не притесняли мусульмане.

— А как твоя семья оказалась тут, в Англии?

— О, это долгая история… — Фредди смутился еще больше.

— А нам некуда торопиться, — с очаровательной улыбкой заметила миссис Тейлор.

***

Лето, 1962 год

Бомбейский порт гремел своим обычным полуденным оживлением. Толпа вспотевших на солнцепеке людей текла в разные стороны сплошным потоком. Во втором часу дня, в самый зной, на пристань, пронзительно гудя, въехало маленькое такси с тремя пассажирами.

— Фаррух, — недовольно окликнула женщина на заднем сидении шестнадцатилетнего мальчишку, одетого в свободную белую рубаху и производящего впечатление лощеного богатенького сыночка. — Закрой окно, в салоне прохладнее.

И правда, на солнце было так жарко, что даже легкий бриз с моря не спасал положения, а в салоне работал слабенький вентилятор.

Парень не ответил. Высунув кудреватую голову из машины, он так усиленно вертел ею, что казалось, скоро она совсем слетит с плеч.

— Фаррух Балсара! — снова окликнула женщина с какой-то материнской строгостью.

Только теперь мальчик повернулся к ней и все-таки прикрыл окно. Потом, ссутулив спину, откинулся на сидение и печально вздохнул. Долгая езда его утомила. Хотелось поскорее размять ноги, но машина как назло ползла вдоль пристани с черепашьей скоростью. Усталые и раздраженные прохожие расступались неохотно, то и дело ругаясь охрипшими на раскаленном воздухе глотками — в основном на варварской смеси хинди и маратхи, распространенной в трущобах Бомбея, хотя порой проскальзывали фразы на гуджарати и даже на английском языке.

Пожилой, но крепкий с виду мужчина-индус, сидевший впереди рядом с водителем, посмотрел на беспокойного мальчишку в зеркало заднего вида и ласково улыбнулся сквозь густую белоснежную бороду.

Дождавшись, когда такси затормозит у одного из причалов, мальчик по имени Фаррух (хотя теперь его называли так только дома) порывистым движением распахнул дверцу, выпрыгнул наружу, довольно потянулся и отвесил полушутливый поклон водителю, который тем временем доставал сумки из багажника. Впереди возвышалось пассажирское судно, посадка шла полным ходом.

Индус обменялся парой фраз с водителем. Тот гаркнул что-то, широко растопырив пальцы, но в разговор быстро вмешалась женщина, не желавшая слышать пререканий. Ее пухлая ухоженная рука в золотых кольцах нетерпеливо дернулась. Пошарив в своей изящной сумочке из крокодиловой кожи, женщина извлекла несколько монет и протянула их водителю, который тут же просиял и торопливо сунул выручку в карман. Подхватив багаж, слуга коротко и учтиво поклонился женщине и направился к трапу.