— Как хочешь. А я выпью… не могу. — Роджер плеснул себе водки, залпом выпил и сел на прежнее место.
Брайан налил в пустой стакан яблочного сока, пригубил раз-другой.
— Да, расскажу конечно. Но может, сначала все же проветрим немного? А то и вправду душно стало.
Джон, швырнув окурок в огонь, встал с кресла и потянулся.
— Давай. Я до туалета пройдусь. Родж, ты как? Не мерзнешь?
Роджер замотался пледом и положил голову на подушку.
— Угу, проветрите. Я нормально. Сейчас, только пять минут полежу и выпью с вами еще.
Казалось, что они сидят тут не каких-то несчастные три часа, а как минимум неделю. И будут сидеть вечно. Эта маленькая гостиная с окнами, выходящими в сад, сейчас напоминала убежище в бурю. Постукивающий по стеклу дождь только способствовал этому впечатлению. И хотя Фредди уже не было на этом свете, в их разговорах, воспоминаниях он оживал и, казалось, все еще находился где-то рядом. Огонь согревал, давал иллюзию покоя и равновесия, объединял всех троих, как когда-то Фредди, в единое целое — то, что больше двадцати лет носило претенциозное название «Queen». В эти мгновения посреди большого дома, гулкого и пустого, с огромной биллиардной, библиотекой, бассейном и другими прибамбасами, им было не так одиноко. Не так страшно от мысли, что же будет завтра.
Брайан приоткрыл окно, впуская прохладный влажный воздух, и вышел вслед за Джоном, прихватив со стола грязные тарелки и приборы. Чистюля Бри не любил беспорядка и грязной посуды на столе.
На пороге он обернулся.
— Родж, я похозяйничаю на твоей кухне? Хочу поставить чайник.
Из-под пледа высунулся нос Роджера.
— Валяй! Чай на полке над плитой. Чайник и чашки найдешь. Я сейчас встану и тебе помогу…
— Лежи. Справлюсь сам.
Когда Джон вернулся из уборной, Брайан вовсю гремел чашками.
— О, хорошая идея! Давай чаю выпьем, а потом… снова выпьем. Не чаю. Что-то мне тоже как-то… Эх! — Бухнувшись на ближайший стул, Джон на какие-то секунды спрятал лицо в ладонях. — Ведь все мы понимали, что Фреду недолго осталось, а все равно… Нет, нельзя себя подготовить к смерти близкого человека. Слишком все нереально. Слишком больно. Родж прав: старший брат. Меня вот на пять лет старше. Знаешь, я когда в группу пришел, сразу же ощутил, что Фред на себя многие наши проблемы берет, даже их не озвучивая. Прикрывает спины…
Чайник быстро вскипел. Брайан нашел и заварку, и молоко, и печенье. Экономка Роджера была дамой предусмотрительной и оставила все на видных местах.
— Ну что, отнесем все это в гостиную? — Брай расставил чашки на подносе. Чай уже был заварен, молоко в молочнике.
— Подожди, я посмотрю. Вдруг Роджер уснул…
Тормознув Брайана, Джон тихонько прошел в гостиную. Здесь стало прохладней и свежей. Роджер дремал, уютно свернувшись калачиком под пледом и уткнувшись носом в сгиб локтя. Выплеск эмоций окончательно его утомил. Тяжелый день…
Джон возвратился на кухню.
— Давай тут посидим. Он спит. Пусть немного отдохнет. Херово он выглядит, конечно. Не ожидал, что смерть Фреда так по нему ударит. Не зря он концерт задумал. Ты прав. Для него это будет спасением. — Пропустив тяжелый вздох, Джон ненадолго умолк. — А ты пока расскажи все же, о чем вы тогда с Фредом говорили? Я все вспоминаю то время. Брай, скажи честно, ты же из больницы досрочно выписался? Бегом к нам, записываться? Толком не вылечился от своего несчастного гепатита, потому и угодил потом снова — прямиком на операционный стол?
— Ну да. А что было делать? Ко мне Нельсон приезжал. Говорит: «Если сорвете график записи, на все рычаги нажму. Следующий альбом будете записывать не раньше восьмидесятого года. Не одни вы у нас. Гастроли сорвались, а теперь и запись?» Ну я при первой возможности и приехал. Как только стал чувствовать себя получше.
По губам Джона скользнула кривая усмешка.
— Помню. Краше в гроб кладут. Все-таки Джек тогда из нас все соки выжал…
Брайан задумчиво пожал плечами.
— Честно говоря, я сейчас даже его лица не вспомню. Помню только, что он постоянно в очках ходил… знаешь, как будто в маске. Так и остался в памяти: не человек, а безликая машина шоу-бизнеса. Без жалости и без совести.
— А ты не задумывался, почему в «Trident» все же смягчились и разрешили нам тебя дождаться? Не навязали своего гитариста и не оправили поскорее в новый гастрольный тур? — Джон впился в лицо Брая испытывающим взглядом.
Комментарий к ВЕЧЕР. Глава 9. Режим обороны
Продолжение следует
========== Глава 10. Под счастливой звездой ==========
Июль, 1974 год
«Загорать» в больнице летом — ни с чем не сравнимое удовольствие!
Еще большее удовольствие — делать это второй раз за два месяца. И безусловное наслаждение — делать это в то время, когда ты обязан находиться в студии и записывать новый альбом. К этому краткому списку «радостей жизни» совершенно бесплатно прилагались: отвратительное самочувствие, тяжелое восстановление после операции, строжайшая диета, уколы и капельницы.
Такое везение — большая редкость. Тем более для одного человека. «Как будто нас кто-то сглазил», — заявил Роджер в прошлый раз, когда прибегал навестить Брайана.
Сегодня он снова сидел на подоконнике в своих любимых рваных джинсовых клешах, по-дурацки мотал ногой и красноречиво мотивировал друга на скорейшее выздоровление.
— Не ссы, Бри, все будет пучком. Не помер — и слава богу! Хотя очень даже собирался. Лично я чуть не обделался, когда ты в обморок грохнулся прямо в студии. Бледно-зеленая краска так живописно расцветила твое лицо, что я решил: «Все. Отыгрался Брайан навсегда. Его красивый, молодой и очень сексуальный труп будут хоронить с музыкой, а я положу в гробик его любимую гитару». Но ты оказался везучим сукиным сыном. Так что, не бойся. Выкарабкаешься! Тебе парни привет передавали вот та-а-акенный! — Роджер показательно развел руки на максимальную длину. — Обещали, что сами придут потом. А то весь наш табун сюда не пустят. Один я и то трачу месячный запас личного обаяния, чтоб к тебе таскаться. Ну чего еще рассказать-то? Фред продает остатки нашего старого барахла и постоянно мучает пианино. Сочиняет, сука, как Моцарт. Говорит: «Ничего-ничего, будет готов новый материал — Джек отстанет». Думаю, нас ждет куча шедевров. Правда, Нельсон, мудак, Фреду регулярно мозг выносит, но тот держится молодцом. Джон тоже чем-то занят. Паяет, наверное, хрень какую-то… Рукоблуд. О, мы тут фотографировались на днях! Для японской прессы. Журнал там у них какой-то музыкальный есть… Прикинь, нас японцы, оказывается, любят. О как! Без тебя странно как-то… ну да ладно. А то в газете написали, что кабздец группе «Queen». Не дождутся! Хуй им с горчицей! Вот выйдешь ты из своего заточения — запишем все. Пусть Шеффилды выкусят…
Роджер и впрямь являлся в больницу каждый день — проверял моральное состояние Брайана, пытался хохмить, затирал разные байки — как собственного сочинения, так и откуда-то принесенные. Делился новостями. Его пускали всегда. Роджер Тейлор, надо отдать ему должное, мог проникнуть во все двери и щели. Ангельские синие глаза на пол-лица, длинные ресницы и море обаяния делали его важным оружием в борьбе за лояльность медперсонала. Здешние медсестры активно строили ему глазки, кормили вкусностями и постоянно спрашивали у Брая, когда в следующий раз придет его хорошенький друг.
— У меня тут брали интервью. Один придурок по имени Робби Кац. Сидел, пялился-пялился на меня. Я ему про культуру и искусство, про то, что мы записываем гениальный альбом, а он только кивает: «Да-да», чай прихлебывает и глазами меня пожирает. Вышло интервью в журнале — я чуть со смеху не помер! Этот мудила только и знает, что моими ресницами восхищаться. Я ему что, какая-нибудь блондинка с коровьими глазами? «Глаза Роджера то, глаза Роджера се… ах, какие у него длинные ресницы! А улыбка!» Влюбился что ли? Знал бы, что он такой извращенец, никакого интервью бы не дал! Сказал бы: «Иди отсюда! Никогда в жизни никаких интервью не держал, не говоря уже про то, чтобы их кому попало раздавать!» Так-то вот!..
