— Конечно, дорогой, о чем речь. Что, так серьезно поругались? — Фредди тоже отхлебнул бренди. Он продолжал внимательно смотреть на своего гостя, пытаясь определить, действительно ли все насколько плохо.
Роджер растерянно покачал головой.
— Дело даже не в этом. Я не знаю… Вроде бы, никто из нас не прав и никто не виноват. Просто мы с ней все меньше понимаем друг друга. Она вышла на работу, хотя Рори еще года нет. Говорит, что обожает детей, но не собирается становиться «наседкой». Я думаю, у нее кто-то есть. — Роджер спрятал глаза. — И, наверное, это моя вина. Я не уделял Дом столько внимания, сколько она заслуживает. К тому же… ну, ты знаешь, все мы не без греха. Словом, как-то глупо…
Теперь-то Фредди все понял. Через нечто подобное он прошел и сам, когда был моложе. И сейчас, много лет спустя, он живо помнил свое смятение, когда от пламени их с Мэри совместного очага остался лишь слабый затухающий огонек, который они поддерживали до последнего, даже сознавая, что рано или поздно он все равно погаснет. Помнил, как душу разрывали осознание неминуемого расставания и одновременно острое нежелание отпускать. И такую же горькую растерянность: «Как это вышло? Ведь еще недавно мы с ней были одним целым…»
Поддавшись порыву, Фредди сел рядом и погладил Роджера по спине.
— Такое бывает, ежик. Вроде, любишь ее не меньше, чем раньше, но отношения уже не те и прежними не станут никогда. Не переживай. Так или иначе, время все расставит по местам. Хотя… может, ты просто зазря себя накручиваешь? Брай с Крисси разводятся. Уже точно…. — Он опустошил бокал и грустно улыбнулся. А через минуту какой-то глухой и скорбной тишины весело проговорил: — Пошли уже пожрем, а? Все мои давно поужинали, а я слюнки глотал, дожидаясь тебя. Давай, поднимай жопу! Джо сегодня расстарался.
Ужин и впрямь удался. Маленькие канапе с икрой, салат, горячее — все было на высшем уровне. Пили вино — то самое мерло — и поминали добрым словом Джо, коротающего вечер за просмотром очередного боевика. Роджер расслабился, даже начал улыбаться и шутить. «Значит, оттаивает, — рассудил Фредди. — Значит, дела не так уж плохи».
После обсуждения всего того, что, как пишут газеты, составляет их «творческие планы», Фредди решил похвастаться новым синглом. Сперва он поставил на стереосистеме старинную песню «The Platters» «The Great Pretender», которую пару лет назад перезаписала американка Долли Партон. Ее вариант, пожалуй, нравился Фредди больше, хотя эта кантри-дива (с сиськами не меньше, чем у Барбары — его старой мюнхенской… кхм, знакомой) сделала кавер-версию уж слишком «ковбойской». Последним в программе был вариант, записанный самим Меркьюри. Фредди гордо продемонстрировал диск и гостиную заполнило: «О да, я великий притворщик». В скором времени сингл должен был выйти в продажу.
— Круто! Это же хит! — Роджер возбудился, его глаза засверкали.
Фредди улыбнулся.
— Мне тоже понравилось. Вот подумываю снять клип.
— Было бы здорово. Есть идеи? — Роджер уже не мог сидеть спокойно и теперь расхаживал по гостиной туда-сюда широким, неспокойным шагом. Еще никогда он не сознавал с такой ясностью, что соскучился по работе и готов ввязаться в любой проект, наплевав на свои личные заебы, лишь бы не сидеть без дела.
— Да, я уже более-менее продумал концепцию. Хочу сделать коллекцию всех этих образов из наших клипов. Этакий хит-парад моих кривляний. Как тебе?
— Ну… здорово. А мы?
— Что «вы»?
Роджер в недоумении остановился.
— Ну, мы ведь тоже должны сняться в этом видео?
— Нет, ежик, я собираюсь показать только свои маски и над ними поиздеваться. А что, ты хотел снова примерить тот блядский наряд из «I Want to Break Free»? — Фредди громко засмеялся. До сих пор воспоминания о том безобразии гарантировано поднимали ему настроение.
— Ну… да. — Роджер даже не смутился.
— Нет, собирать всю банду я не буду. Но если тебе приспичило тряхнуть стариной и снова нарядиться в бабу, так и быть, приглашаю на съемки. Пока даты не известны, но как только определится — дам знать. Декорации долго собирать придется — сейчас все ищем, где снимались наши старые клипы. Стрейкер намерен засветиться на подпевках в образе «шикарной мамзель». Ты, Лиз, со своим сладеньким личиком порочной школьницы будешь как раз к месту. — Фредди лукаво подмигнул, вспомнив старое, давненько позабытое прозвище Роджа. — Давай выпьем за успех предприятия. — Он подошел к столу и взял початую бутылку. — И чтобы колготки не порвались…
— … на самом интересном месте, — окончил Роджер за него. И добавил: — А давай! Не знаю, что выйдет из этой затеи, но хотя бы повеселимся.
Когда очередь дошла до десерта — совершенно изумительного штруделя, который Джо научился делать в Мюнхене, — Роджер вновь перешел к серьезному разговору.
— Ты знаешь, Фред, я… не могу я без концертов! Надоело сидеть дома, как старик.
Фредди закусил губу. Он так надеялся, что самая скользкая и болезненная тема в этот вечер так и не будет затронута. Но, похоже, не судьба.
— Это невозможно. Прости, ежик, но у меня больше нет сил поднимать стадионы. Да и не с чем ехать…
— Я понимаю. Потому и хочу с тобой поговорить. — Роджер отхлебнул чаю и откинулся на спинку стула. — Мы тут на днях созванивались со Спайком*. У меня накопилось много песен, и, думаю, не все подойдут для наших записей. Так может, мне… — Вдруг он замялся. — Может, мне набрать парней и попробовать начать сначала?
Взгляд Фреда заставил сердце обливаться кровью.
— Нет-нет, я никуда не ухожу, — поспешил добавить Родж. — Фред, мы все с тобой и будем по-прежнему работать в «Queen», просто я… Я и правда задыхаюсь от безделья. Хочется снова увидеть толпы зрителей, почувствовать драйв на сцене. Но и один я точно не смогу. Мне нужна группа.
Фредди молчал. Было тяжело признавать это, но он отлично понимал Роджера. Сам отдал бы остаток жизни, лишь бы снова поехать в тур. Выступления на сцене всегда были для него круче, чем любой, даже самый горячий и грязный секс, и сейчас, навсегда лишившись тысяч зрителей, которых ему предстояло довести до оргазма, Меркьюри ощущал себя монахом.
Но разве это повод требовать воздержания от других?
Прошло минут пять. Роджер, казалось, побледнел еще сильней.
— Так что скажешь? — спросил он наконец, не выдержав.
— Что скажу… Предлагаю выпить за успех твоего мероприятия. И желаю тебе удачи! — Фредди встал, разлил по бокалам остатки вина и торжественно поднял свой. — Ты всегда мечтал выйти вперед, парень. Видно, пришла пора. Должен же и ты наконец попробовать нести этот крест. В любом случае, я с тобой! — Залпом проглотив вино, он даже не почувствовал вкуса.
Роджер смотрел на него во все глаза, силясь понять, что за противное чувство внезапно зашевелилось на дне души. Уж не вспомнилось ли, как он сам несколько лет назад воспринял новость о том, что Фред собирается выпустить сольник?
Фредди вытер руки салфеткой, затем аккуратно свернул ее и положил на край стола.
— А теперь колись, что ты там понаписал? Опять какое-нибудь дерьмо?
***
До глубокой ночи они говорили о том, как лучше всего осуществить задумку Роджера. Фредди придумал дать объявление в «Music Life» или «Melody Maker» — Роджер сперва было посмеялся, но потом все же вынужденно признал, что идея занятная. Он еще помнил, что и сам когда-то сошелся с Браем и Тимом, не устояв перед громким объявлением на студенческой доске, гласящим, что «профессиональная рок-группа ищет барабанщика, способного играть в стиле Митча Митчелла и Джинджера Бейкера». Потом принялись обсуждать, как совместить новый проект со старой доброй «Queen», да еще чтобы журналисты не приставали с дурацкими расспросами. Пока болтали, доели последние бутерброды и опустошили еще одну бутылку вина.
Фредди достал сигареты.
— Пошли покурим, ежик?
— Спасибо, я пас. — Роджер отвел глаза.
— Ты бросил курить? — Фредди едва не стукнул челюстью об стол.
— Да. Бросил. Такая вот петрушка… — Роджер понимал, что от расспросов не уйти, а сочинять не хотелось. Фред — не дурак, быстро просечет вранье. Он снова закашлялся. После теплой и солнечной Калифорнии сырой и холодный Лондон явно не шел ему на пользу. — Я к врачу ходил… ну, не совсем ходил…. Короче, нельзя мне больше курить.
