Фредди оторвал взгляд от листка, кивнул и опять предъявил написанное Роджу.
«Хорошо. Если придется, я сам заплачу все штрафы. Моя вина. Не надо было соглашаться на одиннадцать концертов… (и вновь часть слов была зачеркнута). Не буду киснуть», — прочел Роджер вслух.
— Вот и молодец. Хватит страдать херней. Не из такой жопы выбирались. Лучше знаешь что. Доставай-ка свой «Скрэббл» — я с прошлого раза все отыграться хочу. Брай, ты с нами?
… Так, за игрой и обсуждением какой-то ерунды, они и посидели до глубокой ночи, заказав еду в номер.
Фредди бледно улыбался в усы, и, по всему было видно, настроение у него потихоньку исправлялось. Фиби заявился очень поздно и хорошо подвыпивший. Радостно сообщил, что сегодня отличный день и что ему очень понравился отель, после чего прошествовал в свою часть номера, напевая себе под нос какой-то модный попсовый мотивчик. Судя по всему, его сегодняшняя вылазка удалась во всех отношениях — не иначе как опять выливал кому-то подробности жизни босса.
***
Вместе с фониатором прилетела Мэри, что удивило и обрадовало Фредди едва ли не больше, чем диагноз. Врач, осмотрев его связки, сообщил, что это, вероятнее всего, последствия дальнего перелета и резкой смены давления. К тому же, в этой стране очень сухой воздух. Было назначено лечение. Через день голос вернулся. Через два — восстановился полностью. И, хотя скандал в прессе по поводу «поддержки группой «Queen» режима апартеида» разрастался, все это теперь не имело ровными счетом никакого значения…
Вдруг Фредди почувствовал, что… ничего не изменилось. Сколько бы жизнь не пыталась развести их, Роджер прав, они все еще вместе. Как когда-то в молодости. И по-прежнему поддерживают друг друга, что бы ни случилось. Сознавать это было так хорошо и радостно, что даже не хотелось лететь назад, в Лондон. Как будто возвращение к привычкой рутине могло разрушить это удивительное чувство.
***
28-е ноября 1991 года
— Я все думаю, зачем Фиби звонил Роджеру тогда, в воскресенье… ну, когда Фред… Вот скажи мне, сколько мозгов надо иметь, чтобы звонить в машину с такими новостями? Хорошо еще, что Родж ни в кого не врезался. А если бы у него случился приступ?.. Может, хоть ты объяснишь, Брай, за каким хером Фиби это сделал?
Брайан раздраженно потер виски.
— Идиот. Другого объяснения у меня нет.
— Ну, это-то как раз понятно. Возможно, ему просто очень-очень хотелось первым сообщить такую важную новость. Еще и прибавил: «Можешь не ехать, потому что его больше нет…» Мне Родж сам рассказал. Он только и успел, что съехать на обочину, потому что с ним случилась истерика. К нему даже полицейские подошли… Блядь, разве можно о таких вещах таким вот способом?! Это не только чудовищно жестоко, это просто… безответсвенно.
— Наверное. Когда тебе все равно. Когда ты не любил умершего и тебе безразличен тот, кому ты звонишь. А может, Фристоун не хотел, чтобы Роджер приезжал в Гарден Лодж. К чему лишние люди? Там и без него в тот день народу хватало…
Джон вскочил с дивана и, расправив затекшие плечи, решительно произнес:
— Все Брай, хватит. Мы уже полчаса тут сидим. Я Роджеру сказал, что буду рядом. Пошли, посмотрим, все ли с ним хорошо.
— Ты прав, дружище. — Брайан поднялся следом и подал руку Джону. — Пошли. Может, у нас все же получится поспать хоть немного.
Комментарий к Глава 50. Еще раз посмотреть назад
История с потерей голоса - чистая правда. Собственно как и другие факты, приведенные в этой главе.
========== Глава 51. Кому с кем спать? ==========
28-е ноября 1991 года
— Поднимайся наверх. Посмотри, как там Роджер. — Брайан, похоже, окончательно пришел в себя. Только поддавшись на увещевания Джона, он вдруг понял, насколько измотан — физически и морально. Усталость навалилась сразу. Огромным камнем, который чувствовался всем телом. — Я сейчас, только выключу свет на кухне.
Джон поднялся с дивана, забавно потянулся и зевнул, чем заставил Брайана улыбнуться. Надо же, он еще не забыл, каково это, улыбаться…
Впереди маячила черная дыра. Последний час дался ему тяжело, и теперь, хотя глыба усталости и легла на плечи, появилось ощущение, что дышать стало легче.
— Захвати воды, пожалуйста. Не думаю, что у меня будет сушняк, но все же. И не забудь пару стаканов. Может, пригодится и Роджеру, и тебе. Поднимешься по лестнице — и налево. Третья дверь тоже слева. Я не стану ее закрывать. Свет в холле не выключай. И не задерживайся. Жду пять минут, если не объявишься — убью. Пижаму и полотенце я тебе приготовил, так что шевелись. — Окинув растерянного Брая очень суровым взглядом, Джон вышел в холл, а оттуда стал подниматься наверх — в спальню.
Мэй щелкнул выключателем — тут же гостиную накрыла пелена плотного, кромешного мрака. Освещение на улице было выключено. Не так давно с неба светила холодная луна, заливавшая все мертвенным и на удивление ярким светом, но сейчас этот небесный фонарь скрылся за набежавшей неведомо откуда тучей. Близилась половина пятого. Самая темная ночь перед рассветом…
Уже не в первый раз Брайана накрыло ощущение непередаваемого одиночества. Как будто весь остальной мир — живой и настоящий мир — это всего лишь иллюзия, а на самом деле есть только они втроем. Внутри огромного дома-корабля, который обречен бесконечно скитаться по просторам океанской бездны, и нет ему ни покоя, ни пристанища.
Брайан поежился, закрывая дверь гостиной.
Старый пустой дом жил своей жизнью. Где-то там, в глубине, что-то потрескивало, пощелкивало, позвякивало. Казалось, этот корабль вздыхал и кряхтел, колыхаемый волнами. Куда он несет их, не знал никто.
Весь сегодняшний день он в глубине сердца удивлялся одному обстоятельству — потерю Фреда он переживал так же тяжело, как потерю отца. Даже, пожалуй, тяжелее. Все-таки их жизни были накрепко сцементированы вечно неутомимым и ярким Фредди Балсарой — теперь этого фундамента нет, и все пошло прахом. Надо было как-то вытягивать себя и парней из этого болота. Нельзя, нельзя им расходиться в разные стороны! Это пропасть, куда очень легко свалиться, особенно сейчас.
Начинать жизнь заново в сорок с небольшим — тяжело. Да, у них нет проблем с финансами, и вряд ли в ближайшее время будут. Но жизнь — это не только солидный счет в банке. Сколько всего еще можно было бы сделать! Сколько интересного и нужного людям. Вместе с Фредди…
Понимание, что его смерть — страшная трагедия для музыки, пришло сразу. Пока еще никто толком не осознал подлинного масштаба потери, даже фанаты, несмотря на их бесконечные стенания. Что ни говори, для большинства Меркьюри всегда был не столько гением, сколько фриком — броским, эпатажным, порой безумным. Но Брайан был уверен: еще год или два, и все — и поклонники, и суровые музыкальные боссы, и журналисты, попортившие им столько крови, — наконец поймут, кого утратили. Не просто человека по имени Фаррух Балсара — сына, брата и друга. А того, кто действительно мог изменить этот гребаный мир к лучшему.
Сейчас это понимали только они — Брай, Роджер и Джон. Потому что их жизни он уже изменил.
Все-таки почему так глубоко и щедро одаренные люди уходят так рано? Словно что-то непреодолимое мешает полноценно реализовать все, что дала им природа. Словно приберегает их потенциал для…
Для чего?
Трудно сказать. У Фреда осталось много несделанного, ненаписанного — уж кто-кто, а Брайан знал точно! И все это уже никогда не будет доведено до конца. Прежняя дверь навсегда закрыта — надо искать другую, но не сейчас. Не сегодня. Это был самый длинный день и самая жуткая ночь в его жизни.
Может пора бы им закончиться?
***
Погруженная в полумрак комната встретила Джона теплом — видно, та чудесная батарея все же заработала. Свет одного из ночников создавал ощущение уюта. Конечно, у Джона и в мыслях не было включать дополнительное освещение, хотя ему и показалось, что за окнами стало темнее.
Поднимаясь, он слышал шаги и вздохи Брайана внизу, но отчего-то был уверен, что срыв не повторится. На сегодня они все уже получили сполна. Досуха испили поминальную чашу горечи, боли, сожаления и стыда. Оттого ночь, которая вдруг стала такой темной, уже не пугала — за глухой теменью обычно следует ясное утро.
