— Хорошо. — Джо хлюпнул носом и улыбнулся той светлой улыбкой, которая ничуть не изменилась за все эти годы. Она напоминала улыбку мальчишки, которому сказали, что сегодня в школу можно не ходить, а лучше устроить внеплановый День рождения.
Слезы испарялись с его лица так быстро, как это свойственно только детям, — вот что нравилось Фредди в этом парне больше всего.
— Иди ближе, дорогой. — Фредди, улыбаясь, похлопал по кровати рядом с собой. — Вот так, садись ко мне. Давай немного побудем вместе. Расскажи, как там у вас дела…
Джо с радостью устроился у него под боком и принялся докладывать о том, что происходит в доме и о кое-каких новостях, долетающих сквозь толстые стены их крепости, осаждаемой папарацци. Любимой темой Фредди были кошки, потому Джо решил сосредоточиться на проказах пушистых любимцев.
Словно услышав, что речь идет о ней, на кровать запрыгнула Далила. Дрожащей от слабости рукой Фредди погладил короткую густую шерстку. За сравнительно недолгий срок пребывания в Гарден Лодж эта молодая кошечка успела снискать особые привилегии. Хозяин по-прежнему искренне радовался, когда она расхаживала по его постели, несмотря на негодование Фиби, утверждавшего, что через катетер в кровь легко может попасть инфекция.
Как бы то ни было, дважды не умирают.
Джо рассказал, как утром опять доставал Оскара из корзины с бельем и о других мелочах. Как это ни грустно, именно кошек Фредди любит больше остальных обитателей этого дома. Пожалуй, кошкам здесь разрешалось все. И если где-то и впрямь существовал кошачий рай, то находился он по адресу: «Соединенное королевство Великобритания, Лондон, Кенсингтон, Логан-Плейс-1».
Бывало, Фиби устраивал им с Джимом истерики, говоря, что заколебался убирать отовсюду кошачью шерсть. Коты отвечали взаимностью, и Голиаф уже не раз портил его ботинки.
Завершив рассказ, Джо все же решился и осторожно обнял Фредди одной рукой, уткнулся в его макушку.
— Из головы не идет одна мысль, — глухо признался он. — Что, если это я тебя… тогда, помнишь, в Спрингфилде? — Ему с трудом давались слова. Голос срывался. — Я думаю, это вполне возможно…
— Или я тебя. Тогда же. — Фредди с грустью опустил глаза. Он чувствовал себя загнанным в угол — СПИД обложил его со всех сторон, забирая друзей одного за другим. Тони Бастин, Джон Мёрфи, Пол Прентер… поговаривали, что Кенни Эверетт тоже болен. Если бы они только могли знать заранее, чем обернутся их, в сущности, невинные ночные развлечения! Они никому не причиняли вреда — просто пытались прогнать долбаную скуку. Даже у Миннси, который по сей день корчит из себя «жертву неверности рок-звезды», в целом, все неплохо. Так что, если это — их наказание, оно едва ли соответствует содеянному. Сейчас Фредди с легкостью отдал бы все, что имеет, чтобы вернуть любого из этих людей. Увы, жизнь часто не оставляет нам выбора, а смерть — тем более.
С тех пор как не осталось ни малейших сомнений в том, что он инфицирован, Фредди боялся только одного — что невольно может стать причиной смерти еще кого-то из близких. С годами это все больше напоминало паранойю. Он стал избегать физических контактов, даже обычный поцелуй в щеку превратился в тяжелое испытание, ведь никто из врачей не мог ручаться на все сто, что им до конца известны пути передачи этой заразы.
Когда у Джо тоже выявили ВИЧ, сказать, что Фредди расстроился, означало бы не сказать ничего. Это был последний и самый страшный, самый подлый удар проклятой судьбы. Фредди переживал и винил себя. Впрочем, пока молодой и сильный организм успешно сопротивлялся — так могло продолжаться еще много лет. Джо решил, что не будет принимать никакие лекарства, во всяком случае, пока. Лучше быть аккуратным сейчас, чем потом жалеть. Он активно занимался спортом, пил витамины, следил за питанием и прекрасно выглядел. Ничто не напоминало о том, что и в его крови живет тот же смертельный вирус.
— Дорогой, если сможешь… прости меня. Ты такой молодой и красивый. У тебя еще вся жизнь впереди… — Фредди умолк, стараясь отдышаться. — Глядишь, скоро появится эффективное лечение. Говорят, уже есть разработки. Кто-то из помощников Аткинсона недавно упоминал об этом… кажется. Я уже не успею, а вот ты… — Он сглотнул, внутренне понимая, что хватается за соломину. — Возможно, ты проживешь еще очень долго.
— Как же я буду без тебя, Фред? — сорвалось с губ против воли. Джо долго старался держаться, но чувства искали выход. Он снял очки, пристроил их на тумбочке и теперь, уже не стесняясь, вытирал глаза.
— Будешь. Еще как будешь. Давай-ка не реви, парень. Ты молод и пока еще здоров. Я прав? Все хорошо? — спросил Фредди обеспокоенно.
— Да, Фред. Я только вчера в спортзале был, да и врач говорит, что все отлично. — Джо вздохнул.
— Ну вот. Значит, пора тебе подумать, что будешь делать дальше. Уж теперь-то, надеюсь, не вляпаешься в дерьмо, правда? — Фредди повернул голову и посмотрел ему в глаза.
Сквозь слезы тот улыбнулся вновь.
— Не вляпаюсь. Но… мы же столько лет вместе, Фред… Фредди, я был счастлив только рядом с тобой. Я не умею по-другому!
— Ничего, мой хороший. Все учатся — и ты научишься тоже. — Фредди мягко погладил его по руке.
Прикосновение заставило Джо встрепенуться.
— А помнишь, как я жил у тебя на Стаффорд-Террас, и все думали, что ты приволок очередного любовника? Скажи им, что я в соседней комнате спал, ни за что бы не поверили!
— Помню, помню, — Фредди попытался изобразить улыбку, но веселье быстро сошло с лица.
Еще он помнил, как Джо плакал украдкой от него однажды январским утром…
***
Январь, 1978 год
Наутро, проснувшись в кровати Фредди, Джо не мог поверить, что все, случившееся с ними вчера, — не причудливый сон.
Последнее время он жил мечтой — как в один прекрасный день придет к Фреду, вернет ему все деньги до последнего вшивого цента, и вот тогда, закрыв долг, скажет все, что хотел сказать давно.
Но на деле все решил случай. Хорошо это или плохо — трудно сказать.
Вчера, увидев Фреда по телевизору, Джо не поверил глазам. Нет, конечно, каким-то наитием он всегда осознавал, что этот эксцентричный молодой мужчина вряд ли может быть рядовым музыкантом, колесящим по миру с оркестром классических инструментов. Но и того, что он окажется лидером популярной рок-группы, название которой хотя бы раз слыхали даже те, кто ничего не шарит в современных исполнителях, — этого Джо уж точно не мог предположить.
Но все это было вчера. И радость узнавания заново, и приятный вечер вдвоем, и самое главное, его признание. Впервые он сказал кому-то эти, вроде бы, банальные, но вместе с тем такие хрупкие, такие сокровенные слова. Безусловно, и раньше бывали парни, которые ему нравились. Случались робкие юношеские влюбленности. Была даже одна девочка, на которую он когда-то не на шутку запал. Однако никогда прежде ничего даже близко похожего.
Позднее он целовал грудь Фредди, исступленно повторяя одними губами: «Люблю, люблю, люблю…» и в глубине души удивляясь сам себе. Однажды отыскав смелость признаться в своих чувствах, он был готов произносить это снова и снова — казалось, до бесконечности. Происходящее слишком напоминало счастливое безумие.
… А сейчас он сидел на постели, которую делил ночь напролет с первым в его жизни любимым мужчиной, и горько плакал.
Никакой страсти у них не получилось. А получилось лишь, немного поласкав друг друга, уснуть.
Фредди не отвечал на его признания — просто прижимал его к себе, гладил по голове и твердил одно и то же: «Мой хороший, мой дорогой… все у нас будет хорошо… все будет отлично». И… все?
Что же дальше?
Фредди пошевелился под одеялом. Джо, испугавшись, что его слезы будут замечены, поспешно встал с кровати и отошел к окну, вытирая мокрое лицо.
— Эй ты чего? — Фредди завозился в кровати и сел, опираясь на спинку. Потом, угадав, в чем дело, на миг спрятал лицо в ладони. — Какой же я дурак! — усмехнулся он. — Прости, я, наверное, тебя здорово разочаровал, но вчера у меня не было никаких сил. Тот звонок…
