Это он обратил внимание Клинта — того парня, которого Фред назвал «сутенером», хотя между собой они никогда не использовали это слово — на нарядную компанию, сорящую деньгами. Он сам открыл дверь ванной. Он не простил бы себе, если бы упустил шанс остаться наедине с этим красивым и ярким мужчиной, вдали от остальных, тем более, что один из них весь вечер бросал на Фреда откровенно плотоядные взгляды.

Он плохо помнил ту ночь. Помнил только горячее желание принадлежать. Позволить партнеру наполнить его своим существом. Похоже, сам Фред впоследствии испытывал нечто вроде стыда за излишнюю грубость; ему было невдомек, что он, Джо, еще ни с кем не был настолько открыт. Настолько счастлив, подчиняясь.

Наутро он было решил, что его сейчас выгонят взашей, потому что у хозяина тяжелое похмелье и потому что свое тот получил с лихвой, однако вышло… иначе. Вот тогда и стало очевидно, что он влюбился. Влюбился по-настоящему. В первый раз в своей жизни. У него не было никаких сомнений, когда он пришел в агентство, чтобы купить билет до Лондона. Он умирал от невероятного счастья, готовый быть кем угодно для такого умного, такого доброго, такого прекрасного и — почему-то казалось — такого несчастного человека, лишь бы не отдавать его этой компании лживых лизоблюдов, которые бесстыдно целуют ему задницу ради развлечений и бесплатной дозы кокаина. Правда, в груди сжималось от мысли, что, когда он прилетит, Фред, вполне вероятно, даже не вспомнит ни их разговора, ни парня по имени Джо Фанелли, ни той обжигающей ночи в Спрингфилде. Все это могло быть. Но не произошло!

Тот день, когда Фред не просто впустил его в свой дом, а встретил как дорогого гостя, стал незабываемым. Впечатление не испортил даже скандал с каким-то… то ли знакомым Фреда, то ли любовником. По-настоящему омрачало ситуацию только одно — складывалось впечатление, что Фред как будто забыл, что было между ними, и относился к нему, как к младшему брату. Немного непутевому младшему брату…

Сегодня Джо купил бутылку вина. Конечно, дорогого он себе позволить не мог, но был уверен, что выбрал приличное — одно из тех, которые подавали в «September». Он очень надеялся окончательно убедить Фреда, что он — не проститутка. Что он хочет и может жить честно. И что деньги — совсем не то, что ему нужно от него.

Тогда они, возможно, проведут ночь вместе.

***

— Давай включим телевизор, вдруг идет что-нибудь интересное? — Джо сидел на полу возле дивана, потягивая вино. Он еще не успел обзавестись телевизором, но телевидение любил ужасно — собственно, в доме бабушки, где он вырос, это было единственное развлечение.

Как и обещал, он пришел через час. И, гордо водрузив на стол бутылку, не забыл положить рядом и конверт с деньгами.

— Фред, это… в общем, часть долга. Мне выплатили аванс, — пояснил он, сияя улыбкой.

Тот без особого энтузиазма взглянул на конверт.

— Дорогой, давай-ка мы с тобой договоримся, ты мне ничего не должен. — Джо открыл было рот, чтобы возразить, но Фред отреагировал быстрее. — Считай, что это твои… как же правильно сказать? В общем, деньги на обустройство. Купи себе хорошую одежду, мебель. Телевизор, в конце концов! Потрать свой первый заработок на себя. Поверь, я не обеднею. — Он улыбнулся и потрепал Джо по макушке. — Почаще бы ты ко мне заходил, а то я скоро уеду. Опять гастроли.

Мягкая улыбка Фреда и, конечно, острая нехватка финансов отбили у Джо желание протестовать. Как ни крути, выбор был сложным.

— Фред, а давай я как-нибудь… отработаю?

— Как? — прозвучало в ответ жестко, даже грозно.

Джо потупился.

— Хочешь, буду кормить твоих котов, когда ты уедешь? Или убирать квартиру. Я хорошо мою полы. Еще могу готовить еду. Что скажешь?

— Я подумаю, дорогой. — Фредди смягчился, хотя острые зубы страха успели щелкнуть по сердцу.

***

На смену выпуску новостей пришел какой-то сериал.

Сидеть в теплой гостиной после вкусного ужина, попивая вино, было очень… хорошо. Впервые Фредди задумался о том, как мало на самом деле требуется, чтобы наполнить дом уютом — ни дорогие картины, ни антикварные вазы. Достаточно, чтобы рядом просто находился кто-то близкий. Кто-то, с кем можно расслабиться и похохотать над дурацким телешоу. Кто-то, кому не нужны ни деньги, ни известность, ни секс, ни наркотики или бесплатная выпивка — ничего, кроме тебя самого.

Странно. Он уже начал забывать, каково это, просто развалиться вместе на диване и валять дурака, не заботясь ни о чем.

По лицу Джо скользили отблески от яркого экрана. Фредди смотрел на его детскую улыбку и ловил себя на мысли, что ему хочется нарисовать этого парня, как он нарисовал Роджера несколько лет назад. Было что-то мистическое в слиянии черт его самой любимой женщины и… «Самого любимого мужчины», — блеснуло в голове вспышкой.

До того разговора с Полом Фредди ни разу не задумывался о своих чувствах к Роджеру, но постепенно перестал гнать от себя то, что поначалу было трудно принять всерьез. Роджер — его самый близкий друг. Увидев его впервые в ноябре шестьдесят восьмого, он понял, что в этом парне ему нравится все — не только волосы, глаза, профиль, но и детская непосредственность, и сногсшибательное чувство юмора, и даже глупая привычка кусать ногти. Они сошлись очень быстро. В этих отношениях было место и радости, и смеху, и искреннему взаимному восхищению. Одним своим присутствием Роджер привносил в его жизнь удивительное тепло. Хрупкий, немного угловатый, этот мальчик, улыбаясь, дарил солнце всем окружающим, и почему-то Фредди казалось, что ему — больше всех. В этой солнечной улыбке можно было купаться, окунаясь раз за разом.

Фирменная тейлоровская ершистость, продуманный образ буки и хулигана мало помогали. Стоило разок схохмить — и улыбка расцветала на этом капризно-кукольном лице. Тогда за красивой фарфоровой фигуркой проявлялось что-то не просто прекрасное, а совершенное — не холодное величие безупречного ангела, а лицо маленького и вредного эльфа.

Фредди мало думал об этом — просто наслаждался хулиганством, веселыми пьянками, походами по барам, поездками, совместным бытом, руганью и примирениями, смеялся над шутками и грустил, когда было плохо. И он знал, что за каждого из парней готов на многое, очень многое… И за Роджера — в первую очередь.

Сейчас, украдкой любуясь Джо, он все больше поражался мысли, какой ценный, хоть и странный на первый взгляд подарок сделали ему высшие силы. С Мэри все сложно, с Роджером — пожалуй, еще сложнее. А вот тебе, Фредди, мать твою, Меркьюри, получи и распишись! Конечно, возможно, это всего-навсего самообман. Но разве он не будет круглым дураком, если хотя бы не попробует?..

Постепенно он приучал себя к мысли, что Джо появился в его жизни не случайно, и на душе становилось легко и приятно. В который раз он ловил себя на нежелании отпускать его никуда.

Резкий телефонный звонок разорвал негу приятного вечера. Фредди поставил бокал на столик и поднялся. Кто бы это мог быть так поздно? Стрелки часов показывали почти полночь. Вдруг что-то с родителями или Каши? Или с Мэри? Вдруг у нее… Блядь, Родж?! А если… Пока он шел до аппарата в голове пролетел вихрь мыслей.

Руки затряслись.

— Алло!

— Фредди, привет, — прозвучал в трубке усталый голос Майами.

— Виделись. Что случилось? — Было ясно, что Джим Бич не позвонил бы среди ночи, не имея на то веских причин.

Джим не стал ходить вокруг да около.

— Брайан попал в аварию.

Фредди схватился на стену, чувствуя, что сердце останавливается.

— И? — прошептал он срывающимся голосом. — Не молчи!

— Все обошлось. На повороте занесло, ледяная корка…

— Что с ним?! — Фредди начинало колотить.

— Ничего страшного, пара синяков. Только «Ягуар» на свалку. Я решил тебе позвонить на всякий случай. Мало ли, кто и что еще может ляпнуть. Я был с ним в полицейском участке, только что зашел домой. Так что, вся информация — из первых рук. Ты ему не звони. Там Крисси уже переполошилась. Не надо их сейчас беспокоить