— Как тебя зовут? — спросил Фредди и, за неимением поблизости более удобной поверхности, снова опустился на кровать, подобрав под себя одну ногу.

Парень сделал маленький глоток, опасаясь обжечься.

— Джо, — просто и коротко сказал он. В его голосе ощущалась напускная непринужденность, которая, впрочем, ни капли не помогала. Между ними все еще присутствовало отчуждение, несмотря на искреннее желание обоих избавиться от него. — А ты?

— Я — Фред.

Честно говоря, он не любил, когда посторонние люди называли его Фредом, считая это слишком личным, позволенным только самым близким. Впрочем, он безропотно делал исключение в отношении парней из гастрольной команды, так почему бы не сделать и сейчас? В конце концов, если то, что было между ними ночью, не допускает этого, то что допускает вообще?

— Ты — пианист? — вдруг спросил Джо, и Фредди так и не смог понять, что смутило его больше — прямота собеседника или его неожиданная проницательность. По тому, как он вчера с остервенением терзал рояль, распознать в нем профессионального музыканта было никак нельзя.

— С чего ты взял? — он требовательно вскинул подбородок.

— У тебя узкие ладони и длинные пальцы — классические руки пианиста. К тому же, они явно не привыкли к физическому труду, и вчера ты мучил рояль. Вообще-то я ничего не понимаю в музыке, но мне понравилось.

— Похоже, у тебя было немало пианистов, — усмехнулся Фредди.

Джо опустил взгляд и ничего не ответил.

Фредди внимательно посмотрел на него и бросил, хитро прищурившись:

— А если я скажу, что как раз занимаюсь физическим трудом, например, гружу чемоданы в аэропорту, ты поверишь?

Джо уверенно помотал головой.

— Нет. Грузчики не живут в элитных номерах.

Они посмотрели друг другу в глаза и в следующую секунду, не сговариваясь, одновременно прыснули со смеху. Фредди сделал вывод, что его новый знакомый хоть и вряд ли образован, но явно неглуп.

***

Дальнейший разговор еще больше убедил Фредди, что он не ошибся — перед ним, забравшись с ногами на постель, и впрямь сидел ребенок. Именно так. Двадцатисемилетний ребенок, который любит почитывать комиксы и научную фантастику и частенько теряет свои очки, что, похоже, порядочно его бесит. По словам Джо, он бы давно купил контактные линзы, но они дорогие и недолговечные. И потом, линзы он бы терял точно так же.

Было забавно наблюдать, как, стоило слегка ковырнуть оболочку, начали проступать черты человеческой личности — пусть неглубокой, слегка наивной, но по-своему очаровательной. Они не заметили, как потеряли счет времени, и опомнились только когда спящие внизу люди начали понемногу подниматься. Они болтали ни о чем — на первый взгляд, занятие абсолютно бессмысленное, но на самом деле такой непринужденный разговор помогает лучше всего распознать истинную человеческую суть.

Подмывало спросить у парня, почему он ведет именно такую жизнь. Есть миллионы извилистых тропинок, способных привести на путь проституции — о, уж ему-то это хорошо известно! Будь то родители-инвалиды, как у Мэри, или что-то еще — вряд ли человек захочет делиться подобным, да и сам Фредди был вовсе не уверен, что хочет знать. Только однажды Джо оборонил мимоходом, что здесь, в Спрингфилде, у него есть какая-то родня, но родство вовсе не означает близости — увы, об этом Фредди тоже знал не понаслышке.

На удивление, Джо не был похож на проститутку, по крайней мере, из тех, которых Фредди доводилось встречать до сих пор. Слишком наивными были его речи и взгляд. Этот мальчик смотрел прямо в глаза, абсолютно не стесняясь того факта, что провел ночь с мужчиной, имя которого узнал только утром, и получил за это пятьсот баксов.

Наконец любопытство взяло верх.

— Ты… ты давно в этом… бизнесе, Джо?

Услышав вопрос, паренек чуть заметно вздрогнул.

— Честно? Мне надо отдать долг. Предложили вот такой вариант. Сказали, что можно быстро заработать… Ты — второй. Но вчера я пришел к тебе вовсе не потому что мне заплатили… — Джо помолчал пару секунд, затем добавил, глядя на Фредди ясными голубыми глазами: — Ты был такой… такой классный! Ты мне очень понравился. А что за музыку ты играешь? — спросил он вдруг в очевидной попытке отойти от неприятной темы, уже не сомневаясь, что его догадка оказалась верной.

Фредди ответил уклончиво:

— Моя музыка не звучит в местечках, вроде вчерашнего клуба. — У него не было никакого желания рассказывать о «Queen». И дело не в уязвленной гордости рок-звезды, которую вдруг не узнали. Просто хотелось сохранить иллюзию, что парни, Мэри, родители, Кэш — все эти люди существуют в какой-то параллельной реальности, где и он сам другой — куда чище и лучше… — Так сколько ты должен? И за что?

— Разбил машину одного знакомого. Мне-то хоть бы хны, а машина пострадала. Страховку выплачивать отказались — я не должен был находиться за рулем. А где взять сразу три штуки баксов? На кухне в ресторане столько и за год не заработаешь.

— Только не говори, что тебе нравится гонять на машинах, — кисло усмехнулся Фредди. — Может, ты еще и фанат «Формулы-1»?

Джо пожал плечами.

— Нравится, конечно. Только мне теперь это долго не светит.

Фредди не знал, как отнестись к услышанному. Машина? Всего-навсего разбитая железяка? Разве она, черт возьми, стоит поломанной жизни и чувства стыда, которое теперь будет вечно ходить по пятам?!

По всему видно, парень не представлял, на что соглашается. Он и сейчас едва ли представляет. Слава богу, что ему до сих пор не повстречался урод, вроде Нельсона, который бы заставил его ощутить всю тяжесть рабства, именуемого проституцией. Но еще повстречается. Повстречается обязательно. Если только…

Поддавшись порыву, Фредди поднял глаза и спросил напрямую:

— Сколько осталось отдать?

— Еще тысячу.

— Ты сказал, у тебя тут родственники. Кто именно?

— Тетя с мужем, мы мало общаемся. И бабушка. Она хорошая, но у нее нет таких денег. Сама живет на пособие.

— Парень, тебе не место на панели. Втянешься, потом… — Фредди резко смолк. Он прекрасно знал, что бывает потом. Из этой трясины не так-то просто выбраться. Всегда найдется повод зацепить тебя и вновь утащить на дно. — Есть, куда уехать?

— Нет, как-то…

Фредди оборвал его:

— Тот разодетый кент из клуба, который нам вас сосватал, — сутенер?

— Ну да, наверное, это так называется. Он процент берет. Нам отдает половину. Сказал, что по-другому нельзя.

— И ты действительно считаешь, что он безропотно отпустит тебя, стоит тебе выплатить долг? Или те люди, которые наверняка стоят за ним? — Фредди впился в лицо нового знакомого испытывающим взглядом — в самом ли деле мальчик так наивен, как кажется? — Они зарабатывают на тебе огромные бабки, а кто захочет расставаться с источником дохода? Они пойдут на все. Например, расскажут владельцу твоего ресторана, чем ты занимался. Думаешь, он оставит тебя на работе после такого? Или будут угрожать, что твои родные все узнают… Что угодно, лишь бы ты снова приполз к ним. Понимаешь, Джо? Ты стал частью грязного бизнеса, уйти из которого не так-то просто.

Повисла напряженная пауза. После услышанного Джо, кажется, не знал, что сказать и… что ему теперь делать. Очевидно, что раньше ничего подобного попросту не приходило ему в голову. Разум не оставлял сомнений в том, что все сказанное — чистая правда, но согласиться с этим означало бы столкнуться сразу с кучей проблем.

Он пристыженно потупился и стал покусывать ногти, видимо, пытаясь собраться с мыслями. Вновь у Фредди возникло ощущение дежа вю — Роджер делал точь-в-точь так же, когда смущался или сердился…

В дверь постучали, и пару мгновений спустя на пороге возник Пол, уже умытый и причесанный. Что Фредди всегда изумляло в его помощнике, так это то, что, какой бы дикой ни выдалась ночка, не было случая, чтобы наутро тот выглядел иначе, чем сейчас.

— Фред, ты еще не готов? Нам скоро выезжать, — спокойно и собранно напомнил он.

Тут его взгляд упал на Джо. На какие-то мгновения аккуратное лицо Прентера перекосилось в гримасе брезгливости.