— Нет, Брай. Жаль, что в нашем шкафу нет дверей на склад «Biba». — Это было последнее, что смог выдавить из себя Роджер, прежде чем комнату сотряс веселый и звонкий смех всей четверки.
***
28-е ноября 1991 года
— Родж, а куда потом делись те старые шмотки? — Джон хитро глянул на выползшего из ванной Роджера, одновременно подхватив его под руку.
— Все тебе расскажи да покажи, — проворчал тот. — У меня тут, в доме, есть большая гардеробная. Там хранится много нашего барахла из семидесятых.
— Может, у тебя и шкаф с дверью в Нарнию имеется?
Они выдержали паузу, посмотрев друг другу в глаза, и хором рассмеялись.
Комментарий к Глава 43. Волшебный шкаф
Продолжение следует.
Волшебный шкаф безусловно сущестовал!
========== Глава 44. Сказочка на ночь ==========
28-е ноября 1991 года
Вновь перерыв весь комод, Джон таки отыскал пижамы и полотенца себе и Брайану. Затем погасил верхний свет, оставив гореть только два маленьких ночника, и устремился в душ. Роджеру было наказано лежать смирно, закрыть глаза и считать овечек. Чего точно не входило в планы Джона, так это продолжения «ночи воспоминаний». Хватит уже, довспоминались…
Душевая кабинка была просторной и теплой. Встав под поток горячей воды, Джон по обыкновению принялся строить планы на завтрашний день. Утром, сказал он себе, надо будет все же обсудить, что делать дальше. Пока до этого они так и не добрались… Обязательно созвониться с Майами и обговорить, в конце концов, вопрос авторских прав. А Роджеру — вызвать врача. Сразу же, как только встанут. И обязательно позвонить Дэбби. Постараться очень аккуратно, чтобы не напугать ее, обрисовать ситуацию, попросить поскорее приехать.
Придется задержаться здесь до ее прибытия — оставлять Роджера одного нельзя ни в коем случае. Ничего, Верон поймет… Главная задача — найти работающий телефонный аппарат. Легче всего в студии, там Джон уже бывал и мог худо-бедно сориентироваться, где и что…
И куда, интересно знать, запропастился Брай?
Обыденные, неторопливые мысли вкупе с водой и каким-то ароматным гелем для душа смывали свинцовую тяжесть бесконечного дня. В эти минуты Джон как никогда ощущал себя вымотанным. Хотелось наконец отдохнуть.
Увы, надежда, что Роджер уснул, пока он был в ванной, не оправдалась.
— Тебе чего не спится, придурок? — Джон, появившийся в спальне с полотенцем на шее, в синей хозяйской пижаме, обалдел, увидев Роджера уютно развалившимся с книгой в руках.
Подняв глаза, Тейлор аж присвистнул.
— О, какой ты шикарный! — Он отложил книгу. — Знаешь, пока ты меня сюда волок, я был уверен, что, как только лягу, сразу вырублюсь. А сейчас… не могу. Так бывает, когда долго спать хочешь, но не получается, а потом ляжешь - и не заснуть… Дикки, а я тебе рассказывал, как мы с Фредом поругались однажды в Мюнхене? Ну, а потом, естественно, помирились…
Джон оставил последний вопрос без внимания.
— Надо было у того парня, Бена, все-таки взять снотворное. Это не шуточки. Завтра Дэбби нас точно убьет. — Он глядел на лохматого, бледного Роджера, страшно похудевшего и постаревшего за один-единственный вечер, и сердце волей-неволей больно сжималось. — Может, тебе колыбельную спеть? Я их много знаю.
— Иди нахер, — лаконично ответил Тейлор и, сердито насупившись, возвратился к чтению.
— Не хами. Уже почти три часа ночи. Давай спать, а? — Джон вновь глянул в окно.
Лунный свет был таким ярким, что казалось, перед ним не ночь, а самый настоящий солнечный день, просто они смотрят через специальный затемненный фильтр, какими часто пользуются киношники. Может, сейчас и не поздняя осень вовсе, а яркое и радостное лето, и солнце греет сияющий и праздничный Суррей с его полями, перелесками, лугами и красивыми домиками на горизонте? Надо только сказать оператору, чтобы снял этот фильтр к чертям — и все враз поменяется…
Эта мысль странно завораживала.
Постояв несколько минут в задумчивом оцепенении, Джон вдруг тихо запел.
— Спят мышатки, спят ребятки, и котятки, и ежатки… — затянул он нехитрую колыбельную.
Роджер завозился в кровати.
— Хорошо все-таки, что ты, Дикки, с нами не пел. Был бы пиздец группе. Три часа, говоришь? Всего три часа? Тьфу ты, детское время! — Он устроился поудобнее и, неплотно прикрыл веки. — Помню, мы с Фредом как-то раз в «Скрэббл» резались почти до утра…
— Когда это вы так развлекались? То ругались, то игрались? — осведомился Джон, по-прежнему рифмуя слова.
Преодолевая нахлынувшие чувства, он подошел к большому зеркалу и стал приглаживать еще влажные после душа волосы расческой, тоже, разумеется, стыренной у хозяина. Нет, Роджер по-прежнему не смирился. Несмотря ни на что, он все еще не готов отпустить Фреда.
Будет ли он готов когда-нибудь вообще?
— Мы тогда записывали «Hot Space». Вы с Браем уехали, а мы остались, корпели вдвоем над драм-лупами к его «Staying Power». Фред еще постоянно ее стебал, называл «Fucking Power», похабник проклятый! Вот я тебе и хотел рассказать, как мы с ним разругались в студии, а под вечер помирились. — Роджер откинулся на подушки.
— Ну-у… Ладно, раз уж ты все равно сам не спишь и мне не дашь, — смилостивился Дикки. — Ты как себя чувствуешь? Родж, я думаю, будет лишним напоминать: «Если что — сразу говори», так ведь?
— Да нормально… почти. Во всяком случае, лучше, чем утром. — Роджер покривился. — Такое чувство, что это самое утро было лет десять назад, не меньше. Так вот, — с тяжелым вздохом продолжил он. — Слушай, это было забавно…
***
Февраль, 1982 год
Знаменитая мюнхенская студия «Musicland» пребывала в блаженной тишине.
Звезды мирового рока «Queen» захватили этот форпост диско-музыки уже второй раз за свою карьеру. Впервые они попали сюда в семьдесят девятом, имея лишь сумбурные наброски песен и слабо представляя структуру будущей пластинки, но тогда все вышло на удивление хорошо. Отличный звук, первоклассное оборудование, а главное, специалисты, которые работали с ними — владелец студии Джорджио Мородер и звукоинженер Рейнхольд Мак — «безусловный гений мировой музыкальной индустрии», как Фредди представлял его всем, кого знал, — таки сделали свое дело. «The Game» был тепло встречен поклонниками, получил номинацию на премию «Grammy». Дикки и вовсе считал этот альбом лучшим из всего, что они выпустили. Фред, судя по всему, был готов согласиться.
Потому-то, когда в конце декабря Мак позвонил им и сообщил, что студия свободна, все четверо без промедления собрали манатки, даже не посмотрев на близость Рождественских праздников. Никто не противился общему решению. В самом деле, они так долго сидели в Монтрё, что, казалось, еще немного, и порастут мхом, а в Мюнхене все же настоящая жизнь — веселье, масса интересных людей…
Вот только веселье быстро исчезло под давлением рутины и постоянных склок, давно ставших неотъемлемой частью рабочего процесса.
Флюиды попсы сильно загадили помещение студии, проникли в мозги рокеров, и теперь команда, от которой все прогрессивное человечество привыкло ждать тяжелого звучания, записывала «какое-то фанковое непотребство» (по искрометному выражению большого эксперта и любимого всеми тур-менеджера Джерри Стиккелса). Ну, а помогал в творении «непотребства» все тот же «гений мировой музыкальной индустрии» и просто отличный человек.
В данный момент Мак свалил обедать. За пультом в аппаратной никого не было.
Сегодня эпицентр вечной бури, можно сказать, пустовал. Брайан уже третий день как улетел домой, повидать Крисси с детьми — трехлетним Джимми и Луизой, которой на днях должно было исполниться девять месяцев и которую с момента появления на свет отец в силу занятости видел всего раза три-четыре. Джон тоже вернулся в Лондон — дела компании требовали его присутствия. И опять же семья, дети…
Так уж вышло, что из всей четверки один Фред не скучал по Лондону, где толком не мог никуда выбраться, не став объектом всеобщего внимания. Ремонт Гарден Лодж — его дома на Логан-Плейс, купленного пару лет назад, — затянулся на неопределенный срок. С легкой руки хозяина Фиби и Джо, на чьи плечи в свое время легла большая часть работ, вскоре забросили это дело, чтобы продолжать колесить с ним по заграницам.
