Да уж, шутка, которую он хотел провернуть, чтобы поднять Фреду настроение, оборачивалась чем-то страшным. Все, что он знал до сих пор, медленно, но верно распадалось на множество осколков, под которыми проступала совсем иная картина.
Он внимательно смотрел на Фреда, который по-прежнему лениво цедил шампанское, и пытался поймать его взгляд, то и дело скачущий от фигуры бармена у стойки к широкому окошку, выходящему на оживленную Эбби-Роуд, но пока безуспешно. Тот умело прятал глаза.
— Глупый вопрос. Разве ты на моем месте стал бы рассказывать? — Фредди облизнул внезапно пересохшие губы и добавил: — Только не надо делать такое лицо, дорогой. Кому-то из нас все равно пришлось бы… В шоу-бизнесе ничего не дается просто так. Да и где вообще дается? Всегда есть спрос на самые мерзкие предложения. Связи — вот что важнее любого таланта. Связи и бабло. Включи-ка телик — кто там только не поет! Неужели все — большие таланты?
— Считаешь, что мы не имели права знать?
Фредди помотал головой и нервно улыбнулся.
— Это касается только меня…
— Нет, не только. Тут, блядь, замешаны интересы всей группы! — Голос Джона ожидаемо сорвался. Первоначальное ошеломление отхлынуло, уступив волне мощной, сверхъестественной злобы. Его дыхание сбилось, на лбу угрожающе вспухла синюшная вена. Видел бы его сейчас Рэтти, год от года не устающий травить байки о легендарном хладнокровии басиста «Queen»! — Или ты вообразил, что мы трое — сраные мудаки, способные просто закрыть глаза? Ты совсем охренел, Фред? Да посмотри же на меня!..
Он требовательно ухватил Фредди за руку. В душе вспыхнуло зверское желание залепить этому идиоту хорошую оплеуху. И одновременно — прижать к себе. Как можно крепче. Чтобы и близко не подпустить никакую мразь.
— Когда это началось? — С каким-то мазохистским упрямством Джону захотелось выяснить в первую очередь именно этот вопрос. Хотя бы для того, чтобы понять, как долго Фред делал из них дураков.
Наконец Фредди поднял взгляд, но единственное, что Джону удалось прочесть в его глазах, — болезненное равнодушие человека, который уже сказал все, что мог, и добавить ему нечего.
— К чему этот разговор, Дикки? К чему сейчас этот разговор? Вы успешно закрывали глаза все последние годы. Не лучше ли и дальше жить в счастливом неведении? Продолжать верить, что успех сам прилетел к нам в руки. Например, что Барри Шеффилд случайно заметил нас в той дыре в Уэмбли, где мы бренчали на казенных инструментах ради бесплатных демок. Или что Хольцман сам искал встречи с никому не известными музыкантами из другой части света. Помнишь, тогда, в семьдесят третьем? Контракт с «Elektra» открыл нам путь на американский рынок. Все были довольны. Никому и в голову не пришло, что, возможно, кто-то из нас здорово вылизал задницу этому щуплому америкашке, чтобы убедить его посмотреть наше шоу… Таковы правила этой гребаной игры. Даже если ты — второй, мать его, Хендрикс, пока тебе не за что зацепиться, ты так и останешься пустым местом. Мы с нашими сраными амбициями могли годами обивать пороги музыкальных студий, как это делают другие — сотни студенческих групп, которые играют по вечерам у себя в колледжах и мечтают стать Королевами рока, собирающими тысячные залы. Поверь, дорогой, лет десять назад мы были ничем не лучше. Но есть лазейки. Они видны невооруженным глазом, стоит только немного включить мозги. Ласково улыбнуться, немного пофлиртовать — разве от тебя убудет? Эти боссы музиндустрии — чертовы педики! Все до одного! Даже те, которые притворяются примерными семьянинами. Знаешь, что Барри заглядывался на тебя? Вспомни, как он захаживал к нам в гримерку по любому поводу и всякий раз пожирал тебя глазами. Парни ржали над тобой: самый младший в банде первым угодил на крючок, но как знать, возможно, именно ранняя женитьба спасла твою жопу. — Резким движением Фредди опорожнил свой бокал и, не позволив Джону, пораженному до глубины души, вставить и слова, продолжил: — А Роджи? О, какие я совершал гамбиты, чтобы Риду досталась дырка от бублика! Он так сильно на нашего ежика тек, что противно было смотреть. Просил меня пригласить его в приватную компанию, доставить красивому мальчику удовольствие. Блядь… Мик, сука, был тысячу раз прав! Шоу-бизнес — это продажа себя. Один продает свой талант, другой — свои мозги, а третий — свое тело. Так или иначе, все становятся проститутками.
***
28-е ноября 1991 года
— Джон, тебя заносит! Зачем это Риду Роджер? У него же был Элтон и вдобавок десятки, сотни мальчиков, которые лизали его задницу. Зачем надрываться, если помани рукой — и набежит куча желающих? Тут что-то не то. Быть не может! Ну что за дичь?! — Брайан опять вскочил на ноги.
— Дичь? — Джон иронично приподнял бровь. — Пусть Роджер сам ответит. — Он повернулся лицом к дивану. — Роджи, милый, скажи-ка нам, когда ты купил свою любимую «Альфочку», кто тебе одолжил деньги на первый взнос и поручился в банке? А, дорогой? Говори, не стесняйся!
Роджер вжался в диванные подушки.
— Чего молчишь? — Джон гневно смотрел ему в глаза. — Не Рид ли замолвил словечко за твою песенку, попавшую на тот сингл, который сделал тебя состоятельным человеком? Сколько в том было твоей заслуги, а не Фреда? Продавил на В-сторону песню про машинку. Про машинку, которую сам же помог купить. Думаешь, он тебя просто так, без всякой задней мысли дарами осыпал? Или, может, напрямую предлагал тебе отсосать? А? Ангел во плоти. Давай, скажи нам, было или нет?
— Нет. Не предлагал. Но предлагал снять клип на мою песню… — Роджер закрыл лицо руками.
— Вот видишь, Брай! Аванс вносил за красивого мальчика. Это же круто! Азартно! Ты, Роджи, сейчас подумай и скажи сам себе — мы-то как-нибудь перебьемся, — согласился бы ты на предложение Рида, если бы он наобещал сольную карьеру, промотур и черта в ступе? А хочешь, я расскажу, что стало бы с тобой дальше? Рид бы шепнул о тебе пару слов прекрасной Доминик, которой, конечно, тут же и след бы простыл, а сам охотно выступил в роли утешителя. И тогда, может, ты, Роджер Меддоуз Тейлор, отец троих детей, был бы сейчас чьей-нибудь подстилкой. Или подцепил какую-нибудь дрянь еще раньше Фреда, и сейчас мы бы пили за упокой твоей грешной души. В этой игре не имеют значение ни талант, ни сексуальная ориентация — ничего… — Джон покашлял, чтобы прочистить горло. — А помнишь, как Фред в самом начале крутился всюду, искал пути, чтобы нам с вами пробиться?
***
20-е сентября 1979 года
Они еще выпили. Помолчали.
Постепенно в сознании Джона складывалась общая картина. Да, черт побери, и как он не смекнул раньше! Еще в молодые годы, работая на Кенсингтонском рынке, Фред выворачивался наизнанку в попытках обзавестись нужными знакомствами. Те вечера в Империал Колледже, куда получали приглашения все, кто мог хоть в чем-то поспособствовать раскрутке молодой группы, были его идеей. Но тогда никто не мог ничего заподозрить…
В груди росло удушающее чувство несправедливости. Столько лет не иметь ни малейшего представления о том, откуда на самом деле взялись их деньги, слава, миллионы поклонников по всему миру — все то, что они с Браем и Роджем наивно принимали за логичный результат многолетней кропотливой работы. Когда им улыбнулась удача, оставалось только порадоваться тому, что их усилия наконец-то вознаграждены. Что изнурительные репетиции, бессонные ночи, проведенные в студии, которая лишь в это время бывала свободна от клиентов поважней, — все это не впустую. Ни одному из них и в голову не пришло задавать вопросы.
Как же они могли быть настолько слепыми? Почему не заметили, когда Фред — Фред, который все эти годы был у них на виду! — перешел грань?
Не успел он толком собраться с мыслями, как Фредди вновь подал голос.
========== Глава 38. Прозрение ==========
Июль, 1974 год
Вечером того дня Фредди отправился в клуб «Rods» в Панти с одной-единственной целью — напиться до одури. Он чувствовал, что не может находиться в одной квартире с Мэри. И дело было не в ней. Обычно ее беззаботная болтовня позволяла ему расслабиться и хоть немного отдохнуть от проблем, даже если он толком не вслушивался в то, что она говорила. Сегодня все было наоборот. Стоило ей открыть рот, как у него начинала болеть голова.
