Роджер еще раз перевел дыхание — вроде, и вправду стало полегче, — и отпер дверь.
========== Глава 36. Момент истины. Начало ==========
27-е ноября 1991 года
Брайан и Джон появились в холле, когда часы отсчитывали последние минуты этого длинного и трудного дня. После скудного освещения снаружи яркий свет нескольких люстр ударил в глаза.
На полу валялась куртка Роджера. Самого же Роджера видно не было.
— Родж, ты где? Эй, мы замерзли, хотим выпить! И чаю!.. — Громко спросил Брайан у безмолвствующего дома, снимая пальто и аккуратно развешивая его на плечиках. — Ты чего куртку на пол кинул?
Ответом была тишина.
— Блядь… Родж! Роджер! — еще громче крикнул Брай и посмотрел на Джона округлившимися глазами.
— Не паникуй раньше времени. — Джон поплотнее прикрыл входную дверь. — Может, он заныкался где-нибудь в глубине дома и не слышит. Или просто сидит в туалете.
Брайан заглянул в кухню — никого. В малой гостиной, где они просидели весь день, камин уже догорел. Из приоткрытого окна тянуло ночной сыростью. Роджера нигде не было.
— Из дому он не выходил, мы бы заметили. Значит, где-то тут. — Джон бросил взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж.
— Давай-ка, ты наверх, а я внизу посмотрю. Может, он в спальне или в библиотеке… — Брайан сосредоточенно и четко начал давать указания. — Блин, надо было сразу идти за ним! Вдруг ему плохо?
— Брай, успокойся, пока все хорошо. Не пори горячку раньше времени. — Джон, поправив свитер, начал подниматься по ступенькам. — Возможно, он просто заперся где-нибудь и не хочет никого видеть…
Оказавшись наверху, он сразу прошел по длинному коридору и свернул налево в направлении спальни. Везде было тихо и темно.
Дверь в спальню оказалась не заперта, но внутри никого не было. В ванной, как вскоре выяснилось, тоже. Свет не горел ни в одной из комнат. Библиотека располагалась в другом конце дома, чтобы попасть туда, нужно было вновь спуститься на первый этаж. Вряд ли Роджер рванул в бассейн или в студию. Что он там забыл? В таком огромном доме они даже вдвоем могли искать этого засранца часа два.
Вдруг снизу послышались крики Брайана:
— Джон, он тут, спускайся! Придурок! Еще один такой эксцесс — и я не знаю, что с тобой сделаю! Ты зачем дверь на замок закрыл? Кто бы к тебе в туалет приперся? Мы же вообще на улице были. «Дадим ему побыть одному, Брайан». Дикки у нас такой тактичный, блин! А если бы что-нибудь случилось? У тебя руки ледяные. Тебе холодно? Ты что там делал?
Мокрый и бледный, как мертвец, Роджер стоял у лестницы рядом с сердитым Брайаном.
— Уймись, Бри! Тебе в подробностях описать, что люди делают в туалетах? С использованием медицинских терминов или просторечия? Со мной все нормально. Замерз только. Мыл руки холодной водой, ну, и как-то… — Родж осекся. Говорить о неполадках с сердцем не хотелось вовсе.
— Ладно, парни, чего митинговать, пошли лучше выпьем еще. — Джон неторопливо спустился, пытаясь справится с нахлынувшими чувствами. Хотя беспокойство за засранца Тейлора отодвинуло прочие чувства на второй план, гнев, кипевший в груди, никуда не делся. Справиться с ним было очень сложно.
Часы пробили полночь.
— Ну вот, уже и двадцать восьмое, — объявил Джон. — Новый день…
Прошли в гостиную. Пока Джон пытался заново разжечь огонь в камине, Брайан прикрыл окно.
— Все же я не понимаю, Дикки, почему ты считаешь, что мы тоже виноваты? Что я, ты или Родж должны были делать? Приковать Фреда к батарее? Отгонять от него всех этих бесконечных прихлебателей и непонятных субъектов? Тот же Миннс или куча других мутных парней, которых хлебом не корми, дай только потереться около большой звезды… кто и когда принес эту пакость, уже не разберешь. — Брайан чувствовал, что нарывается, по крайней мере, на серьезную разборку, но оставить все как есть попросту не мог. Черт знает почему, но слова Джона задели за живое.
— Брай, ты о чем? — Роджер сел обратно на диван. Сегодня это было его насиженное место. Не было никакого желания менять дислокацию.
Вроде бы, его действительно отпустило. Слабость, правда, никуда не делась. Хотелось лечь и, накрывшись пледом, проспать часов двенадцать, не меньше. И лучше бы проснуться в каком-нибудь другом мире, где все хорошо. Где Фредди жив…
— Пока ты тут в себе разбирался, мы с Джоном рассуждали, кто из нас и чем заплатил за успех. И он говорит, что Фред — больше всех. И за нас тоже. Мы-то тут при чем? Согласен, его цена оказалась выше, но она только его. В том, что он в загулы пускался, я виноват? Я? Или ты, Родж? Нет, я вовсе не ангел небесный, и у меня бывало… всякое. И все же…
— Дикки, ты правда так считаешь? — Роджер недоуменно поглядел в спину Джону, который закончил колдовать над дровами, но продолжал стоять у камина и молча, не поворачивая даже головы, смотреть на разгоравшееся пламя. — Знаешь, ты сказал, что я ревновал Фреда. Я взбесился, но… ты прав, черт побери! Да, ревновал! Потому что он был мне ближе, чем брат родной, а потом… что случилось потом, ты помнишь? Он начал искать нам замену. И всякие мутные суки, типа Прентера, терлись вокруг. Может, это он наградил его СПИДом? Этот ублюдок явно подцепил заразу раньше Фреда. А еще продал его грязное белье журналистам за тридцать кусков. Помнишь это? Помнишь, а? Или напомнить?..
Не поднимаясь, Родж протянул руку, вытащил из тумбочки около дивана свернутую вчетверо газету и раздраженно бросил на журнальный столик. Это был свежий номер «News of the World». На первой же полосе рядом с фотографией счастливых Фредди и Мэри, сделанной на какой-то из вечеринок, разместился заголовок: «Культовый исполнитель признался в СПИД-диагнозе». Но самое мерзкое — это, пожалуй, дата в левом верхнем углу. Газета была выпущена двадцать четвертого ноября.
— Какими же сукиными тварями надо быть, чтобы перепечатать похабные откровения Прентера в тот день, когда Фред… — Роджер не справился с эмоциями и, ухватившись за левый бок, откинулся на подушку. — Он пригрел у себя всех этих паразитов, а они… вот чем отплатили. Свели его в могилу, а теперь, кто жив, еще и пляшет на костях. И вообще, какого хрена ты стоишь спиной? Если я что-то не понимаю — поясни, может пойму. Вроде, не дурак…
— Нет, Родж, ты не дурак. И ты, Брай, тоже. Просто вы… Блядь! — Развернувшись, Джон быстрым шагом прошел к столу, наполнил рюмку водкой и залпом выпил, налил еще одну — и снова выпил, даже не поморщившись. Затем согнул спину и вцепился обеими руками в край столешницы.
— Э-э… ты что делаешь?! С цепи сорвался? — Изумленно воскликнул Брай, и они с Роджером переглянулись.
Джон не ответил ничего. Кровь прихлынула к его лицу, глаза наполнились слезами. Он говорил сам с собой.
— Фред, прости меня, только больше я так не могу… Знаю, ты простишь, хоть я и обещал, что эти идиоты ничего от меня не узнают. Так нельзя. Я взвалил на себя слишком тяжелый груз… — Наконец он вновь поглядел на товарищей, успев утереть слезы рукавом. — Сядь, Брай. И очень вас прошу, заткнитесь оба. Не перебивайте… если сможете. Сейчас я расскажу все, что знаю, а там уж сами делайте выводы, кто из нас и за что в ответе.
В камине с треском рассыпалось на угли большое полено.
***
20-е сентября 1979 года
Фредди привык все делать безупречно.
Он и делал все безупречно. Фонограмма, свет, подтанцовка — все до последней крохотной детали всецело отвечало его видению. Здесь, на площадке «Trillion Studios», никто не смел ослушаться его ни в чем, интуитивно понимая, что сегодня он больше, чем Бог; он — автор. Время от времени даже Дэнни с легкостью уступал ему роль режиссера, давая просматривать снятые кадры и вносить коррективы.
Словом, все шло как по маслу. Вот только…
… только эта маленькая стервозная блондинка как будто нарочно портила уже третий дубль.
По команде: «Стоп!» вся мизансцена рассыпалась. Откуда-то сзади Фредди уловил разочарованные вздохи и сдавленную ругань Роджера. Сам собой рядом вырос Пол, услужливо протягивая открытую пачку «Silk Cut Mild».
