— В шестьдесят седьмом я играл с Хендриксом, — не без гордости сообщил Брай. — В театре «Олимпия».
— Да, припоминаю. Как называлась ваша группа?
— «1984»…
— … как роман Оруэлла, — вставил Тим.
— А после выступления к нам подскочил какой-то малый, подарил Джимми рисунок. Весьма неплохой, кстати… — Брайан не договорил. Его лицо просияло восторгом.
Фредди с довольным видом хлопнул в ладоши.
— Вот так встреча, мистер Мэй!
Неожиданно в скромном пареньке открылась бездна красноречия, и остановить его уже не представлялось возможным. Своим весельем он заразил и Роджера, который еще пять минут назад и подумать не мог, что сосед Тима способен так буйно фонтанировать восторгами.
Брайан живо подключился к разговору, и Роджер, подмигнув Тиму: «Ну все, мы их потеряли. Эти два фаната еще долго не отцепятся друг от друга», стал собираться.
Вчетвером парни покинули комнатку и закрыли дверь на ключ. Брайан с Фредди шли впереди, все еще охваченные бурным обсуждением их общего кумира.
— Дорогие, разрешите угостить вас пивом? — Фредди обернулся к Роджеру и Тиму. — У меня десять фунтов от заначки остались. Отметим наше знакомство! Тим говорил, что вы классные, что играете хорошо. Но оказалось, что вы играете не «хорошо», а круто! — Его глаза очаровательно блеснули в свете фонаря. Нет, Роджер не ошибся. Этот холодный и сырой вечер и впрямь стал теплее и светлее. — Я тоже пробую петь. Не знаю, хорошо ли… вроде, получается. — Как будто Фредди смутился снова. — Странное ощущение, я словно… сто лет вас знаю. Соглашайтесь! Выпьем пива. Хотя я больше люблю шампанское.
На сей раз он забыл прикрыть рот, и его улыбка обнажила крупные, чуть выдающиеся вперед белоснежные зубы. «Комплексует», — смекнул Родж.
— Шампанское — напиток чемпионов, — торжественно подытожил Фредди.
— С тобой, Балсара, я готов пить даже эту противную мочу, которую называют шампанским, но пиво все же лучше. Знаешь, ты мог бы стать талисманом нашей группы. Такой улыбки я не встречал больше ни у кого! — Роджер рассмеялся, даже не подумав, что его слова попахивали издевкой. На душе было так легко и радостно, как не бывало уже давно. Странно…
Помнится, однажды, когда ему было года четыре, отец, вернувшись с работы, принес надутый гелием ярко-синий воздушный шарик, который тут же вручил сыну. Восторгу Роджера Тейлора, эсквайра, будущего «лучшего барабанщика Корнуолла», не было предела! Тот диковинный подарок, то и дело норовящий убежать под потолок, запомнился ему, как один из самых лучших. Сейчас, после отлично отыгранного выступления и знакомства с Фредди Балсарой, вновь возникло такое же ощущение детской радости и счастья. Это было… волшебство. Какое-то очень простое и вместе с тем самое настоящее.
— Говорил же я вам, что он классный! — Тим подмигнул соседу. — Фред, не стремайся. Лично я уже давно готов пропить твою заначку!
— Тогда вперед, парни! Будем кутить! — В этот момент Роджу показалось, что Фредди тоже был абсолютно счастлив.
***
27-е ноября 1991 года
Вода тонкой струйкой утекала в слив, а Роджер убегал все глубже в свои мысли. Собирал осколки прежней жизни, как мальчик из сказки Андерсена, которую он частенько читал маленькому Феликсу, собирал осколки льда. Мир сжался до размеров этой маленькой гостевой ванной и выливался вместе с водой, исчезая где-то.
Если бы в тот день кто-нибудь сказал ему, что этот совершенно очаровательный арабский парнишка станет его лучшим другом, он бы поверил сразу. Даже возражать бы не стал. С первой минуты он чувствовал какое-то невероятное родство…
Как теперь жить без этой улыбки, которая освещала его жизнь на протяжении двадцати трех лет?
Еще совсем недавно, на прошлой неделе, Фред, несмотря на постоянные боли и близость смерти, так же счастливо улыбался. В последний раз, когда Роджер видел его живым…
***
20-е ноября 1991 года
Роджер приехал в Гарден Лодж вечером. Всякий раз появление в доме Меркьюри требовало от него особых душевных сил, однако он брал себя в руки, понимая, что Фреду осталось совсем немного.
— Привет! Сегодня разгребся побыстрее и решил заехать.
Фредди казался таким маленьким на своем огромном ложе. Знаменитая королевская кровать, которую бедняга Рэтти вез через кучу границ. Свет был приглушен. За окном шуршал дождь.
— Привет, Родж. Хорошо, что заехал. Садись-ка поближе! — Фредди широко улыбнулся, но голос… Роджер уже не раз замечал, что с каждой новой встречей этот голос звучит все тише, как будто его обладатель постоянно отдаляется, уходит к другим, каким-то неведомым берегам реальности.
Роджер присел на край кровати так близко, как только позволяли ее размеры, и взял руку Фредди в свою.
— Сегодня с парнями из «The Cross» раздумывали, стоит ли устраивать еще один Blue Rock Tour по Британии. Херня! Конечно, не будем. Только зря силы потратим… Брай сегодня звонил. Я сказал, что к тебе поеду. Он передавал привет…
Роджер принялся рассказывать про все текущие дела, немного сбивчиво, старясь скрыть за этими необязательными разговорами что-то, так и просящееся наружу. Он всматривался в черты лица, знакомые до каждой морщинки и неровности, и не узнавал Фреда, настолько тот похудел и изболелся.
Да, что-то хотелось сказать, но что, понять было трудно.
— Как там твой Тигренок? — спросил Фредди, тяжело дыша.
— Растет. Два зуба передних вылезли, так что скоро начнет кусаться. Я недавно звонил Дом, она интересовалась, как у тебя дела…
— А что у Феликса в школе?
— Вроде, все нормально. Посмотрим, что дальше будет.
Фредди улыбнулся вновь.
— Молодец ты, Родж…
— Почему это?
— Прежде всего, потому что и с Дом общаешься нормально, и с Дэбби. У Брая вот не получилось… — Фредди умолк, стараясь отдышаться.
— Да ладно, чего там. Сам знаешь, что, если ты кого-то любил по-настоящему, даже расставаясь, глупо рвать все связи и делать вид, что этого человека никогда в твоей жизни не было. Я любил Дом, да и сейчас по-своему люблю. Она меня тоже… И потом, к чему я тебе все это говорю? Ты вон с Мэри всю жизнь рядом. В горе и в радости. Хотя, вроде, и не вместе.
— Да, Родж. Всю жизнь…
— Кстати, тридцатого стукнет двадцать три года, как я тебя знаю. Больше половины жизни, прикинь!
— И я тебя, ежик, знаю половину своей жизни. Лучшую половину. — Они помолчали немного. — Дождь сегодня сильный. Ты лучше поезжай, пока совсем не стемнело. До Суррея долго добираться…
Роджер рассеянно покивал.
— Да, наверное… Я еще что-то тебе сказать хотел, только никак не могу вспомнить…
— Ну ничего, в следующий раз. Ты ведь приедешь еще?
— Обязательно приеду. Дня через два-три. Может, раньше, как получится. Ты уж держись!
И вот, опять она. Эта широкая и светлая улыбка, от которой в комнате разом сделалось светлее. Фред был таким маленьким, а его улыбка — такой большой и яркой, что, казалось, сама смерть, которая, безусловно, уже притаилась где-то поблизости, задрожала и на время отступила. Вопреки всему на душе у Роджера стало легче. И хорошо…
— Я буду ждать, дорогой. Очень ждать. Передавай привет парням.
***
27-е ноября 1991 года
Отчаянный стук отдавался в голове, в висках. Сердце заходилось так, словно твердо вознамерилось покинуть тело и куда-то убежать… может, в ту черную дыру, куда утекает вода?
Все-таки не удержался, довел себя до приступа. Молодец!
Роджер медленно встал, закрыл кран, пошарив на полке, нашел таблетки и сунул одну под язык. Не сметь! Только не сегодня.
Когда-то давно, в самолете, он перетерпел, и сейчас перетерпит. Не стоит пугать парней. Не стоит жалеть себя. Скоро… скоро все пройдет и станет легче. Нужно жить дальше. Нужно жить…
Снаружи резко и круто постучали.
— Родж, ты тут? Роджер, ответь! С тобой все хорошо? Куда он пропал, Джон?.. — Взволнованный голос Брайана окончательно вернул его в реальность.
— Да, Брай, я тут. Нормально все. Сейчас выйду…
