Майкл стер слезы с ее щеки.

– Знаю, ты, наверное, больше мне не веришь, но это правда. – Он засмеялся. – Я иногда бываю толстокожим, но Папа говорит, это гены. – Он пожал плечами. – Я мужчина, что поделаешь… – Майкл взглянул в ее глаза, полные любви и надежды. – Я не понимал, как сильно ты мне нужна, как я тебя люблю. А потом оказалось слишком поздно. – Он тяжело вздохнул. Джоанна открыла рот, чтобы что-то сказать. – Нет, не говори ничего. – Он нежно прижался губами к ее губам. – Я знаю. Я был не прав, – шепнул он, горестно качая головой, надеясь, моля, чтобы она смогла простить его. – Надо было сказать тебе правду, но я боялся, родная. Боялся, что ты обвинишь меня в гибели Брайана. Возненавидишь меня. Просто боялся потерять тебя. И даже не подозревал, как сильно этого боялся.

– О, Майкл, как я могу возненавидеть тебя? – Джоанна коснулась его щеки. Ее израненное сердце наконец наполнила любовь. – Я поняла, почему ты так поступил. Ты хотел защитить меня.

– Помнишь тот вечер, когда я тебе сказал, что после гибели отца понял: если ты кого-то любишь, он никогда не станет для тебя обузой? – (Джоанна кивнула). – Вот и ты никогда не была для меня обузой или обязанностью, Джоанна, потому что я любил тебя. Если бы я открыл перед тобой свои чувства, вместо того чтобы скрывать их, мы бы не страдали. – Майкл обнял ее. – Ты – дар, драгоценный дар в моей жизни.

Джоанна едва сдержала рыдания, вспомнив тот вечер, когда она задавалась вопросом: как бы чувствовала себя, если бы кто-нибудь так ее любил? Если бы кто-нибудь считал ее даром, а не обузой…

Она взглянула на Майкла, боясь поверить, боясь довериться.

И поняла окончательно, что он ее любит. Это ясно читалось в его глазах, в лице. Тяжесть, которую она испытывала так долго, исчезла, и Джоанна вдруг ощутила себя свободной и счастливой. Никогда в жизни она не была так счастлива.

– Ты сможешь простить меня? – Майклу трудно было говорить. – Сможешь меня полюбить?

– Ах, Майкл! – Джоанна бросилась ему на шею и прижалась к нему. – Я всегда тебя любила. – Не обращая внимания на слезы, катившиеся у нее по щекам, она покрывала поцелуями его лицо. – Я так люблю тебя, Майкл! Просто боялась себе признаться…

Он держал ее лицо в своих ладонях, пожирая ее влюбленными глазами.

– Я хочу, чтобы ты больше никогда ничего не боялась. Никогда. Мы семья – я, ты и Эмма. Мы принадлежим друг другу.

Он понял, что она простила его, и сердце его наполнилось надеждой и любовью.

– Пойдем, родная, посмотрим на нашу дочку – и домой. – Он взял ее за руку и потянул к двери.

У Джоанны от счастья кружилась голова, ей хотелось смеяться и петь.

– Подожди, Майкл, – возразила она. – А мои вещи? – Она все еще не понимала, чего ради он устроил такой кавардак. – Мне же нужно все упаковать.

– Ах, да. – Он махнул рукой. – Я принесу чемодан. – Из маленького чуланчика Майкл извлек обернутый в красивую бумагу предмет.

– Что это, Майкл?

Все еще не выпуская подарок из рук, Майкл шагнул к ней, зная, что это самый важный поступок в его жизни.

– Открой.

– Ладно. – Джоанна в сомнении дотронулась до свертка. – Какая красивая бумага, – шепнула она, – Даже жалко ее рвать.

– Ничего, – ободряюще сказал Майкл, стоя сзади и глядя ей через плечо. Она принялась медленно распаковывать подарок. Вот, наконец… Но что это?!

– Майкл, – покачала она головой. – Я… не понимаю…

– Это просто новый чемодан. – Он поднял подарок и, положив его на кровать, развернул Джоанну лицом к себе и с любовью посмотрел на нее. – А старый я выбросил. Ведь этот момент настал, правда?

Господи, как она его любит! Слезы навернулись Джоанне на глаза. Тот чемодан символизировал тщетные мечты и надежды. И вот теперь все это позади. Навсегда.

Она ласково дотронулась до чемодана. Он был наполнен любовью, мечтами, ярким счастливым будущим.

– Да, Майкл, – шепнула она. Казалось, сердце сейчас разорвется от любви. – Этот момент настал.

– Так давай укладывать вещи, милая. Больше тебе не придется ничего упаковывать. Ты дома, Джоанна, – шепнул Майкл. – Мы оба дома. Наконец-то.

Улыбаясь, Майкл смотрел, как она без разбора швыряет вещи в чемодан. Закончив, Джоанна с улыбкой обернулась к нему.

– Вот я и готова.

Она была готова всю жизнь – всю жизнь ждала его. Его одного.

Майкл поцеловал ее в щеку, взял в одну руку чемодан, в другую – ее ладонь.

– Пойдем же… Пойдем домой.

Джоанна крепко сжала его руку. Неважно, куда они отправятся. Дом там, где Майкл и Эмма, – теперь она это знала.

– Я люблю тебя, Майкл. – Она приподнялась на цыпочки и стала целовать его, пока он не шепнул:

– Пора домой.

Их свадьба была настоящим семейным праздником – в лучших традициях Салливанов. Паб был заполнен многочисленными кузинами, кузенами, племянницами и племянниками, тетушками и дядюшками. Папа настоял, что будет нести маленькую Эмму. Мэйв и Кэтти были свидетелями Джоанны, а Дэнни и Патрик – Майкла. Итак, в прекрасное воскресное июньское утро, когда сияло солнце и собрались все члены семьи, соседи и коллеги по полицейскому участку, Джоанна и Майкл произнесли свои обеты.

На Мэйв было шелковое платье со старинными кружевами.

Перед всей семьей, друзьями и дочкой Джоанна и Майкл подарили друг другу свои жизни и свою любовь.

– Какой чудесный день для свадьбы! – Попыхивая большой ароматной сигарой, Папа склонился и поцеловал Джоанну в щеку. Глаза его сияли от гордости. – Теперь ты подлинная Салливан, член клана – все как положено.

Он ласково обнял ее за плечи и бодро выпустил большое облако дыма. Авось Мэйв не заметит. Он и так скрывался от нее весь день. Должен же человек насладиться сигарой хотя бы в день свадьбы первого внука.

– Я очень горд сегодня, девочка, очень горд. – Он взглянул в другой конец зала – туда, где в фамильной колыбельке спала Эмма. – И очень счастлив. – Улыбаясь, Папа похлопал себя по груди. – Ты подарила мне первую правнучку. Такую прелестную рыженькую девочку. – Весь сияя, он опять затянулся. – Сколько же счастья может испытать человек!

– Папа. – Очень тронутая, Джоанна встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Мне повезло, я очень люблю вас, – сказала она ласково, глаза ее затуманились. – Всех вместе и каждого в отдельности.

Он отступил на шаг, смущенный.

– Ну конечно, девочка. А как же иначе?

– Любимая… – Майкл подошел к Джоанне и обнял ее. – Эмма проснулась и немножко капризничает. – Он все еще побаивался брать малышку на руки: она была такая крошечная, а его руки – такие большие и неловкие… Но он старался.

– Сейчас.

Джоанна было направилась к дочке, но Папа остановил ее:

– Разреши мне, детка. Пора малышке познакомиться с прадедушкой. – Папа направился к девочке, но Майкл, остановив его, забрал у него сигару.

– Ей еще рано курить, Папа, – заметил он, пытаясь удержаться от смеха. Папа что-то тихонько проворчал насчет неблагодарных детей и отправился к стоявшей в уголке паба колыбельке. При виде Эммы старик разулыбался.

– Вот ты где, девочка. – Он взял ее на руки и нежно прижал к себе. – Что случилось, милая? А, никто не обращает на тебя внимания, да? – Он засмеялся, и, обернувшись, поглядел на внуков. Сердце его наполняла гордость.

Вот Майки – такой сильный и гордый, теперь глава собственной семьи.

Вот Дэнни – упрямый и волевой, так, подумал Папа с улыбкой, похож на меня.

Вот Патрик – малыш, ставший взрослым мужчиной, у которого еще все впереди.

Папа взглянул на Эмму. А вот и новое поколение Салливанов – оно унаследует их имя и традиции. Джок гордился бы своими мальчишками. Конечно, гордился бы.

– Девочка, пора тебе узнать о твоем клане. Ах, братья Салливаны, нас было шестеро, мы были диким и красивым букетом, детка. – Посмеиваясь, Папа глядел на колыбельку. На него вдруг нахлынули воспоминания о собственной молодости.

– Много-много лет назад, детка, один из братьев безумно полюбил одну прекрасную девушку. – Сияющими глазами Папа взглянул на ребенка и на колыбельку, хранившую столько надежд, мечтаний и воспоминаний. – Эту девушку звали Молли, а волосы ее были такими же рыжими, как твои. И улыбка у нее была такая же обаятельная. – Он тяжело вздохнул. – Но увы, Молли была обручена с другим. – Папа вдруг улыбнулся, вспоминая свои проделки и их последствия. – Но, как я уже сказал, детка, мы были Салливанами и не знали, что такое сдаваться, без боя. И один из братьев, как раз тот, который любил Молли, придумал план. Грандиозный план! – усмехнулся Папа. – Он не мог вынести мысль о том, что его любимая будет отдана другому, не мог примириться с жизнью без нее. И накануне решающего дня братья выкрали девушку. – Покачивая головой, Папа рассмеялся гульканью малышки. – Ну да, я знал, что тебе понравится эта история. В ту ночь братья помогли ему похитить возлюбленную из ее родных мест, и в рыбачьей лодке они отправились в путешествие. В новую страну – в Америку. – Глаза его затуманились. – Это было любовное путешествие, начало всех начал. Все их имущество составляла эта колыбелька – та, в которой ты сейчас лежишь. Видишь ли, тот парень всегда знал, что они с Молли предназначены друг для друга. Поэтому в качестве свадебного подарка выточил колыбельку – символ их вечной любви. Она должна была переходить от поколения к поколению, чтобы потомки их помнили о той великой любви. – Голос Папы стал очень мягким. Он погладил нежные рыженькие волосы девочки. – Они прожили чудесную счастливую жизнь вместе – жизнь, полную проказ и любви, пока Молли не покинула этот мир. – Тихонько вздохнув, Папа поцеловал Эмму в щечку. Он почувствовал боль в сердце. – Ах, детка, скажу тебе по секрету, и я скоро отправлюсь вслед за ней. – Папа ласково улыбнулся и погладил волосики Эммы – такие же рыжие, как когда-то кудри Молли. Он еще раз обернулся и обвел взглядом свою семью – семью, созданную им и Молли. – Мне жаль, что сегодня ее нет с нами. И что она не видит сына своего сына и тебя, моя первая правнучка. – Вытащив носовой платок, Папа высморкался. – Ах, как бы она тебя любила, детка! – Он протянул руку и коснулся колыбельки – той самой колыбельки, которую выточил много лет назад с такой любовью. – Я люблю тебя, Молли, – шепнул он, гладя колыбель и вспоминая все те годы. – Ах, Молли, девочка моя, спустя столько лет я все так же тоскую по тебе. – Он взглянул на Эмму и улыбнулся. – О, ты бы гордилась нами…