– Привет, Майкл, – произнесла она, наконец обернувшись. Ну конечно, все так, как она себе представила. Попробуй какой-нибудь другой мужчина так заговорить с ней, она бы, вне всякого сомнения, нашлась что ответить, но это был Майкл. Последний напарник ее мужа, ее друг и добровольный ангел-хранитель с того самого дня, когда Джоанна стала вдовой. Тот факт, что она вовсе не нуждалась в ангеле-хранителе, вовсе не смущал Майкла. Из-за этого на протяжении последних нескольких месяцев между ними не раз возникали недоразумения.
Длинноногий Майкл в мгновение ока преодолел разделявшие их ступеньки.
– Джоанна! – Он раздраженно вздохнул и потянулся за ее сумкой.
Она заупрямилась и не выпустила сумку из рук. Самостоятельность была ее самым большим сокровищем, и Джоанна цепко за нее держалась. Возможно, потому, что иногда чувствовала – больше у нее нет ничего. В нынешнем своем неустойчивом положении – и физически, и эмоционально, – ей претила сама мысль о том, что она невольно может стать зависимой от кого бы то ни было. Особенно от Майкла. Чего проще – ведь он так благороден! Но этого ни за что нельзя допустить…
– Майкл… – Теперь пришла ее очередь раздраженно вздохнуть. Она и не подумала сдерживаться, благо беременность служила прекрасным оправданием раздражительности. – Я же тебе сказала! Я в состоянии сама добраться до дому! И вообще о себе позаботиться!
Что-то в интонации Джоанны заставило Майкла пристально взглянуть на нее. Последние четыре месяца они часто возвращались к этой теме…
Джоанна не была грубой или неблагодарной. Просто у нее был собственный горький опыт. За исключением короткого замужества, большую часть своей жизни она прожила в одиночестве. И именно одиночество научило ее избегать любой зависимости, а короткий брак лишь укрепил в этом убеждении. Любой шаг в сторону вел к боли и разбитому сердцу. Она достаточно хлебнула горя.
Тихо вздохнув – уже в который раз! – Майкл сделал вид, что не слышит. Ясно, кажется, что она способна сама о себе позаботиться. Женщина без семьи, без мужа… Как ни кинь – одна во всем мире. А тут еще беременность…
Нет, Джоанне необходим ангел-хранитель. Майклу казалось, что она и сама понимала это, но упрямо отказывалась признать. Упорно цеплялась за независимость, будто за спасительную соломинку, наотрез отказываясь попросить кого-то о помощи – особенно его.
В последние месяцы причины такого поведения всерьез заинтересовали Майкла. «Что, – спрашивал он себя, – заставляет Джоанну быть такой настороженной? Почему она так упрямо не хочет ни от кого зависеть – и меньше всего от меня?» Женщины, которых он встречал прежде, реагировали по-другому. Майкл был почти оскорблен в своих лучших чувствах.
– Джоанна, сколько раз тебе говорить, что, если тебе что-то нужно, я к твоим услугам?! – Майкл издал еще один вздох отчаяния, незаметно оглядывая улицу. Посмотрев в одну, потом в другую сторону, он остановил свой внимательный взгляд на Джоанне, а на лице появилось сосредоточенное и встревоженное выражение.
Сноп солнечного света упал на ее волосы, и они засияли, словно позолоченные. Как хотелось Майклу дотронуться до них! Боясь не устоять перед искушением, он на всякий случай сунул руки в карманы.
Странно, он обнаружил, что замечает все связанные с Джоанной мелочи. Как вспыхивают ее голубые глаза, когда Джоанна смеется. Или как на них словно опускается пелена настороженности, когда она бывает встревожена.
Усилием воли Майкл заставил себя вернуться к предмету разговора.
– Ты же знаешь: даже если меня нет поблизости, Дэнни или Патрик примчатся в мгновение ока, – продолжал он. – Кто-то из нас всегда патрулирует окрестности. А если и нет, звони в паб – мама обязательно найдет кого-нибудь. – Майкл обеспокоенно покачал головой. – Если только Папа узнает, что ты снова сама таскала сумки, мне головы не сносить!
Джоанна не удержалась и улыбнулась. Семья Салливан, как и их паб, была легендой этого района. Когда отец Майкла, Джок, был убит при исполнении служебного долга, его место занял старший сын. Он взял на себя ответственность не только за овдовевшую мать, Мэйв, и постаревшего дедушку, нежно называемого Папой, но и за двух младших братьев, Дэнни и Патрика, а также занялся легендарным пабом Салливанов, который насчитывал уже полвека.
Салливаны были большой, дружной и шумной семьей. Они дрались, спорили, ссорились, но стоило кому-нибудь встать между ними, как члены семьи горой поднимались друг за друга. Салливаны были как раз такой семьей, о которой всегда мечтала Джоанна.
И вновь отозвалась в ней старая боль – и Джоанна инстинктивно коснулась рукой живота. Думая о семье Майкла, она порой ощущала болезненное, отчаянное одиночество. Одиночество, которое она, казалось бы, преодолела много лет назад. Неприятно было сознавать, что на самом деле оно так и осталось в ней. Быть может, виной тому беременность и прочие обстоятельства? Во всяком случае, те прежние чувства, та тоска все больше давали о себе знать.
Джоанна рассеянно провела рукой по животу – и сразу ощутила нахлынувшую на нее волну нежности. Ее ребенок обязательно будет чувствовать себя необходимой частью семьи – пусть даже это семья всего из двух человек. Ее ребенок будет знать, что такое принадлежать кому-то, быть любимым! – ожесточенно пообещала себе Джоанна. Она смахнула нежданные слезы – в последние дни глаза у нее бывали на мокром месте довольно часто.
Семья… У малыша будет семья.
– Майкл, – сказала она, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие и удержать сумку.
Только бы он не заметил ее слез… – С тем, что мне понадобилось сегодня, не справился бы ни ты, ни твои братья.
Майкл молча вытаращил глаза. Он так подозрительно взглянул на сумку, будто она могла скрывать в себе контрабанду или, хуже того, что-нибудь такое ужасно женское, что смутит его до смерти. Рука, сжимавшая сумку, разжалась.
– А что, гм… собственно… тебе было нужно, Джоанна? – спросил он наконец. Но, судя по интонации, ему вовсе не хотелось знать ответ.
– Свежий воздух, – ответила Джоанна, усмехнувшись, и направилась вверх по лестнице. Она потянула за собой сумку, но уже в следующее мгновение Майкл догнал ее и без всякого труда отобрал ношу.
– Гм… свежий воздух? – взвешивая на руке сумку, переспросил он. – Что-то он у тебя тяжелее, чем обычно. – Покачав головой, он переложил сумку в другую руку, затем взял Джоанну под локоть и повел по лестнице, словно дряхлую тетушку.
Он продолжал улыбаться – надо признать, улыбка у него чертовски обаятельная. Должно быть, не одну женщину свела с ума.
Эта мысль позабавила Джоанну. К счастью, она-то в состоянии устоять перед этим пресловутым мужским обаянием, от которого многие теряют голову.
– Джоанна, ты уверена, что с тобой… все в порядке? – Майкл остановился, протянул руку к Джоанне и поправил выбившуюся прядку волос, внимательно вглядываясь в ее лицо.
Джоанна порозовела от свежего мартовского ветра, который спутал ее длинные золотистые волосы, так что вид у нее стал немного взъерошенный. В голубых глазах – грустных и недоверчивых, – похоже, блестели слезы. Майкл еще больше встревожился.
Ни разу за все эти месяцы он не видел Джоанну плачущей. Как когда-то его мать, рано овдовев, Джоанна собрала все свои силы и стала просто жить – ради себя и будущего ребенка. Ее сила и мужество не могли не восхищать.
Но Майкл знал Джоанну достаточно, чтобы понимать: если она на грани слез – дело плохо. Она не из тех женщин, у которых глаза вечно на мокром месте. В сознании его прозвучал сигнал тревоги, мгновенно мобилизовавший все инстинкты защитника.
От страстного желания обнять Джоанну, прижать к себе, успокоить у него едва не кружилась голова. Захотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы из ее глаз исчезли слезы, а с лица – печаль. Кажется, бесконечно давно он не ощущал в себе этого первобытного, чисто мужского инстинкта – защищать женщину во что бы то ни стало.
Сколько себя помнил, Майкл всегда делал все возможное, чтобы сохранять в отношениях с женщинами дистанцию. О, разумеется, не физическую. Нормальный здоровый мужчина, он наслаждался женским вниманием. Но все же ни разу не позволил женщине по-настоящему затронуть его чувства. Нет, этого Майкл не допускал. Слишком большую ответственность он нес на своих плечах, чтобы позволить себе терять голову из-за женщины. Если хочешь справляться со всеми своими обязанностями, необходим здравый рассудок. Это было одним из первых правил, которым его научил покойный отец.
