Хронист налущил себе мяса из огромных крабов, доставленных со Скагоса, послушал, как летает за окном попугай, уже выучивший имя Лораса, но коварно делающий в нем ударение на последний слог, и начал свою очередную завиральную историю.

«Давным-давно, еще при Аррене, когда в стране порядок был, Варис, который каждый день анонимки Аррену таскал, на столе у себя незнакомую анонимку нашел. И написано в той анонимке вполне убедительно, что Джейме Ланнистер, гвардейский повеса, по семейной традиции морально разлагается и не просто как все разлагается, а с собственной сестрой. И убедительно так написано, с примерами и доказательствами, хоть бери их обоих и прямо сейчас в голом виде через город гони, во искупление грехов. И главное, думает Варис, кто же это до правды докопался, так по дороге и не померев, и государственную стабильность разрушить хочет? Не хочется с такой анонимкой к Аррену идти, а придется: надо первому успеть, иначе какой он, Варис, мастер над шептунами?»

- Ох, клевещешь ты на королеву-мать, - строго сказал лорд Эддард. – Вовремя ты выманил у меня обещание в темницу тебя не бросать.

- Ох, клевещу, - хитро согласился хронист, вполне полагаясь на слово лорда Эддарда, пусть и неосторожно данное. – Я, честное слово, в Вестеросе больше ни одной живой душе: только ж вы один меня знаете, лорд-десница, что у меня ни слова правды, сплошной художественный вымысел. Как говорил один наш мудрец, «много лгут певцы», - и хронист не стесняясь продолжил свои враки, даже сам себя в них осудил, лорду Эддарду в утешение.

«Аррен почитал анонимку, почитал, даже боком ее повернул, потом на Вариса посмотрел и говорит:

- Я, Варис, очень ценю, что ты развлекаешь меня своими бумажками, но вот это совершенно не смешно. Это что ж получается: среди наследников престола есть бастарды? И не просто бастарды, а от кровосмесительства? И как же я их от нормальных отличать буду? У тебя какие идеи есть?

- А может, святую церковь попросить, пусть склонит виновных к покаянию? – предлагает Варис, а сам думает, что святая церковь казнить не будет, нет у нее такого права, так что, может, обойдется и без войны. Варис он больше всего войны боялся и того, что будет ему тогда жопа. И чувствует тут Варис, что ноги его сами к двери несут, Варис вообще всем, что ниже пояса, куда лучше соображал, потому что того, что мужчинам думать мешает, у него там не было.

И действительно – Аррен ему вслед кочергу хрясь! Не попал, но душу отвел.

А Варис стоит за дверью, по бокам два дежурных гвардейца, и бежать ему некуда.

- Ладно, запускай обратно! – командует Аррен, и вошедшему Варису наставительно говорит, что чей суд, того и власть, и поэтому пока он жив, никакой сраный септон ни судить, ни приказывать в Королевской гавани не будет, будь этот септон хоть его святейшество, хоть его воробейшество.

- А будем мы, Варис, сейчас Тайвину письмо писать, - говорит Аррен и, действительно, за письменный стол садится. – Спросим его, совсем ли у него сын дурак, или есть еще надежда на просветление.

Отправил Аррен письмо, а Варис ходит и дни считает: очень Варис войны боится, это ж только благородному Аррену не жаль сгинуть за правое дело, покрыв себя бессмертной воинской славой, да у него к тому же его генералы есть, Роберт и Эддард, и Станнис – адмирал. Но вот и ворон из Кастерли появился, Варис аж бегом к Аррену побежал, а Аррен уже письмо лорда Тайвина читает.

- Ну, что Тайвин написал? – Варис спрашивает.

- А вот то и написал, - говорит Аррен. – Что Джейме хороший сын и храбрый воин, но, увы, совсем дурак: дай ему армию – его зеленый мальчишка со вдвое меньшей армией разделает.

Варис стоит глазами хлопает, а Аррен только усмехается.

- А у нас в Вестеросе, - продолжает Аррен, - нет такого закона, чтобы дурака казнить за то, что он дурак. Можно бы было такой закон ввести, но не сделают ли из этого лорды Вестероса ошибочных выводов?

- Иди сюда, - приглашает Аррен Вариса. – Я на твой донос резолюцию наложу, и катись отсюда, надоел.

Варис и действительно, получил резолюцию и тикать, кочерга вон до сих пор в двери торчит. Резолюцию только у себя в кабинете прочитал.

«Дурака Джейме и дуру Серсею отправить в Утес Кастерли, пусть им отец сам объясняет, как наследников Утеса Кастерли и Железного Трона делают, а как не делают. Тайвин хоть и дурак, и в восстание Грейджоя островной флот проспал, а собственный потерял, но хоть это-то он соображает. Голым гонять по городу никого не надо, потому что никакого от этого толка, окромя вреда. Ответственным за поумнение дураков Ланнистеров назначить дурака лорда Вариса. Как же я вас всех, идиотов, ненавижу! С горячим безбожным приветом, десница Джон Аррен»».**

Дерзкой резолюции Джона Аррена, что хронист выдумал, лорд Эддард уже возмущаться не стал: и правдивая она вышла, как ни уверяет хронист, что он все врет, и уж больно она бальзам на душу регенту и деснице, который в государственных делах с утра и до ночи. «Как же я вас всех, идиотов, ненавижу!» Намаешься так, что хоть девиз меняй и ходи с надписью на груди «Ревизия близко» или «Вор должен сидеть в тюрьме».

Или вот разболтался однажды хронист, размечтался о просвещенном будущем и идею Эддарду подкинул: всех чиновников заставить сдавать экзамены, а всех лиц благородного сословия принудительно обучать грамоте и наукам. Жестокие, конечно, меры, можно такую репутацию заработать, что и зловещая слава Бриндена Риверса, и окаянства Мейгора Жестокого перед ней поблекнут, но и польза государству будет. Что бы такое в обмен пообещать благородным недорослям, у которых одна поговорка: «не хочу учиться, хочу жениться»? А хронист, конечно, знает, что пообещать, но помалкивает: и так уже горячий молодой король свернул на столбовую дорогу истории, очаровали короля женские глаза и молодая красота, ради них он и септонов прижмет, и регулярную армию заведет, а там уже и до просвещенного абсолютизма недалеко, вместо того, чтобы по вестеросскому обычаю круги в истории нарезать да на граблях топтаться.

Впрочем, лорд Эддард, в Семерых не верящий, из рассказанной хронистом байки ошибочных выводов не сделал, а сделал правильные.

- Тебя послушать, предыдущему деснице церковники тоже поперек горла были, - заметил лорд Эддард и сам с хронистом опрокинул, хоть и поморщившись – как только хронист этот сироп под видом вина пьет?

- «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то», - ответил хронист, зная, что прошедшему гражданскую войну лорду это изречение западет в душу. Мудрые слова можно по-разному ведь повернуть: можно приструнить под этим лозунгом его воробейшество, чтобы не лез в светские дела, можно построить распоясавшихся лордов, можно даже вертикаль власти выстроить – а можно спросить, к чему они были сказаны, и сделать из них вывод, что кто не против вас, тот за вас.

- А скажите, лорд-десница, - сменил тему хронист, он не любил заканчивать на серьезной ноте, да и записочку кладовщику уже пора нести было. – А правда, что эта языкатая птица, что летает за окном и, пока мы тут беседуем, нашла уже несколько рифм к имени Лорас, затравила до этого лорда Ренли? Что он ни скажет, она спрашивает: «Хрррен ли?»

__________________

** Оригинал истории хрониста из новеллы Олега Дивова “Сталин и дураки” можно прочитать здесь: https://divov.livejournal.com/215364.html

========== XXXI ==========

Дырявый висок. Слепая орда.

Пойми, никогда не поздно снимать броню.

Целуя кусок трофейного льда,

Я молча пришел к огню.

(с) СашБаш

Мелисандра очнулась в кресле напротив жаровни, когда огонь уже догорел. Из окна падал свет луны, отраженный от спокойного моря, и первым, что она вспомнила из необычного сна, были слова о том, что в мире есть субординация, а потом почему-то ей припомнилась одна из легенд, в которой жрец Рглора смеялся над бесплодными молитвами дикарей, приговаривая: «Кричите громче, если ваш бог спит, он проснется!» «Рглор не спит ночью, - подумала Мелисандра. – Иначе к чему было бы молиться ему вечерами у молитвенного костра? Ночью светит луна, ночью ярче виден огонь. Скрываясь от нас, Владыка Света только проверяет нашу веру в то, что его сила не истощается даже тогда, когда мы не видим ее действия».