- И тебе совсем неинтересно посмотреть, что там за Стеной? – удивился мейстер Эймон, словно забыв, что Джон лежит у него именно потому, что Джон уже сходил и посмотрел, а потом мертвяки, которых он притащил из-за Стены, сожгли квартиру лорда-командующего и чуть не порешили самого Джона. – Ты что, собираешься просидеть в этих развалинах всю жизнь?

- Нет, конечно, - ответил Джон. – Но я бы лучше сходил за Стену в компании, которую выберу сам, и тогда, когда мне самому захочется. А пока у меня, например, еще не прошла рука, я толком не могу фехтовать и потому негоден к строевой.

- Джон, - строго сказал мейстер Эймон. – Единственные люди, которых освобождают от походов, - это сумасшедшие. Если ты сумасшедший, я, конечно, не могу подвергать опасности жизни твоих товарищей и выпускать тебя за Стену.

- Я сумасшедший, - с готовностью откликнулся Джон. – Например, мне часто снится сон, в котором я один хожу по опустевшему Винтерфеллу. Там нет никого из моей семьи, представляете? То есть даже во сне у меня не все дома.

- А ты заходишь там во всякие подземелья и пещеры? – заинтересовался мейстер.

- Захожу! – с готовностью откликнулся Джон.

- Согласно валирийской премудрости, если во сне ты входишь в пещеры, значит, тебе пора к девкам, - ошарашил Джона столетний мейстер, о котором Джон думал, что тот и слова такие забыл. – Я смотрю, ты совсем на поправку пошел.

- Да нет, я сошел с ума, - настаивал Джон. – Я каждую ночь беседую во сне со своим пропавшим дядей, который настаивает, что с ума сошли все вокруг, и я с ним все больше соглашаюсь. Посудите сами, мейстер: разве считать, что все вокруг сумасшедшие, - не первый признак сумасшествия?

- Первый признак сумасшествия, если хочешь знать, - доверительно сообщил мейстер, - это постоянно рваться в поход за Стену, где даже нет людей, не желающих тебя угробить, а если ты угробишь их сам, тебе не будет от этого никакой выгоды. Так что ты вполне нормален, Джон. Вот Куорен Полурукий, например, подлинный сумасшедший – ему уже отрубили почти все пальцы на правой руке, а он даже не попросил о снятии его с боевых, научился фехтовать левой и по-прежнему проводит за Стеной больше, чем по эту сторону от нее. Форменный сумасшедший.

- Но если Куорен сумасшедший, почему вы не перестанете выпускать его за Стену?

- Потому что он меня об этом не просил.

- А если он вас попросит не выпускать его за Стену?

- Тогда я ему, конечно же, откажу, - отозвался старый мейстер. – Правило Ночного Дозора за номером 22 гласит: «Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим».

- По-моему, это какая-то ловушка, - сказал Джон, немного подумав.

- Именно так, - согласился мейстер.

Выписавшись от мейстера Эймона и получив от Джиора Мормонта в награду за боевую доблесть валирийский клинок, Джон не сдался и решил взять свою судьбу в собственные руки.

- Разрешите обратиться, сэр, - обратился к старому Мормонту Джон через несколько дней, подтянув себя сразу по нескольким аспектам жизни и службы на Стене. – А что если Одичалые действительно собрали армию в несколько тысяч? Боюсь, что на открытой местности двум эскадронам тогда каюк.

- В таком случае мы займем оборону на укрепленной позиции, - решительно сказал Мормонт.

- У нас уже есть такая позиция, сэр, - доложил Джон. – Кажется, она называется Стена. Зачем же тащиться за Стену, чтобы искать ее плохое подобие?

- А мне кажется, парень, - гневно сказал Мормонт, - что ты сомневаешься, что я еще способен совершить поход за Стену!

- Никак нет, сэр! – с готовностью откликнулся Джон. – Я просто докладываю, что оборонять Стену проще, чем сраные развалины.

- Так, так, - проворчал Мормонт. – Что же ты предлагаешь делать, если мы даже не знаем, в каком месте они будут штурмовать?

- Утроить частоту караулов, сэр, - с готовностью доложил Джон, которого этот вопрос не застал врасплох. – Выдать каждому караулу по паре воронов, чтобы могли доложить о начале штурма или о диверсионной группе. Караульные ездят на мулах, привязать каждому мулу к заднице мешок песка или золы, чтобы увидеть следы, если кто-то перелезет через Стену между караулами.

- Ну что ж, - фыркнул Мормонт, - а если противник все же преодолеет Стену?

- Осмелюсь доложить, сэр, - поразмыслил над диспозицией Джон. – Если мы заметим это, и хрен бы с ним. Лошадей они через Стену не перетащат, а вороны летают куда быстрее пеших воинов. Одна кавалерия Амберов встретит хоть пару сотен пехоты на безлесых землях Дара и сомнет.

- А что бы ты сделал сам, если бы командовал Одичалыми?

- Штурмовал бы Черный замок, сэр, чтобы открыть ворота под Стеной. Как по мне, дохлый номер, у нас здесь одних солдат больше трехсот, а штурмовать без превосходства пять-к-одному гиблое дело. Полторы тысячи человек они через Стену незаметно не перетащат.

- Десять к одному, - педантично поправил Мормонт.

- Так точно, - признал Джон. – Только укрепления наши дерьмо. Простите, сэр.

- Так, - крякнул Мормонт. – Три недели я готовил поход за Стену. Три недели собирал припасы и людей. И за все три недели никто не сказал мне, что это форменное идиотство, как оно, разумеется, и было. Из тебя со временем выйдет хороший лорд-командующий, Джон.

Несмотря на все уверения бравого кузнеца из Черного Замка, что не такой Бенджен человек, чтобы позволить себе сгинуть из-за подобных пустяков, Джон тосковал по своему дяде – не до такой, конечно, степени, чтобы собрать всех кадровых военных в замке, встать на Кулаке Первых Людей, как бабки с семечками, и ждать, пока Бенджен Старк выйдет к ним на огонек, - но все-таки Джон скучал сильно. А еще Джон скучал по уехавшему Тириону, который увязался с ним и с Бендженом третьим, когда они уезжали из Винтерфелла.

Джон знал, что в его семье Ланнистеров не жалуют, хотя успел посмотреть на Ланнистеров в Винтерфелле и заметить, что они все разные, трудно к ним относиться одинаково. Но похмельный Бенджен, отправляясь из Винтерфелла, был строг и суров, и Джон остерегался того, что дядя и Тирион будут собачиться и огрызаться друг на друга всю дорогу.

Первые несколько часов и Бенджен, и Тирион действительно ехали молча, но потом вдруг словно обменялись зашифрованными сигналами.

- Тому, кто эту дорогу клал, я бы в голову гвоздь забил! – энергично сказал Тирион, когда дорога стала стремительно портиться по мере удаления от Винтерфелла, и его лошадка в очередной раз оступилась, чуть не скинув Тириона.

- Это тебе не это, - пояснил Бенджен, поравнявшись с Тирионом.

- Понятно, - протянул Тирион, не то стоически, не то сардонически, и Бенджен чуть поотстал и хлопнул лошадку Тириона по крупу. Лошадка Тириона полетела вперед, Тирион чуть не вылетел из седла на торчащие из дороги камни, но не обиделся, и Бенджен к нему потеплел.

На стоянке Тирион повел себя как гражданский и отправился читать, но Бенджен твердо взял его за плечо и направил к сваленным в кучу дровам, объяснив Тириону разделение труда, согласно которому на его долю выпадало разведение и поддерживание костра.

- Тебе не кажется, что эти дрова выше меня? – проворчал Тирион и матерно выразился, а Джон удивился, когда дядя с Тирионом перешли на ты. – Если ты хочешь, чтобы я поджарился, предупреждаю, что я невкусный.

- Дело не в дровах, - убедительно пояснил Бенджен. – Дело не в росте, и вообще ни в чем. Дело в том, что нам нужно развести костер.

- Понятно, - тем же стоически-скептическим тоном сказал Тирион и принялся перекладывать дрова в организованном порядке, чтобы хорошо занялись и долго горели. – Я уж вижу, что Север – это не только доброе слово, но и очень быстрое дело. Это еще ваш главный Старк говорил, когда Стену строил: «Пока Иные составляют планы наступления, мы меняем ландшафты, причем вручную. Когда Иные идут в наступление, они неожиданно натыкаются на Стену высотой в семьсот футов, теряются на незнакомой местности и приходят в полную небоеготовность. В этом смысл Стены, в этом наша стратегия».