- Правильные книги читаешь, - одобрил Бенджен. – Дай потом мне тоже.

Как бы это ни казалось удивительным еще в начале дня, в конце дня Бенджен и Тирион лежали уголком около костра, голова к голове, и Бенджен рассказывал о том, как он попал в Дозор.

- Сложный был год, - повествовал Бенджен. – Неурожай, гражданская война, бандитизм и недобор в дозорные. С последним мириться было нельзя, и вербовщики брали не только пацанов как я, они даже целую богадельню глухонемых на Стену отконвоировали. Составили из них отряд «Северные тетерева», и хороший получился отряд – Одичалые нам десять лет дань платили, чтобы мы этих глухонемых за Стену не выпускали. С ними же даже в переговоры вступить нельзя. А ты говоришь, малый рост и ноги кривые. Оставайся у нас, полурослик, а?

Выяснив, что Джон не дурак, лорд-командующий Джиор Мормонт стал чаще приглашать его в свои покои, чтобы поговорить о делах Дозора, а однажды даже пригласил его выпить, имея к нему разговор личного характера.

- Король умер, пока ты валялся там у Эймона и закидывался ханкой, - сообщил Мормонт, когда они опрокинули по второй.

- Угу, - согласился Джон, который это уже слышал. – То есть, жалко, конечно. Может, отец теперь вернется домой.

- Твой отец теперь Защитник державы, - разочаровал Джона Мормонт. – Королем стал молодой Лионель. Знал его?

- Пьяница и рубака, - припомнил Джон. – Я ему так рыло и не начистил, хотя несколько раз пытался. Хороший парень.

- Так вот молодой король сбежал из столицы, - перешел к личной части разговора Мормонт.

«Красавец! – подумал Джон, но вслух этого не сказал. – А я тут сижу».

Джиор Мормонт разлил по третьей, и новобранец Джон с лордом-командующим Мормонтом опрокинули снова.

- А что вы на меня так смотрите, сэр? – заинтересовался Джон, которому северный самогон уже затуманил мозги. – Он что, с моей сестрой сбежал, олень он сохатый?

Пока Мормонт думал о том, как сказать парню правду, Джон поразмыслил и пришел к промежуточной гипотезе, что король Лионель порядочная скотина. «Наверняка уже обвенчался с Сансой, путешествует с ней инкогнито по Вестеросу или тайком гостит у друзей и в любом случае учит девочку плохому, - подумал хмельной Джон с небольшой братской ревностью, которой было в аккурат столько, сколько положено иметь сводному брату и бастарду, то есть не то чтобы сильно до фига. – А я здесь сижу, кругом одни мужики, и даже у шлюх в Кротовом городке рожи как у свиньи жопа. Не, все-таки король красавец!»

- Он с обеими твоими сестрами сбежал, - со вздохом признал Мормонт.

- Ну так это почти прилично, - обрадовался Джон. – И Арья не будет в городе скучать, и они двое при Арье не будут совсем уж выходить из рамок.

- Хороший ты парень, Джон, - еще раз вздохнул Мормонт и разлил по четвертой. – Ты еще в людей веришь.

========== VII ==========

Быть женщиной — великий шаг,

Сводить с ума — геройство.

(с) Пастернак

Больше всего начавшемуся путешествию были рады волчицы, которые исчезли в предрассветной тьме, как только трое всадников покинули стены Королевской гавани — и, судя по звуку, волчицы тут же вломились в чей-то сад, опрокинув забор. Вокруг залаяли собаки, и Лионель подумал, что волчицы еще дадут всем жизни – и окрестностям, и им троим.

- Слушайте, а что вы делаете, если они задерут чьего-то барана? – спросил сестер честный и справедливый молодой король.

- Мы их в этот день больше не кормим, - резонно ответила Арья.

Волчицы присоединились к всадникам достаточно быстро, и Лионель узнал от Сансы, что огромная, размером с маленькую лошадь, волчица с окровавленной пастью называется «моя лапочка». Он вообще узнал о Сансе много нового в первые же дни похода: как только начались королевские леса вокруг города, Санса не только отправилась с ним охотиться, но и хорошо била дичь из арбалета, а самым удивительным для Лионеля было то, как быстро она освежевывает тушки милых заек и оленят, поддернув рукава и иногда стряхивая с рук струящуюся по ним теплую кровь. «Под ее красотой была сталь», - вспомнил Лионель слова своего отца, часто вспоминавшего погибшую Лианну Старк, и через полчаса удивился снова – Санса хлопотала у костра в кожаных перчатках.

- Крови не боялась, а сажи боишься? – весело сказал Лионель, усаживаясь рядом, и почему-то оглянулся, словно не хотел целовать Сансу при Арье, но на его счастье лес нравился Арье больше, чем костер и готовка.

- Это же для тебя, глупый, - улыбнулась Санса, она хорошо управлялась с открытым огнем и знала его капризный характер. – Вряд ли тебе понравится, если у меня руки будут все в пятнах и рубцах, как у охотников и лесников.

- Даже если это случится, я все равно буду тебя любить, - пообещал Лионель, поймав руку Сансы, и, немного отогнув перчатку, поцеловал ее запястье, то место, где бьется пульс, сразу почувствовав, как Санса вздрогнула.

- Лео, прекрати, - попросила Санса, но Лионель и не собирался прекращать, нажав на найденное чувствительное место языком. – Я зайцев сожгу.

Лионель любил зайцев и пушистыми, и жареными, но от Сансы не отошел, сидя рядом и постоянно ее отвлекая, пока наконец зайцы не перекочевали на кусок дубленой кожи, в походе заменявший скатерть, а Санса повалилась на Лео сверху, исступленно его целуя.

- Ты за этим меня выманил из города, разбойник? – сказала Санса и немного опрометчиво уселась на Лео верхом, стиснув его ребра коленями.

- Да, - честно признался Лео. – Конечно.

Вечером того же дня, засыпая у костра, Лионель заметил, что Арья устроилась спать, сжимая эфес лежащего рядом с ней клинка, и на следующую ночь это повторилось снова, так что Лионелю стало любопытно, а в голову полезли истории про рыцаря и деву, кладущих между собой в постели меч, и многочисленные продолжения про то, как это ни фига не помогло.

- Послушай, - шепнул развеселившийся Лионель засыпающей Арье, опускаясь на колено за ее спиной и наклоняясь к ее уху, - во-первых, я могу лечь и с другой стороны, это же земля, а не кровать. А во-вторых, ну это перебор, я еще годика четыре обещаю быть хорошим.

О том, что через четыре года от него уже не отвяжешься, Лионель добавлять не стал, все равно по его тону это было очевидно, и эта веселая развязность Арью рассердила.

- Я не твоя невеста! – прошептала Арья Лионелю прямо в ухо, притянув его к себе за шею, чтобы не разбудить Сансу. – Даже думать такое не смей, «через четыре годика»!

- Ладно, хорошо, - уступил Лионель, решив, что шутка про «не думай о белом медведе» разозлит Арью еще больше. – Я просто обещаю, что тебе нечего бояться. Ну правда, у тебя даже ножен нет, сама же напорешься во сне.

- Я… – вдруг сбилась Арья, и ее голос неожиданно стал мягким и почти детским. – Лео, ты никому не скажешь?

Лионель попытался кивнуть, насколько это было возможно, потому что Арья так и не отпустила его шею, и Арья либо почувствовала его движение, либо просто поверила ему без обещаний.

- Я боюсь темноты, особенно когда стен вокруг нет, - зашептала Арья ему в ухо, - как будто боюсь удара в спину… А на спине уснуть не могу… Нимерии нужно охотиться вечером, я ее отпускаю… вот Санса засыпает рядом с Леди, ей всегда везет, Леди не хочет от нее уходить, ластится к ней каждый вечер… а мне трудно засыпать, особенно если проснусь ночью, а костер уже погас… если Нимерия не вернулась, лежу на спине, считаю звезды, и все равно не по себе…

- Спи, - сказал Лео, укладывая Арью и прижимая ее спиной к себе. – Я обниму тебя, и ты уснешь. Я знаю, ты не моя невеста, я просто хочу, чтобы ты спокойно уснула.

Последнее, о чем подумал Лео, проваливаясь в сон вслед за Арьей, было то, что он, наверно, как-то догадался о страхе Арьи сам, недаром сдавшаяся его любви Арья представлялась ему всегда с закрытыми глазами, словно для нее это была высшая форма доверия.