— Мы ещё идём за какао? — спрашивает Рей несмело, но с надеждой.

Кайло мотает головой, но не ей, а своим мыслям, бросает на неё взгляд, сулящий недоброе, а потом без предупреждения подхватывает и закидывает на плечи. Рей вскрикивает, но он с лёгкостью кружит её на месте.

— Мы не идём, мы бежим!

И он реально бежит, вытряхивая из её легких воздух наполовину со смехом.

========== 6. ==========

У Кайло толстые пальцы.

Рей прогоняет эту мысль и вновь обращает слух к преподавателю. Что он только что говорил?

Нет, не так, конечно же. Конечно, не толстые. Просто крупные.

И чуткие.

—… ответить на этот вопрос…

Ладонь большая по сравнению с её. А пальцы… Она уже уверенно помнит их прикосновения: например, к своей руке или щеке. К соскам — тогда, на вечеринке.

— Рей Платт! — торжественно объявляет преподаватель и глядит на неё, чуть сдвинув очки на нос, ожидая, очевидно, блестящего ответа.

Рей растеряна.

— Порадуйте нас.

Вся группа смотрит на неё, и она поднимается с места, но единственное, о чём Рей сейчас на самом деле может рассуждать, — это анатомия рук Кайло Рена, и этот ответ вряд ли устроит хоть кого-то в этой аудитории. И она так некстати ещё вспоминает, что вообще-то его зовут Бен Соло.

— Повторите, пожалуйста, вопрос.

Старенький преподаватель чрезмерно изумляется.

— У вас всё в порядке? — взволнованно уточняет он.

Её репутация спасает безвыходное положение.

— Извините, голова разболелась, и я прослушала вопрос. Повторите, пожалуйста. Я отвечу, я готовилась.

Нет, она не готовилась. Она весь вечер переписывалась с Кайло. Он скидывал ей сначала фото того, как они с товарищами варят картоху, потом — как кошка его соседа, Милли, спит, высунув кончик языка, потом — себя голым, прикрытым в причинном месте лишь простынёй и с книгой, упавшей на лицо, с подписью: «Хочешь немного философии? Учу на дому без регистрации и смс».

Рей не могла остаться в долгу. Она бросила перечитывать один и тот же абзац из раза в раз и с головой отдалась общению. Она скидывала ему фото своего вечернего салата, фото вытянутых ног с растопыренными пальцами, фото себя топлесс, но с грудью, закрытой рукой (благо, с её размером это не проблема).

Они до двух ночи желали друг другу спокойной ночи, и Рей так и вырубилась, набирая очередное сообщение.

Самый непродуктивный вечер в её жизни.

Но зато самый счастливый.

— Нет, нет, — возражает преподаватель, окидывая её обеспокоенным взглядом. — Отдыхайте. Тем более в вас я никогда не сомневался. Вместо Рей ответит…

И он утыкается в журнал — группа стонет.

— Бомонт Кин.

Из дальнего угла, с одной из последних парт, доносится обречённый вздох, парень поднимается и, подсматривая в учебник, начинает бубнить ответ. Преподаватель слушает, откинувшись на спинку стула и закусив дужку очков.

— В поряде? — спрашивает Финн, подвинувшись к ней ближе, чтобы говорить тише.

— Всё в порядке.

— Если плохо себя чувствуешь, отпросись с пар.

— Говорю же, я в порядке.

Это начинает самую малость раздражать.

— Или это то самое? — Финн сочувственно кивает ей, будто уверен, что угадал. — Эти ваши дни?

— Что? Твоё вообще какое дело?! — пытается она накричать на него шепотом.

— Рей, я тоже это чувствую. У парней тоже бывают циклы. Так что, если что, я могу понять.

— Просто замолчи.

Она полностью разворачивается вперёд, надеясь, что Финн больше ничего не ляпнет.

— У По сегодня квартирник, — продолжает друг. — Всё будет лампово, чисто он и акустика. Ну, и ещё вся тусовка с универа. Приходи. Я вот с девушкой буду.

— С кем? С Роуз? — спрашивает Рей рассеянно, изо всех сил стараясь сделать вид, что превозмогает недуг ради знаний. А то преподаватель начал заинтересованно коситься в сторону их шушукающейся парты.

— Что?.. Причем тут Роуз? Мы с ней не встречаемся. Джанна, помнишь? Девушка из кафе через дорогу.

— Юноша, — вполне добродушно окликает его преподаватель. — Вы так хотите поделиться чем-то с вашей соседкой, так, может, и нам расскажете?

Финн отодвигается от неё и пожимает плечами.

— Так я и думал. Не тратьте потенциал впустую, продолжите отвечать за своего одногруппника.

Рей жаль Финна, но он сам напросился.

После пар она направляется в университетскую библиотеку, по пути проверяя телефон. Там сообщение от Кайло:

«Ты не ответила насчёт философии».

Рей улыбается.

«Не уверена, что ты сможешь меня чему-то научить».

И, хоть первое сообщение было отправлено час назад, ответ приходит сразу же.

«По большому счёту без разницы, кто кого будет учить».

— Деточка, милая.

Засмотревшись на экран телефона, Рей не сразу соображает, что обращаются к ней. А больше и не к кому: в этой части коридора она оказывается одна.

Если не считать улыбающегося старика, поджидающего её на пути.

Шив Палпатин собственной персоной явился Рей впервые, до этого она видела его только на фото на доске с информацией для ознакомления, и по очевидным причинам на это фото в последнее время она смотрела очень часто.

Вживую он выглядит ничуть не привлекательнее. У него мертвенно бледная, дряблая кожа, висящая на подбородке, глаза, затянутые старческой пеленой, редкие седые волосы и приоткрытый рот. Его чёрный костюм ему на пару размеров великоват, что усугубляет отталкивающее впечатление.

Рей замирает. Обычно, если к ней на улице обращаются неприятные типы, она делает вид, что не слышит, и проходит мимо. Но…

Она смотрит на профессора. Неужели это всё правда? Это — её дед?

Родители пропали, когда ей было пять, она ничего о них не помнит или не хочет помнить. В детстве Рей множество часов провела за тем, что придумывала себе, кто они такие и что оставили её не просто так, и что в конце концов обязательно выяснится, будто она дочь президента или знаменитой актрисы, на худой конец — шпионов.

Ей пришлось немало усилий потратить на то, чтобы смириться с тем, что она в этом плане никто. Но это не делает её хуже или лучше. Она — это просто она, Рей. Даже пусть и с фамилией ненавистного Платта. Главное — что она представляет из себя, что делает и к чему стремится.

И вот это необъяснимое родство.

— Деточка, — вновь обращается к ней Палпатин.

Он словно подманивает её к себе движением узловатого, скрюченного пальца.

Рей делает несколько нерешительных шагов.

— Я про тебя слышал.

Ну ещё бы.

— Ты — подающий большие надежды студент.

Он сам подходит ближе и доверительно берёт её за руку.

— Гуманитарные науки — это пустое. Поверь мне, великому теоретику, искушённому практику, только точные науки! И физика — основа всего в мире. Постигай её.

Рей ошеломлена не столько его предложением, сколько тем, что речь и не ведётся за их родственную связь. А она в глубине души надеялась на разговор, раз уж случилась эта странная встреча.

Напоследок дед делает следующее: берет её руку и вкладывает ей в ладонь что-то, выуженное из кармана пиджака секундой ранее.

В руке оказывается маленькая шоколадка.

Старик хлопает её по плечу и уходит скованной походкой в ту сторону, откуда она шла. Рей оборачивается ему вслед.

В картине мира маленькой брошенной девочки даже такой родственник считался бы подарком судьбы. И Рей борется с тем, чтобы начать воображать, что у неё есть семья, и приписывать себе достижения этой странной родословной.

***

— Готов? — спрашивает Роуз, когда они подходят к той самой двери, за которой слышно множество разрозненных голосов.

Хакс флегматично пожимает плечами.

— На полчаса, — напоминает он, и она нажимает на дверной звонок.

По через Финна приглашал всех, поэтому Роуз не видит причин, почему бы ей не пойти на этот классный квартирник, где будут и старшекурсники, и её одногруппники.

Впервые ей не приходится прятать неуверенность за напускным безразличием.