– Не люблю лестницы, – призналась Нэлла. – Особенно такие, по которым можно ударить со всех сторон.

– Я тебя подхвачу, если начнешь падать, – пообещал Лост, но девушка только фыркнула.

И по лестнице она спускалась осторожно-осторожно. Осторожнее нее спускался только Кунмери, который все еще ничего не видел. Он каждую ступеньку сначала нащупывал носком сапога, потом аккуратно на нее наступал и лишь после этого переносит на эту ногу вес тела. И вот этим он будил в Лосте охотничьи, кошачьи инстинкты, которые требовали пнуть излишне осторожного типа и посмотреть, как он упадет.

– Куда мы спускаемся? – спросила Нэлла.

– В Демонов Колодец, – тихо ответил Лост, а смысл молчать, если до сих пор не заметить их могли разве что слепо-глухо-немые не маги, а такие сюда попросту не смогли бы зайти. – Вообще есть мнение, что в какие-то незапамятные времена, камень из-под земли вырастил то ли бог, то ли очень сильный маг. Он же и пробил в нем этот колодец. Демоны его знают для чего. Может запасы воды собирался здесь хранить. Может просто тренировался. А потом кто-то обнаружил, что в этом камне есть пустота, много пустоты, и он, от нечего делать, видимо, прорубил до нее проход. Или проплавил. На «проплавил» больше похоже. Проточил воздуховоды. Пристроил башню. И использовал как личную крепость, пока не помер от старости. Те, от кого он собирался защищаться, видимо, так и не узнали, что это именно крепость, иначе эти битвы хоть кто-то бы помнил и кому-то о них рассказал. Да, а потом эта красота досталась контрабандистам. Вроде бы. А может это просто слухи.

– Ага, – сказала Нэлла. – А Демонов Колодец почему?

– Потому что очень глубокий. Есть мнение, что настолько, что в нем даже от взгляда богов можно прятаться. А маги даже из Великих Домов точно не учуют и не найдут. Последнее, кстати, подтверждено.

Нэлла хмыкнула, а потом тихо пробормотала, что раз место годится для того, чтобы в нем прятаться, то, наверное, в нем именно прячутся. Знать бы еще от кого.

– Да, затаилась мышка в норке, – согласился с ней Лост.

По длиннющей лестнице они спустились без происшествий. И Нэлле даже думать не хотелось о том, как она будет по ней подниматься. Тратить силу на такую ерунду не хотелось. А если не тратить…

Лост постоял на последней ступени, игнорируя то, что ничего не видящий Кунмери куда-то уже побрел.

Далеко убрести он все равно не мог – дно этого колодца было небольшим, овальным. И если бы не три двери, видневшиеся по разные стороны, было бы вообще непонятно, для чего сюда спускались.

– Умная, затаившаяся мышь, – проворчал Лост. – Умная мышь, похоже, знала, что по ее следам пойдет именно оборотень. Поэтому не стала их путать и посыпать перцем. И даже левитировать не стала. Просто пошела туда, где удобнее всего. Идемте, держите щиты.

Кунмери, услышавший эти слова, наконец, заметил, что за ним никто не идет и остановился. А Лост развернул щит и скользящим шагом пошел к ближайшей от лестницы двери.

Возле нее он тоже постоял, нахмурив брови. А потом просто нажал на ручку.

– Умная, затаившаяся мышь, – произнес, что-то за этой дверью рассмотрев. – Умная мышь, намеренно привела за собой в норку котика. И зачем ей это надо?

– Я прошу помощи, – дрожащим голосом произнесли в помещении за дверью. – Помогите и я вам все объясню. Оно вам нужно. Мои объяснения вам нужны.

– Умная, сумевшая сбежать из клетки мышь, это надо же, – проворчал Лост, а потом, никого не дожидаясь, зашел в комнату.

– Я не могу держать, – практически простонали там, и что-то ярко вспыхнуло, заставив Кунмери начать ругаться, а остальных замереть на месте, ожидая, пока стабилизируется зрение. Потому что бежать на помощь ослепнув – та еще дурость.

– И у котика щит, – сказала сама себе Нэлла.

Летать на драконе Иржине очень понравилось. А вот спутники ее восторга почему-то не разделяли. Тот, что помоложе, вообще сидел бледный-бледный, в прозелень и время от времени щелкал пальцами, активируя какое-то плетение. Иржина подозревала, что сдерживающее тошноту.

Тот, что постарше, бормотал что-то загадочное о невозможности полета дракона. Мол, дракон большой, крылья для такой массы маловаты, а магии он не чуял. А дракон вопреки этим словам продолжал лететь. Причем, туда, куда надо было. Словно запомнил ту карту, на которой искали нужный дворец, и теперь без особого труда сопоставлял с ней все, что видел внизу.

В общем, на взгляд Иржины, драконы были странными, но интересными существами. И летать на них было здорово. Она даже впервые пожалела, что давно не бестолковая девчонка, а женщинам в ее возрасте визжать от восторга, раскидывать руки и запрокидывать голову – неприлично.

Да и глупо она будет выглядеть. А выглядеть глупо Иржина очень не любила.

И почему эта дева-дракон раньше не появилась?

Иржина угадала. Ринге действительно укачивало на спине дракона. И самое поганое, что он этого от себя не ожидал и в том, что вот так не опозорится, был почему-то уверен. И больше всего на свете ему на этот момент хотелось попросить дракона вернуться и усадить себе на спину кого-то другого. Но просить было поздно, слишком уж далеко они успели улететь. Да и не мог он попросить. Не тогда, когда на этом же драконе сидит пожилая женщина, явно получающая от полета удовольствие.

В придачу к дракону, на крылья которого Ринге старался не смотреть, потому что от их медленных и плавных движений становилось еще хуже, ему так же не повезло с коллегой. Очень общительным коллегой, как оказалось, хотя до сих пор Ринге был уверен, что магистр Ведеро увлеченный наукой тихоня, из которого слово не вытянешь. А тут на тебе, потянуло его поговорить о драконьих странностях. Словно и так не понятно, что у этих ящерок просто какая-то своя магия, которую люди не видят и не ощущают. И не способны ею пользоваться.

К счастью.

Ринге так казалось.

В том, что недолго сможет терпеть летающих соседей, вздумайся им обрести крылья, он был уверен. Либо убьет кого-то, либо сам повесится. Потому что от одного вида крыльев его тошнило.

– А вон там, похоже, дворец, – решил сменить тему болтливый магистр и некрасиво указал на что-то пальцем.

– Нет, это старая казарма. Точнее, развалины казармы, – спокойно сказала Иржина, улыбнувшись магистру, как любимому и очень любопытному внуку. – Дворец немного дальше. Он светлый, из такого, желтоватого камня, из-за чего кажется теплым и светящимся.

– Красивый, наверное, – практически простонал Ринге, потому что проклятое воспитание требовало поговорить с немолодой тетенькой, чтобы она не обиделась.

– Да, красивый, – подтвердила Иржина.

– Был, – припечатал магистр Ведеро, опять первым рассмотревший очередное сооружение.

Иржина стала вглядываться вперед, пытаясь понять, что там случилось с дворцом за то время, пока к нему не мог никто достаточно близко подойти, чтобы рассмотреть толком за деревьями парка. И на первый взгляд казалось, что ничего. А потом сам дворец и часть парка начинали как-то странно плыть и перемешиваться друг с другом, словно вдруг стали жидкими. Или это воздух над ними колебался и обманывал глаза.

Ринге тоже рассмотрел эту невиданную красоту и поспешно щелкнул пальцами, потому что резко усилившаяся тошнота и появившееся головокружение были неуместны в этот момент.

Ведеро тихо выругался.

– Это ведь не тьма, – сказал Ринге, который во времена бурной молодости заходил на земли бывших Темных королевств. – Оно не так выглядит. Оно словно поедает пространство и меняет его для себя. Причем, не так и быстро, на самом деле. Иначе никто не успевал бы ставить Границу. Там ведь сначала нужно собрать компанию специалистов, настроиться…

– Это не тьма. Это больше похоже на то ограниченное пространство, в котором когда-то один идиот смешал эту самую тьму с грибницей пчеловов. Но не оно, что-то другое, просто похоже, – отозвался Ведеро, но не стал говорить о том, как весело проходил практику вблизи от этого пространства, и как им всем пришлось вытаскивать оттуда болвана, догадавшегося привязать себя веревкой за дерево, прежде чем перейти Границу. Они тащили, а то, что, как оказалось потом, было всего лишь искалеченной пчеловской грибницей, не отдавало. А когда вытащили, болван оказался невменяем и пятнист. И если разум, не без помощи целителей душ, все-таки пришел в норму, то чудесные синие и красные пятна тот человек до сих пор маскирует иллюзиями. Хотя его жене, вот уж странная особа, они нравятся.