Киан’дэ дотронулся когтистой ладонью моего плеча и, защёлкав, указал рукой на небольшую перегородку. Там я ещё не была.

Хищник подвёл меня к ней: оказалось, это была самая настоящая душевая комнатка! Вот так везение. Я уже начинала стесняться своего ужасного запаха, проникавшего всюду, и очень обрадовалась предстоящему купанию.

Хищник, подозревая, что я не умею управляться с их техникой, сам включил воду на огромной металлической прямоугольной рамке, из верхней части которой струями полилась вода. Он коснулся серебристой панели и сделал вращательное движение рукой. На панели неоновым цветом обозначился круг, с одной стороны подсвеченный синим, с другой — красным. Ага, температура!

— Спасибо, — неловко сказала я. Плохо только, что мне не во что потом переодеться.

Хищник удалился, прикрыв непроницаемой тканью проход, и я только слышала его тихие шаги в отдалении.

Я поспешно сняла с себя комбинезон, убрала волосы назад и, полностью голая, шагнула под струи.

Как хорошо! Вода залила тело и лицо, я ощутила себя под косыми ударами, будто попала в дождь, но только ласковый, тёплый, и с удовольствием вымылась.

Плохо, что не было ничего вроде мыла или шампуня, но и на том спасибо. Я усердно оттирала грязь с ног и рук, убрала засохшие корки крови с порезов на предплечьях и коленях (это я так неосторожно пробиралась в узкий лаз на корабле). Вымыла голову, понежилась ещё минуту под струями воды и наконец вышла.

А выйдя, покраснела. Вместо грязного комбинезона на полу, покрытом упругим материалом, лежала свежая одежда: такой же комбинезон, только чистый, и мягкая тёплая ткань. Я развернула, оказалось — накидка с капюшоном. Ох, как бы она мне пригодилась в эти дни странствий по лесу! Я отжала волосы и подождала, пока тело подсохнет, после чего переоделась в чистое.

Выходит, Киан’дэ зашёл ко мне и видел меня обнаженной? Я прониклась к хищнику ещё большим уважением: он не воспользовался случаем, не стал беспокоить меня, не напал на меня. Он очень отличается от многих… как от своих сородичей, так и от людей.

Покинув душевую, я увидела, что Киан’дэ пристально изучает какое-то оружие, очень напомнившее мне человеческое копье с лезвием на каждом конце: серповидное и слегка изогнутое. Киан’дэ провернул копье в руке и легким движением сложил его, теперь два клинка сошлись в один, с короткой рукоятью и серпом на конце. Хищник ловко сунул его за спину, между двух своих клинков, и внимательно поднял на меня маску, зацокав.

— Я закончила, спасибо. И за одежду тоже.

Он слегка склонил маску, кивнул и прошел мимо меня, исчезая за покровом плотной ткани. Спустя минуту я услышала, как вода барабанит по полу, уходя в сливное отверстие, и поняла, что хищник также решил вымыться.

Некоторое время — очень короткое — я сидела, прислонившись к столбу и думая о Киан’дэ. Не знаю, почему, но в голове крутилась одна и та же мысль: интересно взглянуть на него, хотя бы исподтишка.

Я стыдливо залилась краской, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Все равно что выйти в чистое поле во время грозы и надеяться, что молния в тебя не ударит.

Но я знала, что пожалею, если не сделаю этого. Быть может, я не отошла от шока… или я испытала нечто вроде стокгольмского синдрома? То самое чувство, когда жертва влюбляется в своего похитителя? Ведь Киан’дэ мне не друг. Он — инопланетянин, по какой-то невероятной причине захотел стать моим покровителем и защитником… в любой момент он может расхотеть делать всё это, и тогда какой будет моя участь?

Я отмахнулась от этих мыслей, ноги сами по себе шагали к стене из ткани, а пальцы зацепились за неё и тихонько отогнули.

То, что я увидела за ней, было и отталкивающим, и желанным одновременно.

Я уже видела хищника без одежды, и обстоятельства, при которых это произошло, сильно ранили меня. Но сейчас всё было иначе. Я словно заново посмотрела на инопланетянина и как зачарованная замерла, не боясь, что меня увидят.

Я жадно скользила по мускулистой спине, испещренной черными и серебряными полосами, по красивой и неожиданно длинной шее, убранным набок дредам. Киан’дэ снял с бедер нечто вроде черного саронга-доспеха, под которым были облегающие кожаные штаны, несомненно, защищавшие бедра и ноги от повреждений. Он разделся, но маски не снял, и ступил под хлещущие струи воды. Капли туго забарабанили по телу, очертив плечи брызгами. Хищник неожиданно устало запрокинул назад голову и замер.

Образ несокрушимой машины для убийств рушился на глазах. Сквозь толстокожесть и непроницаемость Киан’дэ я снова разглядела в нем нечто более человечное, чем мне хотелось бы видеть, и поняла, что меня неудержимо притягивает к нему. В какой-то момент я… даже пожалела, что это не он похитил меня. Быть может, тогда все сложилось бы иначе.

Неожиданно он резко повернулся, почуяв на себе мой взгляд. Ожидая подвоха и опасности, он напрягся, чуть согнув руки в локтях и расставляя пальцы с острыми когтями. Но тут же он застыл, выпрямляясь и сурово глядя на меня.

Мне стало дико неловко. Я замялась, бормотнула «Извини!» и опустила взгляд. Внезапно, я услышала тихий цокот и щелчки, и, подняв глаза, вдруг увидела, что хищник, приподняв руку, делает короткий манящий жест, складывая вместе указательный и средний когтистые пальцы.

Я не могла этому поверить. Хотелось развернуться и уйти, но в то же время я не могла противиться, потому что внезапно мое темное, тайное желание исполнилось.

Я сглотнула, виновато пряча глаза, но пошла навстречу ему. Каждый шаг — замедленный удар сердца. Обычно в самые щекотливые моменты сердце бьется, как бешеное, но теперь мне казалось, что оно почти остановилось, вот-вот замрет навсегда! Я боялась и сгорала от нетерпения.

До меня донеслись брызги, отскакивавшие от плеч Киан’дэ. Мокрые гладкие дреды были похожи на змей Медузы Горгоны, а стальная маска продолжала прятать его лицо, придавая некоторой таинственности.

… Я медленно расстегнула комбинезон, не отрывая глаз от прорезей в маске и двух желтых огоньков, следивших за мной. Холодок пополз по обнаженной спине, а лицо горело от стыда. Мне хотелось провалиться сквозь землю. И в то же время — ответить согласием на приглашение.

Все решилось само собой. Киан’дэ тихо протянул мне тусклую бордовую ладонь, и я вложила свою руку в его, шагнув под воду и непроизвольно охая. Вода была горячей! Очень горячей!

Я осторожно положила на тихо вздымающуюся грудь хищника руку и ощутила упругую, будто прорезиненную, чешуйчатую кожу, образовавшую неповторимый рисунок, наподобие отпечаток пальцев у человека.

Киан’дэ был не так высок, как тот хищник, что похитил меня. И он был не так высок, как многие яутжа, которых я видела. Потому мне было не так страшно стоять возле него. Своим взглядом я упиралась ему в грудь, отмечая, что его тело помимо рисунков покрыто еще и шрамами.

Рука хищника скользнула по моему левому бедру. Обвив мою талию, он притянул меня к себе. Второй рукой проведя по моим волосам, он открыл мой лоб, зачесав мокрые локоны назад и откинув их, обнажая шею. Металлическая маска склонилась надо мной, слегка касаясь пульсирующей жилки на шее.

Хищник легко, будто делал это со мной уже не впервые, поднял меня за бедра и, поддерживая под ягодицы, прошел со мной до металлической пластины, на которой было неоновое кольцо регулировки температуры и мощности воды. Я обвила его талию ногами, а он прижал мою спину к холодной пластине, проводя когтистой рукой от шеи до живота. Наконец, рука его нырнула вниз…

… Всё равно что быть брошенной в воду против воли, не умея плавать, или погрузиться в океан добровольно. Я отбросила воспоминания о хищнике-великане, с которым мне не повезло встретиться и соединиться, и поразилась, насколько все сейчас другое. Нет жестокости, нет боли. Нет ненависти. Только тягучая, вязкая, плотская и обжигающая страсть, смешанная с болезненной нежностью. Мне казалось почему-то, что ему нелегко испытывать все это.

Я видела это в спокойных желтых глазах, чувствовала в прикосновениях. Мои руки хищник убрал наверх, и я вцепилась в бока панели, в то время как чешуйчатая ладонь мягко прикрыла мои глаза. Я послушно закрыла их…