====== 1 ======
Дхи’раута, корабль Киан’дэ (чьё имя переводилось с общего наречия как «Бремя»), убийцы из клана Яутжа Септима, опустился в смешанный лес.
Киан’дэ облачился в специальный маскировочный костюм и экипировался боевым кнутом, парой клинков на бедра и двумя длинными серпами, которые закрепил в ножнах за спиной.
Он не имел права носить телескопическое копьё и стандартные наручи, а также плазмопушку.
Ассасин из рода плохой крови был рождён на планете LX-1828-S от изгоя с начертанной на лбу меткой Х’дуи’с («Вонь») и неизвестной самки яутжа. Он вырос, потерял целый клан при битве с Кланом Урусс и, оставшись один, обрёл новый дом на планете Яуджа Септима на окраине Галактики Нова.
Благодаря своим талантам убийцы, он получил работу, но всё же не мог сравниться ни с одним Охотником по статусу. Ни на одну из стандартных боевых масок, показывающих умение яутжа, он не претендовал, зато носил маску Убийцы, обтекаемую, черно-серебряную, с узкими глазницами и двумя острыми изогнутыми шипами по обеим сторонам головы. На лбу маски была начертана серповидная пиктограмма ультра, да и в целом вся она была испещрена яутскими иероглифами. Некогда эту маску носил другой убийца, тот, что давным-давно служил этому же клану, до Киан’дэ, а после его смерти — через много лет — маска перешла к новому владельцу.
Киан’дэ надел маску и поспешил выйти из корабля, сделав его невидимым при помощи технологий яутжа. Воздух в этой части Земли был холоднее того, к которому он привык — яутжа предпочитают более жаркий влажный климат. Но Киан’дэ был занят своей миссией, а потому не обратил на это внимание, расправляя плечи и стараясь успокоить взлетевшее сердцебиение и привыкнуть к здешней атмосфере. Раньше хищам пригождалась на Земле кислородная капсула в масках, но со временем яуты привыкли к здешнему воздуху, постепенно поколениями адаптируясь к местным условиям.
Судя по данным наручного компьютера, неподалёку находится город уманов, некогда — единоличных хозяев голубой планеты, а ныне — лишь вместилищ для ксеноморфов, которых яутжа из некоторых кланов специально разводят для охоты, и редких целей для трофеев. Ещё уманов некоторые яутжа используют в качестве рабов, а женщин нередко берут в наложницы и секс-рабство: это вовсе не удивительно, поскольку женщины яутжа слишком свирепы и горды, чтобы самец мог довольствоваться их постоянным вниманием. Всего раз в стандартный год самки подпускают к себе самцов для любовных игр и спаривания, а итогом неизменно становится рождение будущих охотников племени.
Киан’дэ не имел права на самку яутжа, потому не единожды думал о спаривании с уманкой, что тоже, вообще-то, ему не полагалось. Но гон порой был так силён, что даже седативы не помогали с ним справиться.
Вообще-то жаловаться на жизнь ему совестно: повезло ещё, что его не убили сразу на Яутжа Септима, ведь ни в одном клане не приветствуют плохую кровь, коей он является. Но Старейшины, а вернее, его Патрон, держали хища как собственного профессионального убийцу, готового запачкать руки ради блага всего клана — собственно, за этим ему и сохранили жизнь.
Киан’дэ, которого яутжа обычно презирали и избегали, был тоже своего рода охотником. Охотником на хищников. Так, сейчас он выслеживал одного могучего и почитаемого яутжа, стремящегося скинуть с поста Верховного Старейшину и перешедшего Патрону дорогу.
И, судя по трекеру, его цель сейчас приближалась к людскому поселению.
Касл-Рок. 12:32
Рената тоскливо смотрела в потолок, лёжа на кровати в своей спальне и думая, что, быть может, она делает это в последний раз. Отряд вооруженных до зубов хищников прилетает единожды в год, чтобы забрать очередную дань с Мэнских лесов, и Касл-Рок — не исключение.
Мужчины их интересуют всегда меньше, чем женщины. Мужчин и среди них хватает. Для хищников человеческие особи слишком слабы и бесполезны, если только на них не решают похоотиться. Женщин же среди этой ужасающей расы немного, насколько могла понять Рената, и именно для плотских удовольствий и обязанностей рабов хищники забирали из поселений и городов своих несчастных жертв, которых не видели больше никогда.
Некоторые, правда, были постоянно при своих господах, закованные в ошейники с детонирующим зарядом и облачённые в чужие одежды. Но были в некоторых городах и женщины, готовые обслужить потребности хищников просто так, без похищения. Они жертвовали собой, добровольно предлагая себя чужакам в обмен на то, что юных дочерей, жён и сестёр не заберут с собой. И, если господа были добры, они соглашались на эти условия, посещая город чаще обычного.
Рената услышала звон сигнального колокола, густой и гулкий, как удар гонга. Она поднялась с постели, в последний раз вдыхая родной запах дома. Поверх скромного чёрного платья за колено надела дубленую длинную куртку, на автомате завязала на ногах удобные ботинки и вышла из дома, под хлесткие удары поднявшегося ветра.
Космический корабль опускался из пелены облаков и густого тумана, медленно приземляясь на старом стадионе, который ныне служил площадкой для торгов и отбора уманов, то есть людей, на языке хищников. При виде корабля захватчиков девушке захотелось плакать, но она сдержала злые слёзы и подумала, а не сбежать ли ей отсюда?
Но если и бежать, куда? Она осталась одна, с тех пор, как хищники забрали в рабство ее старших сестёр, а мать и отца своих девушка даже не помнила, потеряв их ещё в далёком детстве. Смерть от руки хищника страшила ее больше, чем рабство и насилие над ней. Она не знала, что из этого хуже, и шла, как овца на заклание, в сторону Скотника — так звали местные стадион.
Маленькой девочкой она смотрела на атоллы яуджа, входящие в атмосферу, и восхищалась красотой кораблей и их мощью. Но тогда Лори, самая старшая в их семье двадцатитрехлетняя девушка, заявила:
— Мы погибли… На том человечеству конец. Вот увидите.
И её слова оказались пророческими.
Прошло восемь лет, Рената привыкла к одиночеству и рутинной работе в кладовых. Но теперь и этому пришёл конец. И от этого пробирали мурашки.
Первые хищники встретились ей ещё на улице. Они выволакивали из домов некоторых сопротивляющихся женщин, не желающих добровольно идти на Скотник. Где-то вдалеке послышались глухие залпы. Стреляют. Затем — крики и плач, мольба. И все снова утихло.
Год за годом люди из Касл-Рок привыкали к своей страшной участи, отдавая пятерых женщин и двух мужчин всякий раз. Они и восставали. И боролись. И убивали своих поработителей. Но они были так слабы, что все оказывалось безнадёжным.
Рената вошла в широкие ворота стадиона, и перед ней предстал отряд из тридцати хищников в боевом обмундировании. Это были чудовища ростом в 2 и более метра, покрытые чешуйчатой кожей и броней. Под их масками скрывались насекомоподобные лица, украшенные ужасными жвалами и мандибулами. У каждого хищника на голове красовались тугие, как резиновые, дреды. Их мускулистые тела были защищены доспехами, притом защита стояла не всюду, а только на жизненно важных органах.
К чести хищников, больных и беременных женщин, а также женщин с маленькими детьми они не трогали. Если женщин в какой-то год не хватало, компенсировали мужчинами, забирая по четыре человека, но для каких целей, никто не знал. Ни разу люди не видели мужчин-рабов при хищниках.
Шло время, на Скотнике появлялось все больше людей, которым было предписано властями там появиться. Откуп хищникам начался.
Каждую девушку или молодую женщину выводили на помост, сооружённый несколько лет назад, и демонстрировали новым завоевателям. Везунчики возвращались в толпу: их не выбирали. Несчастные, которым выпала честь понравиться какому-нибудь хищнику, стояли на помосте, как на эшафоте, все время отбора, а затем на них надевали ошейники.
И вот хищники, посмеиваясь между собой, обсуждали прелестную аппетитную девушку, которую Рената лично не знала, но видела не единожды на улицах. Она была выбрана в качестве первой жертвы, и из толпы послышался горестный плач семьи несчастной. Но ее печальная участь была решена.
