Старший из двух маршалов – кажется, его звали Харрекс – пожал костлявыми плечами и кивком показал на Аркаеона. Маг только улыбнулся и покачал головой. Его орёл нырнул в нашу сторону и взмыл вверх всего в нескольких футах от моего лица.

– Они пришли сюда рано и положили под снег заговорённую медную проволоку, а после полили её водой и подождали, пока она оледенеет, – сказал я Рейчису. – Думаю, ты был прав, нам не стоило разбивать лагерь минувшей ночью.

– Идьёт.

Харрекс поднял миниатюрные солнечные часы.

– Что ж, господа, полагаю, мы готовы начать. Через минуту будет середина утра, и маршал Парсус начнёт обратный отсчёт от семи. После чего… Вы оба знаете правила?

– Надо убить другого парня? – предположил я.

Рейчис сердито зыркнул на меня.

– Таков твой план? Отпускать шуточки до тех пор, пока маг не сможет поразить нас, потому что будет слишком громко смеяться и не сможет выговорить заклинания?

– Возможно, это наш самый верный шанс. Я ни за что не смогу взорвать его сквозь щит.

– И что нам делать?

Я посмотрел на Арк-аеона. Его улыбка стала шире, он стоял совершенно спокойно, ожидая начала поединка.

– Семь! – выкрикнул маршал Парсус.

Я заглянул в глаза-бусинки белкокота.

– Как насчёт того, чтобы мы поменялись партнёрами по танцу? – предложил я.

– Ты имеешь в виду – я беру на себя мага?

Обычно белкокоты не улыбаются, но на мордочке Рейчиса появилась широкая мерзкая ухмылка. Может, он и был жадиной, лжецом, вором и шантажистом, но маленький негодник больше всего на свете любил сокрушительный, жестокий бой. Несколько месяцев назад он заполучил такое же проклятие Чёрной Тени, и вокруг его левого глаза был такой же узор, как и вокруг моего. Это ничуть не улучшило его характер.

– Пять!

– Не облажайся, Рейчис. Ты знаешь, что делать.

– Четыре!

Рейчис слегка встряхнулся. Его шерсть изменила цвет с обычного дурацкого коричневого с чёрными полосками на чисто-белый, отчего белкокот стал почти невидим на толстом снеговом ковре.

Я расстегнул металлические застёжки на футлярах, чтобы откинуть клапаны.

– Три!

Арк-аеон свёл пальцы рук так, что они образовали шпиль. Я знал этот магический знак, хотя сам не смог бы сотворить такое заклинание. Я вздрогнул при мысли о том, что произойдёт, когда оно ударит в меня.

– Два!

Арк-аеон подмигнул мне. Орёл замыкал последний круг, готовясь устремиться на Рейчиса. Белкокот опустился на четвереньки и упёрся задними лапами в снег, врывшись в него, чтобы взять разгон.

– Один… – произнёс Парсус.

По мне, в его голосе было слишком много энтузиазма.

Наблюдавшие за подобными событиями заметят, что обычно есть только два способа проиграть на поединке: закончить его на коленях, моля о милосердии, или лёжа на спине в ожидании, пока падающий снег заметёт твой труп.

– Начали!

Я собирался найти третий вариант, который был ещё хуже первых двух.

Сначала вокруг пальцев Арк-аеона материализовались крошечные голубые искорки, и в тот же миг орёл начал скользить по наклонной, готовясь убить Рейчиса. Я почти ощущал в воздухе вкус магии огня, предшествующий молнии, и молился, чтобы у Арк-аеона хватило высокомерия, чтобы выполнить свою недавнюю угрозу. Я упал на землю и уже втискивал руки в футляры на боках, кончиками пальцев хватая щепотки ожидающего там красного и чёрного порошков. И я видел, как молния устремляется туда, где мгновение назад был мой левый глаз. Парень хорошо прицелился.

Рейчис поднял за собой миниатюрную снежную бурю, рванувшись к Арк-аеону. На бегу он без умолку вопил:

– Умри, тупой простак!

Когти орла тянулись к шкуре белкокота, но как только моё правое плечо ударилось о землю, я бросил порошки перед собой. По отдельности инертные и невинные, как младенцы, два порошка питали друг к другу ненависть, которая при их соприкосновении порождала чудовищный взрыв. Понимаете, в самом взрыве нет магии; это просто физика. Магия заключается в самом сложном – направить взрыв, не уничтожив при этом свои руки и лицо.

Мои пальцы сложились в магический знак: мизинец и безымянный прижаты к ладони в знаке сдерживания, указательный и средний указывают вперёд в знаке повеления, а большой палец обращён к небесам в знаке, ну… «Эй, кто там есть, помогите!»

– Караф Тот, – пробормотал я двойное заклинание.

Вообще-то, необходимы были только первые два слога. «Тот» – имя особо зловредного охотника за головами, который выследил нас с Рейчисом несколько недель тому назад, заявив перед всем городом, что именно он наконец-то со мной покончит. Поскольку мои порошки теперь были пропитаны его кровью, произнося его имя, я придавал заклинанию небольшую добавочную энергию.

Взрыв красного и чёрного огней, два пламени, которые переплелись, как змеи, оставив за собой лёгкую дымку, – всё это устремилось туда, куда я нацелил указательные пальцы, в орла. Я промахнулся по сердцу птицы, но попал в крыло. Орёл накренился и упал на землю в нескольких футах от Рейчиса. Но белкокот не остановился, чтобы на него взглянуть; маленькие лапы продолжали топотать, он мчался к своей истинной мишени.

– Шадеа! – завопил маг.

Его руки невольно прекратили делать магический знак для следующего заклинания.

«Больно, когда попадают в твой талисман, не так ли?» – злобно подумал я. Понимаете, я ничего не имел против орла, но он пытался убить моего делового партнёра.

Арк-аеон метнул вторую молнию как раз в тот миг, когда я поднимался. Это заставило меня снова упасть, теперь на живот. Я почувствовал, как волосы встали дыбом, когда молния промелькнула прямо у меня над головой. От третьей молнии я не увернусь.

Рейчис одолел расстояние, отделявшее его от боевого мага, и с хищным рычанием прыгнул. Арк-аеон чуть не упал на спину, хотя белкокот ни за что не смог бы пробить его щит. Но Рейчис нацелился не на щит. Едва приземлившись, он начал неистово копать, разрывая снег и лёд, чтобы добраться туда, где должен был скрываться хрупкий круг медной проволоки, удерживавший заклинание.

Арк-аеон только начал догадываться, что происходит, когда я снова ударил по его талисману.

– Караф Тот, – пробормотал я.

– Нет! – завопил Арк-аеон.

На сей раз он пустил в ход другое заклинание, какое-то благословение или защиту, которая окружила орла и рассеяла мой взрыв, превратив в чёрный лёгкий дымок.

«Милый трюк», – подумал я.

– Давай! – прорычал Рейчис.

Я увидел бороздку в снегу там, где он копал. Вот мой шанс. Но я стоял в неподходящем месте, чтобы послать взрыв через брешь в щите.

– Проклятие!

Вскочив, я побежал к Арк-аеону.

Я увидел, как он посмотрел на землю, складывая руки в новый уродливый знак. Он перевёл взгляд с дыры на Рейчиса, потом уставился на меня и нацелил заклинание мне в грудь.

«Слишком рано, проклятие, слишком рано».

Я ещё не был на одной линии с разрывом.

– Караф, мерзавец! – прокричал я во всё горло, нацелив пальцы на Арк-аеона так, будто и в самом деле пустил в ход заклинание.

Говорить «ублюдок» было необязательно, но когда ты изгой и за твою голову назначена награда, ты веселишься при каждой возможности.

Маг рефлекторно изменил положение пальцев и создал неустойчивый щит. Ошибка, поскольку на самом деле я не метнул взрыв, а его защита продержится всего несколько секунд без удерживающей её медной проволоки. Губы Арк-аеона отвисли, когда он понял, что я его одурачил. Теперь я стоял на одной линии с брешью в щите.

Видя брешь – прерывистое мерцание в воздухе, я прошептал:

– Караф Тот.

В последний раз.

Порошки врезались друг в друга. Прицелившись, я послал взрыв в брешь, прежде чем Арк-аеон смог сотворить ещё одно защитное заклинание. Взрывная волна ударила его прямо в середину живота, проделав дыру в изукрашенной пластине его доспехов.

Потом мы молча ждали, когда угаснет последнее эхо взрыва, отдававшееся в горах. Боевой маг стоял ещё несколько секунд, хотя в его теле теперь отсутствовали жизненно важные органы. Взрыв оставил такую большую дыру, что я смог взглянуть сквозь него туда, где Меррел присел за своим защитником. Я зашагал к нему, и тут тело мага наконец-то поняло, что случилось, и рухнуло на землю.