«Тшш, тшш, тшш», – шептал серебристый снег успокаивающе, точно человек, который сначала закрывает тебе рукой рот, а затем втыкает в спину нож, пока ты стоишь посреди уличной толпы. В этой «толпе» было семеро, дрожащих на холодном плато высоко в горах приграничья. Меррел из Бетриана, человек, которого я пришёл убить, съёжился за Арк-аеоном, боевым магом, нанятым, чтобы прикончить меня первым. В нескольких ярдах стояли два скучающих дароменских маршала. Они любезно предложили понаблюдать за нашим поединком (то есть угрожали арестовать нас, если мы не заплатим сбор за просмотр). Остаётся упомянуть большого грациозного орла – талисман Арк-аеона, и небольшого противного белкокота, способного сойти за мой талисман. Ах да, и конечно же, меня.

– Сейчас ты умрёшь, Келлен! – крикнул мне Меррел с другой стороны разделявшего нас пятидесятиярдового пространства припорошенной снегом земли. – Арк-аеон – истинный маг огня. И он не дурак, поэтому трюки меткого мага с ним не сработают.

– Да, ты прав, Меррел! – крикнул я в ответ. – Мои трюки срабатывают только с дураками.

Меррел выругался, Арк-аеон ухмыльнулся, а два маршала засмеялись. Ни птица, ни белкокот не обратили на это внимания. Они сосредоточились друг на друге. Что касается меня – я думал, что, возможно, Меррел не самый большой простофиля, переминающийся с ноги на ногу, чтобы не отморозить себе пальцы.

Я-то думал, что гонюсь за ним, спешу помешать ему пересечь границу и попасть на земли Забана, куда, как он знал, я за ним не сунусь. Я-то думал, что охочусь за глупым, уродливым типом, избивающим жену и пытающимся смухлевать во время игры в карты. Выяснилось, что это не так.

Меррел оказался куда богаче, чем давал понять. А ещё у него много связей, но, как выяснилось, даже с большими деньгами нанять настоящего боевого мага не так-то просто. Мой народ обычно избегает наниматься к омерзительным приграничным мужланам.

С другой стороны, глядеть на Арк-аеона было всё равно что самому посмотреться в кривое зеркало. Всего несколько дней отделяло меня от восемнадцатого дня рождения, и я едва ли увижу двадцатый. Арк-аеону, похоже, перевалило слегка за тридцать, он уже был главой благородного дома джен-теп, и его ожидало славное будущее. Цвет моих волос вежливо описывали как «навозный»; его волосы блестели в утреннем свете, словно сотканные из платиновых и золотых прядей. Благодаря нелёгкой жизни беглого мага я был тощим; он обладал мускулистым сложением солдата.

– Мне нравится твоя броня! – закричал я сквозь кружащийся снег между нами. Сияющие пластины, подогнанные по фигуре, скреплённые шёлковыми нитями, защищали его грудь, руки и ноги. – Она очень… золотистая. Под стать твоей птице.

– Шадеа – орёл, мальчик, – поправил маг, улыбаясь охотнику, который нарезал в воздухе ленивые круги, словно предвкушающий близкую трапезу канюк. – «Птица» – это нечто порхающее тут и там, прежде чем ты подстрелишь её на обед. Орёл сделает обедом тебя самого.

Арк-аеон рассеянно показал на меня. У меня не было доспехов – только кожаная куртка и штаны для верховой езды, помогавшие не ободраться до костей всякий раз, когда я падал с лошади.

– Мне нравится твоя шляпа, – сказал Арк-аеон, кивнув на шляпу жителя приграничья, которую я носил, чтобы уберечь от солнца чёрные метки вокруг левого глаза. – Эти серебристые знаки на полях такие… симпатичные. Они для чего-то нужны?

Я пожал плечами.

– Человек, у которого я украл шляпу, говорил, что они приносят удачу.

Арк-аеон снова улыбнулся.

– Значит, он преувеличил. Вот этот дурак заплатил мне немало денег, чтобы я покончил с тобой, Келлен из дома Ке, но я бы сделал это и бесплатно, если бы знал, что у тебя Чёрная Тень. Я метну молнию прямо в твой грязный левый глаз.

Птица… вернее, орёл демонстративно выпустил когти, словно понимал нашу беседу.

– Думаешь, птица нас понимает… – начал я.

– Конечно, он понимает, о чём ты говоришь, – просвистел в ответ Рейчис. И добавил: – Идьёт.

Белкокот имел в виду «идиот», но мы несколько месяцев путешествовали по землям приграничья, и он взял моду говорить, как овечий пастух с редкими зубами.

– Орёл – его талисман. Всё, что слышит этот голокожий, слышит и птица.

Я взглянул на Рейчиса. Он выглядел смешно, стараясь закрыться лапами от ослепительного солнечного света, отражавшегося от снега и льда, – так, чтобы можно было ещё свирепо таращиться на орла. Если раньше вы никогда не видели белкокота, вообразите, что какой-нибудь пьяный бог одарил пухловатого двухфутового кота большим кустистым хвостом и мохнатыми перепонками между передними и задними лапами, помогающими планировать с верхушек деревьев и вонзать зубы и когти в выбранную жертву, то есть практически во всё, что движется. И потом то же божество наделило своё творение темпераментом вора. И шантажиста. И, вероятно, серийного убийцы.

– Держу пари, орёл этого парня не называет его «идьётом», – сказал я.

Рейчис посмотрел на меня.

– Да. Ну, вероятно, дело в том, что я не твой талисман, а твой деловой партнёр. Идьёт.

– Думаешь, это многое изменит, когда минут через пять маршалы велят нам начинать и орёл схватит тебя и вырвет твои внутренности?

– Прямо в точку. – Рейчис похлопал меня по ноге. – Хорошо, малыш, ты гений. А теперь завали того парня, чтобы мы могли съесть его уродливую птицу на ужин. Чур, мне достанутся оба глаза.

Мои руки скользнули к висящим по бокам футлярам с порошками. Я потратил небольшое состояние, убеждая кожевника смастерить для меня эти футляры. Они позволяли вытаскивать порошок быстрее, чем прежние мешочки, а когда ты дерёшься на дуэли с боевым магом, даже доля секунды может означать разницу между жизнью и смертью. Меррел чуть не упал на задницу, а двое маршалов немедленно направили на меня арбалеты на тот случай, если я соберусь смухлевать в поединке, но Арк-аеон не обратил на мой жест ни малейшего внимания.

– Он не боится, что ты его взорвёшь, – сказал Рейчис.

Ну, в прямом смысле слова он не разговаривает – он издаёт белкокошачьи звуки, но таковы уж наши отношения, что я слышу эти звуки, как слова.

– Верно, – ответил я. – Нерушимое щитовое заклинание?

– Наверное.

Я вгляделся в мага огня через разделяющее нас пространство, но не смог ничего рассмотреть на земле. Это место я выбрал не случайно, потому что чертовски трудно сделать так, чтобы круг оставался целым, если его можно нарисовать только на снегу и на льду. Я не видел никаких следов круга, поэтому, если рассуждать логически, оставалась всего одна возможность.

– Эй, приятели! Вы не возражаете, если мы передвинемся всего на несколько шагов вправо? Здесь солнце светит мне в глаза. Поединок должен быть честным, верно?