Комментарий к Глава 44. отказываюсь от осознания того, что я написала.

вообще в непонятках с этой главы. если что не сердчайте. а я лучше пойду в угол забьюсь

====== Глава 45. ======

Набросив на плечи плащ, который, как только Эмма застегнула застежку у шеи, стал в тон ее кремовой рубашки, она посетила несколько деревень, а после вернулась в сад. Рядом с фонтаном, что отображал теперь извивающегося ящера или какое-то непонятное существо, что напоминал ей больше крокодила, сидел Румпельштильцхен. Он сосредоточенно играл с кусочками мрамора, собирая вторую фигуру и придавая ей узнаваемые черты. Эмма накинула на себя капюшон, позволяя плащу слиться в одну гамму с окружающей природой. Темная тихо передвигалась по саду, медленно подходя к увлечённому прядильщику. Он не мог ее увидеть, этот плащ хранил особую магию, позволявшую его владельцу стать практически незаметным.

Румпель что-то бормотал себе под нос, крутя длинными пальцами белоснежный кусочек мрамора, гадая, где этот кусочек встанет на свое место. Фигура напоминала Эмме что-то знакомое, но из-за больших трещин, сколов и грязи было сложно понять, что именно. Девушка присела на корточки сбоку от мужчины и лукаво посмотрела на него. Душа требовала сделать какую-то пакость, но пугать его не хотелось, ну, почти… Она нерешительно протянула руку и, поколебавшись, провела ладонью по волосам мужчины. Румпель дернулся от неожиданности и чуть не закричал, когда увидел перед собой размытое пятно. Фыркнув, Эмма сняла капюшон, показывая свое лицо. В это же миг, ткань плаща снова стала желтовато-зеленой.

— Ты всегда это будешь делать? — проворчал прядильщик, принимая исходное положение. Покопавшись среди осколков камней, он нашел тот, что уронил. Эмма опустилась на колени, садясь на пятки.

— Ты забавно реагируешь, — она вновь провела ладонью по его волосам, поражаясь их легкости и шелковистости. Румпель не обратил внимания, сосредоточенно подбирая камушку нужное положение в скульптуре. Темная зарылась пальцами в его волосы, и осторожно, словно пробуя, стала массировать его затылок. Сдавшись под напором такой ласки, мужчина, как довольный кот, тихо заурчал. Не хотелось так быстро прощать Темную, но тело, предательски откликнулось на ее прикосновение, и он неосознанно прижался к ее руке.

— Мм… Это запрещенный прием, — он лениво повернул голову, встречаясь с восторженным, победным, полным радости взглядом. Ее осенило! Он тоже давно не чувствовал ласки, отвык от внимания, готовый ластиться под любое ее прикосновение. Интересно, как долго он был один? Как долго он жил без тепла и нежности? Румпель усмехнулся и потянулся к девушке за поцелуем. Эмма накрыла его губы указательным пальцем, останавливая его.

— Что такое? — пробормотал он в палец, нахмурившись.

— Ты хотел мне что-то показать, — Эмма слабо улыбнулась, убирая руку. Все же хорошо, что первый шаг в их отношениях сделал он.

— Не понимаю.

— Если нам может понадобиться магия, лучше этого пока не делать, — Эмма смутилась и отвела взгляд. Румпель понимающе улыбнулся.

— Да-да… — мужчина приложил последний кусочек мрамора. — Как ты думаешь, на что это похоже? — Эмма задумчиво осмотрела скульптуру.

— Она похожа на птицу, на…

— Лебедя, — он с энтузиазмом кивнул. Нахмурившись и сосредоточившись, Эмма взмахнула рукой, восстанавливая скульптуру. Трещины и грязь пропали, а мрамор засверкал своей белизной. У птицы были развернуты крылья, лапы сложены вместе, а шея неестественно выгнута. Казалось, что она была в ненависти, готовая броситься в атаку в любую минуту.

— Ничего не понимаю…

— Лебедь и… — он виновато взглянул на Эмму. — И крокодил?

— Согласна, не лучшая парочка, — озабоченно пробормотала она, присаживаясь рядом с Румпелем. Мужчина приобнял ее за талию, позволив облокотиться немного на себя. Темная не обратила внимания на его жест, задумчиво рассматривая скульптуру. Почему именно лебедь?

Румпель невесомо коснулся губами ее виска.

— Прекрати, — шепнул он.

— Что прекратить? — отстраненно спросила Эмма, пытаясь поймать какое-то воспоминание, что тьма, играясь, подкидывала ей.

— Хмуриться, — Румпель куда-то потянулся и протянул ей фиолетовую розу. Лепестки которой был пронизаны розовато-красными прожилками. Это была третья роза, которую Румпель осмелился лично вручить ей. Эмма расслабилась, забирая цветок из его рук.

— Красивая… — девушка уткнулась носом в бутон, вдыхая сладкий, чернично-вишневый аромат.

— Ты красивая, не она, — Румпель довольно улыбнулся.

— Только когда проклятие спадает, — Эмма отвела глаза, нервно теребя пальцами стебель цветка.

— Не правда. Ты мне понравилась еще до того, как я увидел эти глаза, — он подцепил пальцем ее подбородок и, повернув к себе, поцеловал ее. Рябь магии прошла по ее телу. Золото глаз отступило, уступая травянистой зелени. – Ты, как этот цветок. Он такой же восхитительный, как и ты.

— Ты…. Восхищаешься мною? — неуверенно спросила она. Рельеф стал проявляться на ее коже, и Румпель снова поцеловал ее.

— И всегда восхищался. Ты показала мне, что не все люди одинаковы. И даже тот, кто пропитан тьмой, может оказаться со светом в сердце, — он грустно улыбнулся.

— Румпель… — Эмма немного отстранилась, вглядываясь в его глаза. — Разве все в твоей жизни были такими?

— Кроме Бэя, — уголок его губ нервно дернулся, не понимая, к чему ведет девушка.

 — А жена? Она же любила тебя, — его губы сжались в тонкую линию, и он отрицательно качнул головой.

— Мила… Мила никогда не любила меня.

— А ты..? — Эмма нервно закусила нижнюю губу. Боясь услышать ответ. Она не знала, что принесет ей больше боли. То, что он уже любил когда-то и, возможно, рана в его сердце еще не затянулась, или то, что его никогда не любили.

— А я ошибался, — огонек в его глазах потух, и он потерянно, стыдясь себя, опустил глаза, желая отстраниться от девушки еще больше. Эмма поймала его за рубашку.

— Эй, эй… Все в порядке, — Темная накрыла его щеку ладонью, успокаивающе погладив большим пальцем. — Это она ошиблась. Ты замечательный человек, хороший отец, прекрасный прядильщик, герой для своего сына и моя упрямая, бездарная экономка, — его брови удивленно поползли вверх, а губы растянулись в безумной, счастливой улыбке. – Что? Что такое?! — Эмма занервничала.

— Ты сказала, я твой.

— Н-нее-ет. Не говорила.

— Сказала, — он энергично закивал в подтверждении своих слов.

— Я не могла этого сказать!

— Ну, только что же!

— Румпель! — обняв за талию, он прижал ее к себе, покрывая поцелуями все ее лицо. — Выпусти меня!

— При одном условии, — сквозь поцелуи бормотал он. — Ты скажешь мне, почему проклятие пропадает, когда я целую тебя, — тело в его руках напряглось и замерло. Руки мужчины осторожно выпустили девушку, а он вопросительно посмотрел на нее.

— Это… это не имеет значения, — она неловко отстранилась от него, отодвигаясь подальше.

— Но… — прядильщик не ожидал такой реакции на безобидный, как ему казалось, вопрос. — Но для меня имеет. Что в этом такого? — он протянул ей руку, но Эмма, вздрогнув, резко вскочила на ноги и отошла к лебедю.

— Знаешь, — она нервно поправила на себе плащ. —  Я, кажется, поняла, почему тут лебедь, — девушка неудачно попыталась сменить тему. Румпель недовольно посмотрел на девушку, она не доверяла ему. — Это было давно, — Эмма неуверенно запнулась. — когда… когда мои родители были еще живы. У нас был герб. Лебедь. Помнишь, я говорила, что замок знает, что нам нужно? Кажется, он знает немного больше.

— Родители? То есть ты не всегда была такой? — Эмма истерично хихикнула и покачала головой.

— Нет, однажды я попала не к тем людям. И меня прокляли.

— Как это произошло?

— Не имеет значения.

— Эмма, ты не доверяешь мне? — его ноздри опасно и зло раздулись.

— Доверяю, — Эмма сжала руку в кулак, ломая нежный стебель розы. — Но для тебя это не должно быть так важно.