— Ты починила его! — восторженно воскликнул он, протягивая руку к посоху. Эмма прищурилась, подавив в себе желание, сказать что-то колкое.

— Если это можно так назвать, — Темная протянула ему посох. Прядильщик с жадностью выхватил его из ее рук и с брезгливостью откинул от себя другой посох. – Эй! Между прочим, он волшебный. Ты бы аккуратнее был бы с ним.

-Волшебный? — Эмма кивнула, но Румпелю не нужен был ответ. Конечно, у нее в этом замке было все волшебным. Кроме его посоха. Он нежно провел кончиками пальцев по дереву, нахмурившись, когда пальцы коснулись глубокой царапины. Румпель удивленно посмотрел на последний рубец, затем на новую царапину.

— Маленькое дополнение, — мужчина взвизгнул, чем удивил Темную. Он подтянул к себе посох, а сам, выпрямившись во весь рост, прислонил ребро ладони к царапине и провел к себе. Царапина доходила до подбородка. Эмма поежилась, увидев слезы в его глазах.

— Он... он так вырос, — тихо прошептал Румпель, поглаживая пальцем царапину. Эмма вновь кивнула, не находя слов. Думая о том, как это выглядит со стороны. Вдруг, сорвавшись с места и опершись на посох, мужчина резко обнял ее одной рукой за плечи, прижимая к себе. От неожиданности ее руки зависли в воздухе, боясь прикоснуться к мужчине, не зная, что нужно делать. Он был теплым. Эмма чувствовала его прерывистое дыхание на шее и с какой скоростью бьется его сердце, грозящее выломать ребра и вырваться наружу. Спустя мгновение, сообразив, насколько глупо сейчас она выглядела, девушка медленно, неуверенно опустила руки, обхватывая мужчину чуть выше талии.

— Спасибо, — прошептал он куда-то ей в шею. Эмма со страхом осознала, что он может расплакаться. Червячок, живший в ее сердце, уверенно грыз ее, напоминая, что в их разлуке виновата она. Не зная, что сказать, девушка заговорила о том, что беспокоило ее весь день.

— Бэй... — она сглотнула. — Он рассказал мне, почему ты хромаешь, — Румпель напрягся в ее объятиях и резко отстранился, буквально отталкивая от себя девушку. Эмма пошатнулась, удивленно взглянув на смену настроения у Румпеля. Взгляд мужчины сменился на затравленный, с отвращением к себе, стыдливостью. Он сделал шаг назад.

— Ему не стоило рассказывать, — его глаза забегали, стараясь не смотреть на Эмму. Мужчина отступил на еще один шаг. Эмма не хотела обидеть его, она думала Бэй говорил своему папе, как гордится им. Нельзя было допустить, чтобы он сейчас сбежал, иначе никогда не будет между ними того, что было прежде.

— Нет-нет, эй... — она подошла к нему ближе. Подняв руку, девушка аккуратно поддела прядь, упавшую на его глаза и заправила за ухо. Пальцы скользнули по щеке, останавливаясь на подбородке, вынуждая посмотреть ей в глаза. — Я не хотела тебя обидеть, слышишь? — предугадав его попытку вырваться, Эмма положила вторую руку ему на плечо. — Бэй сказал, что ты герой, — его губы болезненно скривились и он качнул головой.

— Ты врешь.

— Я никогда тебе не лгала. Он гордится своим отцом. Тем, кто пошел против всех, чтобы быть со своим сыном, — губы Эммы растянулись в улыбке, наблюдая за тем, как брови мужчины ползут вверх, боясь поверить в ее слова. Не веря в происходящее. Темная ласково провела пальцем по подбородку, придавая мужчине уверенность. — Ты не трус, Румпельштильцхен.

Его рот приоткрылся от удивления, и Эмма едва не расхохоталась, видя в нем не упрямого прядильщика и отца, а наивного мальчишку. Он был настолько раним и мил, что Эмма, не думая о том, что делает, потянулась к нему, невесомо поцеловав уголок его губ.

— Я не вру, — она улыбнулась. Девушка хотела отстраниться, но что-то удержало ее. Тонкие пальцы судорожно вцепились в ее плащ. Румпель склонился, сокращая расстояние между ними. Его мягкие, горячие губы захватили ее в поцелуе. Не ожидав такого ответа, Эмма удивленно распахнула глаза. Румпель жмурился, вкладывая в поцелуй надежду и благодарность. Поцелуй был медленным и нежным. Когда язык мужчины скользнул по ее нижней губе, пробуя ее на вкус, вспышка прошлых воспоминаний заставила Эмму отстраниться. Дыхание у обоих было сбито, Румпель хотел что-то сказать, но Эмма подняла руку, освобождая свой плащ из его захвата.

— Я... Да, — такое решение она приняла еще тогда, когда разговаривала с Бэем.

— Я не понимаю, — он нахмурился, встревоженно смотря на Эмму, глаза которой вновь становились золотистыми.

— Твой вопрос... утром. Да, — уголок губ приподнялся в едва уловимой улыбке, и она отступила на шаг. Румпель все еще непонимающе хмурился, и девушка подавила в себе желание стукнуть мужчину чем-то. Из рукава плаща выпала оранжевая роза, которую Эмма поймала за кончик стебля. Девушка взмахнула ею перед лицом прядильщика.

— Да, — она застенчиво улыбнулась, решив поскорее спрятаться до конца дня в замке. Обдумать события этого дня. Исчезая в замке, она уже не видела, с какой глупой улыбкой смотрел ей в след мужчина.

Комментарий к Глава 42. Таки эту главу я писала очень долго, не знаю почему. простите(

мне важны ваши мнения и впечатления.

====== Глава 43. ======

Румпельштильцхен был настолько потрясен ответом девушки, что мужчине так и не удалось заснуть в эту ночь. Воображение подкидывало красочные картины развития их отношений, сердце учащенно билось, а сам он был взволнован. Сейчас, осознав и приняв свои чувства, он был похож на неуверенного в себе подростка. Таким же он был, когда впервые встретил Милу. Только тогда он действительно был подростком, а Мила была единственной девушкой, к которой он испытывал какие-либо чувства. Он был настолько напуган и смущен присутствием девушки, что мог только заикаться, глупо смущаться и нервно кусать губу. Сжалившись, девушка сама помогла ему начать разговор. С тех пор он уже не смущался, но больше и не влюблялся.

Эмма была не такой. Совершенно не такой, как его жена. Девушка изначально видела, какой он трус. Она видела его таким, каким его даже не видела Мила, униженным и избитым. И не отвернулась от него. Она приняла его таким, каким он есть. Со всеми его недостатками, хромотой.

Румпель шумно вздохнул. Эмма сказала, что его сын считает его героем. Мужчина видел в ее глазах, что она была согласна с этим, но ему было страшно поверить в то, что это действительно могло оказаться правдой.

Хотелось... хотелось всего и сразу, но Румпель мысленно одернул себя. Эмма была не простой девушкой, и что-то подсказывало ему, что ее прошлое было слишком болезненным. С ней будет не просто. Даже тогда, когда она дала свое согласие, ему казалось, что их сближение будет проходить точно так же, как и до этого: миллиметр за миллиметром. Возможно, он надеялся, она перестанет отрицать то, что кто-то мог полюбить ее, перестанет бояться, исчезать. Румпель надеялся, что с этого момента, все будет по-другому. Она позволит находиться ему рядом, позволит прикасаться к себе и не будет дико, испуганно смотреть на него после поцелуя.

Поцелуй. Мужчина мечтательно улыбнулся. Он не знал, почему девушка становиться собой, но ему чертовски это нравилось. Эмма была красивой, зеленоглазой блондинкой, о какой он даже и не мечтал. Но, к его удивлению, даже золото глаз и кожа странного цвета не уменьшали ее красоты. Ему нравилось в ней все.

У Эммы была такая же бессонная ночь. Девушка терзала себя неуверенностью, глупыми вопросами, на которые не могла найти ответа, и банальным страхом. Ей было все равно, каким человеком был Румпельштильцхен раньше. Она видела перед собой мужчину, в котором ей нравилось абсолютно все. Даже его хромота. Даже его противный, вредный, упрямый характер. Но пугала неизвестность, ожидание боли и предательства. Спутники, что ни на миг не покидали ее с той самой, злополучной ночи. Ей нужно поверить, что с ним будет иначе. Румпель не причинит ей боли. Она видела, как он смотрел на нее. Она знает, через что прошел он. Остается только научиться доверять. Ему. Себе. И довериться. Это будет сложно, но если он не отвернется, позволит открыться и примет ее, когда узнает всю правду, тогда у нее все получится. У них. Осталось лишь как-то перебороть себя. Но не сейчас. Нет. Сейчас она сделала достаточно, и осознание этого начинало пугать. Зажмурившись, Эмма решила, что утро ее не начнется со встречи с Румпелем. Было слишком рано. Слишком страшно.