— Румпельштильцхен! — она взмахнула рукой.

— Румпель.

— Ч-что? — девушка тупо уставилась на мужчину, наблюдая за тем, как его глаза раздраженно закатились.

— Называй меня Румпель, — спокойно, мягко попросил он.

— Не меняй тему разговора! — Румпельштильцхен неуверенно пожевал нижнюю губу, виновато отводя глаза под пристальным взглядом Темной.

— Черная роза означает пожелание смерти. И она, кажется, об этом знала.

— И ЭТО ТОТ КТО ГОВОРИТ О МИЛОСЕРДИИ?! — взревела девушка, вскакивая с кровати.

— Эмма! Она угрожала Б.. Бэй! С ним все в порядке? Эмма! — девушка не реагировала на его слова, нервно прохаживаясь возле кровати. Румпельштильцхен попытался приподняться, но болезненно зашипел, когда оперся на больную руку. Девушка замерла, наблюдая за его попытками, и вернулась к кровати.

— Все в порядке, он в безопасности. Ты же знаешь, это условие сделки, — грустно заметила она.

— Я не про это, — мужчина прикрыл глаза, устало выдохнув. Как объяснить ей, что сделка для него уже не имела значения. Ему было приятно находиться с ней, общаться с ней. Он верил ей и в то, что она защитит его сына, ему казалось, что защищая его сына, она делала это не как исполнение сделки, а по собственному желанию. Он тихо фыркнул, привлекая внимание Эммы. — Мы похожи.

— Это почему же?

— Ну, милосердие и все такое, — он невинно взглянул на Эмму, и девушка рассмеялась. Волна тепла захлестнула мужчину, когда он услышал ее смех. Он мог привыкнуть к этому. Он мог стать зависимым. Он стал... Неприятный зуд отвлек его от мыслей. Румпельштильцхен потянулся к больной руке и попытался снять повязку.

— Что ты делаешь? — Темная перехватила его руку.

— Чешется, — кисло заметил мужчина, пытаясь снова дотянуться до повязки.

— Ах, да... мне пришлось залечить тебя народными средствами. И тебе лучше не знать какими. Я попробую убрать зуд, — девушка провела ладонью над повязкой, но ничего не произошло. Значит остатки яда еще находились в его ране, что делало невозможным ее лечение. — Не выходит. Тебе нужно потерпеть пару дней, и тогда можно будет снять повязку. Пожалуйста, не расчесывай ее, иначе останутся шрамы, – Румпельштильцхен недовольно кивнул и убрал руку.

— Боевые шрамы украшают мужчину, — в словах прозвучала грусть, не понятная Эмме.

— Румпель... — было непривычно называть его так, слишком особенно. Слишком по-домашнему. Эмма не заметила, как при имени, произнесенном с теплотой, на которую была способна Темная, мужчина вздрогнул, удивленно посмотрев на девушку. Ему было так же непривычно слышать свое имя от нее. — Тебе достаточно шрамов в этой жизни. Так будет лучше, поверь.

Его задело упоминание его больной ноги, мужчина не понял, что Эмма имела ввиду не совсем это. Но сказанного было уже не изменить, смесь горечи и легкого раздражения вылилась в следующую фразу, о которой он пожалел, но было уже поздно.

— И какова за это будет цена? — Эмма дернулась от него, как от пощечины. Теплота во взгляде исчезла, сменяясь холодом и колкостью. — Прости, я...

— Заплатишь потом, — рыкнула девушка, поднимаясь с кровати.

— Нет. Эмма, я действительно не хотел обидеть тебя, я не подумал.

— Надеюсь, — Эмма повернулась к нему спиной, уставившись в окно. Ее плечи нервно дернулись, и она взмахнула рукой. Румпель ожидал, что она сейчас исчезнет, но на столике рядом с кроватью появился поднос с горячей едой. — Тебе нужно кушать и скорее поправляться, — улыбка, которую не видела Эмма, скользнула по его губам. Она заботится о нем. — Впереди много работы. Замок весь в пыли, — отстранёно, огораживаясь от внешнего мира, сказала Темная и исчезла в дымке. Румпельштильцхен устало прикрыл глаза, признавая свою ошибку.

Комментарий к Глава 35. Огромное спасибо Blueberry Milk за такой потрясающий арт к моей работе! Я безумно рада, что мои работы могут вдохновить читателей!

http://5.firepic.org/5/images/2015-10/02/zkzweb61d8f3.jpg

====== Глава 36. ======

«Не то. Не то-о. Не то!!!»

Эмма мрачно смотрела в зеркало, рассматривая свой новый наряд. И еще один. И еще. Знала бы девушка, что родив сына, чета Прекрасных пригласит ее на празднование, никогда бы не согласилась предоставить им защиту. Ей необходимо было присутствовать на балу, дабы завершить начатое заклинание защиты. Последние штрихи, последние нити заклинания и несколько часов смертной скуки на балу. Была возможность совершить несколько сделок, выгодных ей и не очень удачных для приглашенных на этот бал. Необходимо было выглядеть соответствующе, как для Темной, так и для бала. Это начинало злить.

Когда она вообще была последний раз на балу? Кажется, никогда. Эмма нахмурилась снова осматривая новый наряд.

Фыркнув, Темная провела рукой. Ноги обтянуты в черную кожу, черный с золотыми шипами жилет и белоснежная рубашка со свободными рукавами.

— Что ты делаешь? — в зал вошел Румпельштильцхен, удерживая в руках поднос.

— А на что это похоже? — Эмма недовольно осмотрела себя в зеркале и снова переоделась. Одежда, не изменившись, поменяла лишь цвета.

— Ты... Наряжаешься? — мужчина поставил поднос на стол и подошел чуть ближе к девушке.

— Ч-что? Нет! — Эмма заколебалась, неуверенная стоит ли говорить ему о ее сегодняшней поездке. — Мне необходимо присутствовать на балу.

— В.. этом? — Румпельштильцхен как-то странно осмотрел ее наряд.

— Или в этом, — девушка устало выдохнула и сменила одежду. Черные обтягивающие штаны, темно-синий корсет, плотно стягивающий девушку, из-под которого выглядывал край блузки на тон светлее, едва прикрывая полушария ее груди. Плечи остались обнажены и, нахмурившись, Эмма щелкнула пальцами. Вихрь магии окутал ее правую руку, когда дымка рассеялась, Румпельштильцхен увидел золотые рыцарские латы. Золотистая цепь обнимала девушку и удерживала тяжелый острый наплечник на обнаженном плече девушки. От лат возвышался пик, чем-то похожий на воротник, скрывая правую сторону лица девушки. Железо облегало руку до предплечья, дальше от него тянулись пару тонких цепей и гладкий металл облегал руку у запястья, с острым вытянутым концом по середине, как острие, до самих пальцев.

Взгляд Румпельштильцхена был смесью пораженности и смятения. Наряд был вызывающим, колючим и одновременно завораживающим. Это то, что подходило для Темной, она была прекрасна. Но это не подходило для бала.

— Ну...

— Что? — Эмма поджала губы.

— Это не совсем для бала, насколько мне известно, приглашенные одеваются несколько иначе... — Румпель задумчиво почесал затылок. — А если... А если какой-то ухажер, — уголок его губ презрительно дернулся, — захочет поцеловать вам, госпожа, руку? — мужчина сделал шаг к Эмме и взяв ее за правую руку, скользнув пальцем по острию, стал подносить ладонь к губам. На полпути из металла выскользнул острый, предупреждающий шип. Румпель дернулся, но, стараясь не показывать свое смятение, медленно опустил ее руку. — Как враждебно.

— Я не нуждаюсь в ухажерах, — фыркнула девушка и отошла на шаг. Ей польстил жест хромого, с его грациозностью, которую он мог себе позволить, не зная, как на самом деле это делается. А вот от слов об ухажерах, по телу пробежалась неприятная дрожь. Девушка качнула головой, отгоняя неприятные мысли.

— А бал в честь чего..?

— Рождение ребенка.

— А собралась, как будто на войну, — Румпель насмешливо фыркнул, но быстро спрятал улыбку, заметив, как зрачки темной опасно расширились.

— Мне кажется, я рано вылечила твои шрамы, — мрачно заметила она. — Был бы не таким разговорчивым.

— Да брось, это же праздник! Рождение ребенка, это... это...

— Ясно-ясно. Есть варианты? — скрестив руки на груди, Эмма вызывающе подняла бровь. Румпель неуверенно облизнул пересохшие губы и, поколебавшись, кивнул. — Рискни.

— Убери латы, — Эмма фыркнула, но металл исчез. — Эм... убери штаны, — его голос звучал то ли стеснительно, то ли вопросительно.

— Что?!

— Господи... Ну... Давай я нарисую лучше? — Эмма напряженно повела плечом и образовала пергамент с пером. Взяв бумагу, он быстро сделал набросок и показал ей. — Только это сапфировое, а это кожа. Коричневая.