— Ты же...

— Сначала сделай, потом кричать будешь, — Эмма тихо зашипела и переоделась в то, что он нарисовал, все равно добавив от себя металл. Сейчас девушка стояла все так же с обнаженными плечами, скрытыми распущенными вьющимися волосами, ее талия была затянута в жесткий кожаный корсет, заостренный к низу. Спереди на коже был выжжен рисунок огня, и Румпельштильцхен подумал, что на спине был точно такой же. Шнуровку, которую он нарисовал по бокам корсета, девушка спрятала под серебряные пластины, что гармонировали с сапфировым цветом ткани. Линия шелка выглядывала из корсета на груди, оттеняя золотистый цвет кожи, и спадала в пол. Руки были обтянуты до предплечий в ту же кожу с круглыми сапфирами у запястий. Это было лучше, чем предложил Румпель, и он восхищенно, жадно, пожирал глазами смутившуюся Эмму.

— Такая красивая, — восхищенно выдохнул мужчина, не отводя взгляда от девушки. Он никогда не видел ее такой. Сочетание синего и серебра гармонировали с ее кожей. Никаких шипов. Это было идеальным образом для бала и для... дома.

— Очень смешно, — Эмма отвернулась от мужчины, скрывая свое смущение. — Я не надену юбку на вечер!

— На бал. Тебе идет, я никогда не видел тебя такой. Ты очень красивая, — Румпель улыбнулся, на спине действительно оказался орнамент огня.

— Тебе-то откуда знать, как одеваться на бал. Ты прислуга.

— Я прядильщик.

— Суть не меняется, — Темная хмуро смотрела на себя в зеркале, юбка ей не нравилась, но Румпельштильцхен был прав, ей шел этот наряд.

— Зато меняется содержание, я вижу красоту там, где не видят ее другие, — Эмма резко развернулась, пристально вглядываясь в его глаза. Он не отвел взгляда, ни капли смущения и лжи, только искренность. Стало страшно. Девушка внутри нее, испуганно отступила назад, позволив на секунду тьме взять верх над собой.

— Знаешь что, — выпалила она, взмахнув рукой. Магия окружила Румельштильцхена, и, растворившись, мужчина увидел, что на нем были коричневые кожаные штаны, жилетка такого же цвета с серебряными пластинами по бокам, что сковывали его движения. Сапфировая рубашка со свободными рукавами и распахнутым небрежно воротником. Он потянулся к завязкам, но Эмма предостерегающе шикнула. У запястий были кожаные браслеты с серебряными пластинами, напоминавшие мужчине больше оковы, чем аксессуар. Он был под стать Темной, и рука метнулась к спине, пытаясь нащупать орнамент. Эмма злорадно усмехнулась, наблюдая за его манипуляциями. Румпель подошел к зеркалу и попытался рассмотреть, что было на его спине, но пластины не позволили ему повернуться, и он досадно поморщился.

— И зачем это все?

— Не одной мне страдать в кругу этих идиотов, — девушка щелкнула пальцами, и они перенеслись в зал, где проходило торжество.

— Стой, — Румпель понизил голос, — Ты не можешь нас просто так перенести сюда. Я не знаю, что нужно делать!

— Я уже перенесла нас. Просто расслабься, Румпель, — Эмма произнесла его имя по буквам и, хищно осмотревшись, встречаясь взглядом с каждым зевакой, вынуждая его поспешно отвести взгляд, отошла от прядильщика.

— Что мне делать?! — еще тише пробормотал мужчина.

— Расслабиться, у меня есть дела. Ешь, общайся... танцуй. В их глазах сейчас ты такой же, как и они.

Мужчина возмущенно открыл рот, но девушка, ловко лавируя между танцующими, двинулась в глубь зала. Румпельштильцхен досадно поджал губы и посмотрел на деревянный посох в своей руке. “Такой же, как они”, он усмехнулся и пошел к одной из колон, желая спрятаться в тень от любопытных взглядов в его сторону. Эмма обернулась, контролируя его и удовлетворенно кивнула, когда ее взгляд уперся в орнамент на спине прядильщика — вода.

— Темная, — Прекрасный почтительно склонил голову. Эмма резко затормозила, едва не врезавшись в мужчину. — Мы рады, что ты приняла наше приглашение.

— Не принимала. Я пришла довести нашу сделку до конца, — из-за спины мужчины выглянула обеспокоенная Белоснежка.

— Сейчас?

— Вы еще не представляли ребенка? — молодые родители отрицательно качнули головой. — Замечательно. Сейчас же.

Брови Снежки обеспокоенно вздернулись вверх, а Дэвид нахмурился.

— Хорошо, Темная. Я провожу тебя, — Дэвид указал рукой в один из коридоров, пропуская вперед свою жену, Темную и пошел за ними. Снежка торопливо семенила ногами, обеспокоенно оборачиваясь на Темную. В свете горящих свечей, кожа Эммы жутко мерцала, а сапфировый шелк придавал ей синеватый оттенок.

Девушка вошла в светлую, теплую детскую и подошла к колыбельной.

— Как его зовут?

— Нил, — обеспокоенно пискнула Снежка, следя за каждым движением Темной. Эмма провела ладонью над ребенком, сосредотачиваясь на магии, что текла в ее жилах. Несколько заклинаний, пару переплетенных нитей и никто, даже Реджина не доберется до этого ребенка, даже с магией Темной. Неприятный зуд разлился по спине Темной, становясь сильнее, горячее, обжигающее. Нахмурившись, Эмма качнула головой отдергивая руку от ребенка. Девушка вцепилась руками в колыбельную и прикрыла глаза.

— Все в порядке? — поинтересовался Дэвид, в привычном жесте кладя руку на ручку меча.

— Мм... — нить магии пробежалась по коридору замка, устремляясь к Румпельштильцхену. Он нервничал. Эмма увидела, как какая-то рыжеволосая женщина заговорила с ним. Она что-то быстро лепетала и приближалась к нему, в то время как Румпель отступал от нее. Безумный блеск в голубых глазах смутил Темную и ей захотелось свернуть шею этой женщине. Когда Румпель уперся спиной в одну из колонн, спину Темной обожгло такой силой, что девушка послала толчок магии в прядильщика. Мужчина удивленно охнул, когда почувствовал зуд на спине, быстро переходящий во что-то ледяное, холодящее спину. Он не заметил, как резко отпрыгнул от колонны, желая избавиться от странного ощущения, но заметил, что лицо его собеседницы испуганно исказилось, и девушка, что-то пробормотав отскочила от него, быстро скрываясь в толпе. Зуд пропал одновременно у обоих. Румпель удивленно осмотрелся, ища взглядом Эмму, но, оставив попытки, снова спрятался в тени. Эмма облегченно выдохнула и открыла глаза, встречаясь с встревоженными взглядами Прекрасных.

— Все в порядке, — пробормотала она и снова провела ладонью над ребенком. Вокруг малыша появилось слабое свечение, которое не желало усиливаться. Кисло скривившись, Эмма осторожно взяла младенца на руки. В глазах Белоснежки стоял страх, а Дэвид был заметно напряжен.

— Ну что же, Нил... Поколдуем? — Эмма приподняла уголок губ, когда ребенок согласно агукнул. Девушка, держа одной рукой ребенка, а второй проводя над ним, шептала заклинания на только ей известном языке. Темные струйки магии вырвались с кончиков ее пальцев и поползли к ребенку. Снежка испуганно прижала руки ко рту, боясь потревожить Темную, а Дэвид успокаивающе обнял свою жену за плечи.

Эмма приподняла ребенка выше, нити магии окутывали его тело, обвивая ручки и ножки, струясь по его телу, щекоча малыша. Рука подрагивала, сейчас была самая сложная часть заклинания, девушка сосредоточенно хмурилась, зачитывая витиеватые слова. Ребенок неожиданно для всех хихикнул и, подняв ручку, схватил Темную за нос. Белоснежка ахнула, а Темная резко распахнув глаза, удивленно уставилась на улыбающегося ребенка. Радужка ее глаз была скрыта расширившимися, черными зрачками, и Дэвид подавил желание, вырвать ребенка из лап этого чудовища. Эмма на мгновение запнулась, но успела исправиться и дочитала заклинание до конца. Ребенок так и не отпустил ее нос, гладя пальчиками по переносице. Темные нити пропали, а ребенок засветился золотистым свечением.

Темная аккуратно отвела руку малыша от носа и передала его в руки матери.

— Теперь он защищен. Магия Реджины ему не навредит.

— А... от остальных? — Дэвид неловко потоптался, и девушка прочла в его взгляде невысказанный вопрос.

— Даже от меня.

— Спасибо, Темная, — облегченно выдохнул Прекрасный. — Оставайся до конца бала, мы будем рады твоему присутствию.