Она почувствовала, как его ладонь немного сжала ее, в молчаливой поддержке. Какое-то время он вновь молчал, лишь изредка потираясь носом о ее волосы, глубоко вдыхая.

— Я… я очень забочусь о тебе, Белль. И мне нравиться это делать, я хочу, чтобы ты знала об этом, не только на словах… — что-то в интонации насторожило ее. Белль, не смотря на его протесты, высвободилась из его объятий и взглянула на него. Его руки неловко опустились на колени и сжались в кулаки. Он смотрел куда угодно, только не на нее.

— Румпель, — осторожно начала она, — о тебе заботились?

Ему не нужно было отвечать, его поникшая голова сказала за него.

— Только тетушки, — едва слышно произнес он.

— Ты… всегда был одинок? — с сомнением произнесла она, боясь услышать ответ.

— Не совсем, — нехотя ответил он. Румпель так боялся раскрыть ей правду, но сдерживать ее глубоко в сердце он тоже уже не мог. — Я был… женат, однажды.

— Что случилось? — она неуверенно накрыла ладонью его руку, облегченно вздохнув, когда он не отстранился от ее прикосновения. Он все еще не смотрел на нее, стараясь как можно больше скрыть лицо за спадающими волосами.

— Ты уверена, что хочешь знать это? — с горечью спросил он, покосившись на их руки.

— Если ты не хочешь говорить, я пойму. Но я хочу, чтобы ты знал, что я готова выслушать тебя в любую минуту. Я хочу знать больше о тебе, твоей жизни. В любой момент, когда тебе будет удобно.

Он перевернул ладонь, сжав ее пальцы своими, словно цепляясь за нее как за спасительную соломинку.

— Ее звали Мила. Тогда я был молод и очень глуп. Меня заворожили ее горящие глаза и жажда к жизни. Я был влюблен, или мне так казалось тогда, но я был беспечен, веря, что она была моей настоящей любовью. Мы встречались всего несколько месяцев, когда я узнал, что она забеременела. Я был счастлив. Белль, я был так счастлив. Это чудо и… И Мила была расстроена, она была в ярости, боясь за свое будущее. И тогда… И тогда я сделал ошибку, о которой я жалею по сей день. Я рассказал про свой род, о том, что теперь она в безопасности со мной, что я смогу дать ей все, что она захочет. Поначалу она не верила, даже смеялась и я… однажды я доказал ей…

— Что случилось потом? — Белль чувствовала, что произошло что-то очень нехорошее, она крепче сжала его ладонь, давая ему сил, продолжить свой рассказ.

— Белль, я… у моего рода много врагов. Наша семья всегда скрывала настоящее имя и богатство. Мы путешествовали по всему миру под разными именами, всегда разными. И я совершил ошибку. Доверился не тому человеку. Когда я доказал ей, она успокоилась. Так я думал, и я был счастлив до тех пор, пока не родился Бэй. С тех пор моя жизнь превратилась в ад. Мила, она… Она не любила меня, никогда. И как только она родила, спустя год, оправившись от родов, она предала меня. На мой дом напали, когда я спал. Услышав крики, я бросился к Бэю, но что-то душило меня, я… — он запнулся, испугавшись, не сказал ли чего лишнего. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что каждый вдох давался ему с трудом. — Я п-попал в рабство. Мила продала меня и моего сына. А потом… а потом я потерял его, потерял навсегда. Так что… не могу сказать, что обо мне заботились.

Он вздрогнул, услышав ее тихий всхлип и зажмурился, когда понял, что она начала двигаться. Вот и все, он рассказал самое страшное о себе и теперь она оставит его одного, погруженного в собственное горе и унижение к себе. Он дернулся, ощутив, как прохладные пальцы коснулись его щеки, мягко вытирая слезы. Он даже не знал, что плакал, пока она не прикоснулась к нему.

— Румпель, дрогой, мне так жаль… — ее рука скользнула от щеки к шее, чуть выше того места, где был его шарф. Второй рукой она коснулась его волос в легкой ласке, спускаясь к напряженным плечам, обнимая его. Румпель хотел извиниться, он не хотел расстраивать, когда ее руки неожиданно притянули его к себе. Обессиленно он подался за ней и неожиданно оказался лежа в ее объятиях, прижатый к ней.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Ты не заслужил такого, ни ты, ни твой маленький мальчик. Я так сожалею, — со слезами на глазах, она притянула его ближе к себе, облокотившись спиной на торчащую позади нее ветку, принимая большую часть его веса на себя. — И. я хочу, чтобы ты знал, я забочусь о тебе. Я действительно, очень-очень забочусь о тебе.

На мгновение он был неподвижен, а после, словно что-то внутри него сломалось и он отчаянно обхватил ее за талию, прижавшись к ее груди, горько заплакав. Он не помнил, как давно он плакал, плакал ли он вообще когда-либо? Но сейчас, рядом с ней он чувствовал себя в безопасности, и он верил ее словам и ласке. Тому, как ее пальцы погружались в волосы, успокаивающе поглаживая и иногда массируя кожу головы. Вторая рука нежно скользили по его спине, крепче обнимая его, когда он не мог сдержать очередного судорожного всхлипа. Он был прижат к ее груди ухом, отчаянно цепляясь за ее сердцебиение, как за единственное, что могло его спасти от окончательной потери рассудка.

Казалось, он был в ее объятиях часами. Слушая мягкий успокаивающий голос, принимая всю ласку, которую могли дать ее руки, крепче прижимаясь к ней, когда мягкие пальцы вновь и вновь вытирали его слезы. Ее сердцебиение стало спокойным и размеренным. Он был истощен, а мелодия ее сердца звучала для него, как колыбель.

Белль почувствовала, как его тело стало тяжелее, а дыхание медленно замедлялось. Ей так хотелось позволить ему поспать и дать набраться сил, но на улице было уже достаточно холодно, и первые снежинки стали спускаться с неба.

— Румпель, — она уткнулась носом в его макушку, потершись о нее. — Милый, не засыпай, — она ласково пыталась разбудить его, в то время, как сердце обливалось кровью от собственных действий, когда он болезненно застонал, попытавшись уткнуться носом ей в грудь в попытке спрятаться. — Пожалуйста, Румпель. Начался снег, мы замерзнем. Нам нужно вернуться в дом. Мне так жаль, что приходится будить тебя.

Он потерся о нее носом, вздохнув. Почему люди были так восприимчивы к холоду?

— Прости, я не хотел навязывать свое горе, — смущенно побормотал он, медленно выходя из ее объятий.

— Не говори глупостей, — мягко произнесла она, поцеловав его в щеку. — Я всегда выслушаю тебя и поддержу. И мои объятия всегда открыты для вас, мистер, — она улыбнулась, увидев на его лице блеклую тень улыбки. Поднявшись и поморщившись от дискомфорта в отекших ногах, она подняла с земли посох и передала ему. Взяв его, он все еще смущенный своими эмоциями и обессиленный от стресса неловко осмотрелся по сторонам.

Белль ласково коснулась его лба холодной рукой. Он нахмурился, недовольный тем, что она замерзла. Ее пальцы заправили непослушную прядь за ухо и медленно скользнули по скуле к подбородку, вынуждая его взглянуть снизу вверх в ее озабоченные глаза.

— Я имела ввиду то, что сказала, милый. Я забочусь о тебе, — с этими словами, она наклонилась и трепетно поцеловала в лоб. Его брови удивленно подернулись, когда она протянула ему руку и помогла встать, приняв на себя часть его веса.

— Спасибо… — неверующе произнес он, буквально повиснув на посохе от усталости.

Не смотря на ее заверения и беспокойство о его состоянии он упрямо провел ее до дома, так же отказавшись остаться у нее, отдохнуть. Пожелав спокойной ночи, он поцеловал ее на ночь, дольный тем, что она не только не оттолкнула его, после всего, что произошло между ними сегодня, но и разделила с ним несколько затяжных поцелуев, словно вдыхая в него новую жизнь.

Он покидал ее дом безумно уставший, но со счастливой улыбкой и легким сердцем.

Комментарий к Глава 16

что то вы вялые были прошлый раз и это “ждуны” мне об этом сказали, эх выыы

ну что ж, мы вышли на финальную прямую

========== Глава 17 ==========

Ближе к обеду Белль услышала на улице переливающийся звук колокольчиков. Это показалось ей очень странным и любопытным. Осторожно открыв входную дверь, она удивленно взглянула на голубую нить, тянущуюся от дома к лесу. Коснувшись пальчиками, ощутив шелковистость и ее качество, на лице непроизвольно расплылась улыбка, признав в ней недавнюю покупку Румпельштильцхена на рынке. Осторожно потянув и отпустив, Белль вновь услышала этот звук, что так привлек ее внимание. Сделав несколько шагов на улицу, подвергая себя холодному ветру, она увидела, что вдоль нити были привязаны маленькие звонкие колокольчики, у ближайшего к ее дому даже была прикреплена маленький записка. Оторвав ее, Белль улыбнулась, узнав в красивом почерке руку Румпельштильцхена.