* * *

Стремительно приближалось Рождество. Макс успешно сдал годовой отчет. Впервые за долгое время мистер Гроссман вызвал Макса к себе в кабинет не для того, чтобы нагрузить новой работой, но похвалить:

– Молодец, парень, – воскликнул он своим хриплым басом, когда Макс зашел в его кабинет. – Ты отлично справился со своей работой. Я подумываю повысить тебе жалование!

– Спасибо большое, мистер Гроссман!

От такой неожиданно свалившейся на голову приятной новости у Макса аж сперло дыхание. Он давно хотел просить шефа о повышении зарплаты, но, чтобы сам шеф предложил…такое Максу даже не снилось!

– Можешь сегодня уйти домой пораньше, я разрешаю! – сказал мистер Гроссман.

Макс еще раз поблагодарил шефа, не веря такой невероятной щедрости, и поспешил вернуться к себе в офис, чтобы поскорее собрать вещи и одеться. Сегодня он идет на последнее перед Рождеством занятие по рисованию, поэтому хотелось еще успеть заскочить домой и перекусить.

Все это время Макс продолжал ходить на занятия Евы, и, надо сказать, у него отлично получалось. Они продолжали периодически видеться в кафе, беседуя на отвлеченные темы. Казалось, Ева старательно избегала разговоров о своей личной жизни, о своем прошлом. Но Макс не напирал на нее. Он понимал, что она его еще толком не знает, чтобы вот так взять и рассказать ему все о себе. Ей нужно дать время.

Сегодня ровно в шесть часов Макс сидел в кабинете рисования вместе с китайской парочкой, бабулькой, домохозяйкой и юным гением, и слушал, как все они делятся друг с другом своими планами на Рождество.

– Что касается меня, то мы с моим муженьком полетим в Новую Зеландию! – блаженно улыбнувшись, сказала миссис Хьюстон. – Он, конечно, бывает ворчливым чурбаном, но на все готов ради меня. А я всегда мечтала побывать там, где снимали мой любимый фильм. Кто знает, может быть мне повезет, и я увижу тех странных существ…как их там…они еще в норах жили…ну вы поняли.

«Она серьезно? Это она о хоббитах? Совсем крыша на старость лет поехала», – подумал Макс.

– Как здорово! – прощебетала Ким. – А мы улетаем в Китай к родственникам на неделю. Так давно там не были.

– А мой еще не решил, чем мы будем заниматься, – недовольно буркнула Клэр, когда дошла очередь до нее делиться своими планами. – То говорил, что в Испанию, то в Милан, то на Карибы. Теперь у него появились какие-то дела по бизнесу. Ну какие могут быть дела под Рождество?

Джордж поведал всем, что на Рождественские каникулы поедет домой к родителям, так как, оказывается, он родился совершенно в другом штате, а сюда приехал учиться, и в настоящее время живет у бабушки.

Когда настала очередь Макса, в кабинет очень вовремя зашла Ева, и, к счастью, ему не пришлось отвечать на вопрос, так как ни с кем не хотел делиться своими планами. Да и не было у него никаких определенных планов. Он еще сам не знал, как будет отмечать Рождество. Но сегодня все прояснится. Во всяком случае, он на это крайне рассчитывал. В конце концов, до Рождества оставались считанные дни…даже не дни, а часы!

Занятие тянулось, как казалось Максу, очень медленно. Он нервно ерзал на стуле, периодически поглядывая на часы на своем левом запястье. Сегодня рисовали натюрморт: хрустальная ваза с фруктами и кувшин, стоящие на белой ажурной скатерти. Как ни бился Макс над передачей объема, у него ничего не получалось. Кувшин упорно оставался плоским, будто специально зачем-то выставленный макет. За пятнадцать минут до конца занятия Макс в конец отчаялся, и, опустив кисточку в банку с водой, сидел и смотрел в окно. Было уже темно, но яркий свет уличных фонарей и украшенные гирляндами дома освещали улицу и создавали праздничное настроение. Наконец, стрелки часов остановились на отметке семь часов тридцать минут, что ознаменовало окончание занятия. Так как это было последнее занятие в этом году, все поздравили друг друга с наступающим Рождеством и быстро разошлись, спеша кто куда: кто по магазинам – докупить подарки или праздничные угощения на стол, а кто просто насладиться предпраздничной атмосферой дома с любимым человеком. Макс никуда не торопился. Он жутко нервничал. Ведь сегодня он предложит ей встретить Рождество вместе.

– Ева, посидим сегодня в кафе? – спросил ее Макс, когда та убрала в ящик скатерть, оставшуюся лежать на столике, на котором еще несколько минут назад стояла фруктовая ваза и кувшин.

Ева почему-то замялась.

– Ммм…Макс, я сегодня не могу, – сказала она с нескрываемым смущением.

Макс удивился. Что случилось? Он что-то не так сказал? Чем-то ее обидел?

– Эммм…я просто хотел…завтра ведь сочельник, верно? И я хотел предложить тебе встретить его…вместе.

– Макс, это ведь семейный праздник, так ведь? – полушепотом спросила она недоумевающего Макса.

– Ну…да, – пробормотал он.

– Почему бы тебе не отметить его со своей семьей? С теми, кого ты хорошо знаешь, любишь?

– Но я… – он вовремя осекся, осознав, что чуть не ляпнул «Я люблю тебя!». А ведь в какой-то степени она права. Он ведь совсем ее не знает. Да, они несколько раз сидели в кафе и пили кофе, общаясь на разные темы, но Макс так и не узнал ничего о ее жизни, о ее личной жизни… Ева, будто прочитав его мысли, слегка дрогнувшим голосом сказала:

– Макс, я обещаю честно ответить на три твоих вопроса. Но только на три. Задавай, какие хочешь.

Макс задумался. Первый вопрос возник в его голове спустя несколько секунд, и он, не задумываясь, спросил:

– Ева, я тебе нравлюсь?

Ева, не колеблясь, ответила:

– Да, Макс, ты мне нравишься.

«Фух, уже легче», – с облегчением подумал Макс.

Второй вопрос…

– Ева, у тебя уже есть планы на Рождество?

Макс надеялся, что она отрицательно покачает головой и скажет нет. Но она медленным кивком головы развеяла все его надежды.

– Да, Макс, у меня уже есть планы.

У Макса защемило сердце. Ему стало тесно, душно в этом кабинете. Но остался еще один вопрос. Последний… Макс знал, что надо спросить. Так не хотелось задавать этот вопрос, не хотелось слышать горькую правду. Потому что в глубине души Макс знал на него ответ.

– Ева… – теперь дрогнул голос Макса. – Ты замужем?

Ева опустила глаза, и Макс заметил, как они у нее заблестели. По ее щеке скатились первые слезы. Ему уже не нужен был ее ответ. Он все прекрасно понял и без слов. Он почувствовал, как начал задыхаться, будто десятки железных обручей сковали его грудь. Ева подняла взгляд на Макса, и не в силах больше сдерживаться, заплакала, закрыв лицо руками. Макс стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Он смотрел, как ее голова содрогается в рыданиях, и ему хотелось подойти и обнять ее, успокоить. Но он не мог заставить себя это сделать. Его ноги будто налились свинцом, голова гудела, а в груди нещадно щемило. Наконец, когда Ева немного успокоилась, она твердым голосом ответила:

– Да, я замужем.

***

Этой ночью двое не спали. Конечно, не спали, наверное, многие. Не спали, например, медработники, заступившие на ночное дежурство в больнице, полицейские, патрулирующие ночные улицы во имя сохранения общественного порядка, и еще много кто. Но они не спали, так как долг не позволял им этого. Но у этих двоих сна не было совсем по другой причине.

Ева лежала в кровати рядом с тихо похрапывающим мужем. Ее голову разрывала сильная боль, которую она не смогла купировать двойной дозой обезболивающих. Она думала о том, что Макс такой добрый и искренний, а она обманывала его, не раскрывая ему свой секрет до последнего. Заслужил ли он этого? Что будет дальше? Пострадает, помучается, но вскоре забудет ее и будет жить дальше, как жил? Встретит другую женщину, у которой не будет от него никаких тайн? И будут они жить долго и счастливо, пока не умрут в один день, как в сказке? Ева поняла, что вряд ли уже сегодня сможет заснуть. Она тихо встала с кровати, стараясь случайно не разбудить спящего мужа, и пошла на кухню заварить успокаивающий чай с мелиссой и мятой. Кухня будто являлась отражением ее творческой натуры. Она сама лично занималась ее декором, сделав из нее диковинку, настоящим украшением квартиры, куда всегда хотелось возвращаться. Она была очень светлой и, несмотря на относительно небольшие габариты, обставлена так, что создавалось впечатление объемного пространства. В ней чувствовалась свобода, простор и невероятный уют. Ева подошла к белоснежно сверкающей плите и, включив конфорку, поставила на нее чайник. Голова продолжала гудеть, и Ева открыла форточку, чтобы впустить в кухню немного свежего воздуха. Кухня стремительно стала наполняться морозной освежающей прохладой, и Ева, сделав глубокий вдох, наполнила легкие свежим воздухом, отчего ей стало легче. Она сделала еще пару глубоких вдохов и выдохов, и, окончательно придя в себя, закрыла форточку, чтобы не простудиться. Она посмотрела в окно. Из него виднелись такие же красивые двухэтажные дома, похожие на тот, в котором жила она. Ее дом располагался в тихом пригородном районе, где жили, преимущественно, богатые люди, которые могут позволить себе наслаждаться тишиной в относительной дали от городской суеты и шума. Каждый дом здесь в это время года украшался жильцами многочисленными фонариками, гирляндами и другими атрибутами праздника. Ева тоже украсила свой дом. На каждом окне она нарисовала смывающимися красками Санта-Клауса, снеговика, рождественского оленя или украшенную елку. Вместе с мужем они развесили яркие гирлянды на стенах снаружи, которые в вечернее время включались на радость себе и соседям. Ведь так приятно выглянуть в окно и увидеть такую рождественскую красоту! А еще она нарядила маленькую елочку, растущую прямо перед их домом. И рядом с ней поставила полуметровую фигуру Санты, возле которого местная детвора слепила снеговика для полной картины. Сейчас Ева смотрела на эту красоту и ей становилось легче. Но потом она вспомнила, как Макс предложил ей встретить Рождество вместе. Зачем? Зачем он ей это предложил? Ведь он ее даже не знает. А, сейчас, видимо больше не захочет с ней видеться. От этой мысли Ева почувствовала подступающий комок к горлу и выпила воды, пытаясь таким образом остудить чувства. Снежинки в медленном вальсе кружились за окном, а в душе у Евы разыгрывалась целая буря. Ведь она замужем! Зачем ей вообще понадобилось знакомиться с ним, проводить с ним время в том кафе? Она больше никогда туда не пойдет! Оно всегда будет напоминать ей о нем. О тех моментах, когда она чувствовала себя…счастливой, свободной, будто лишенной оков. Ей вдруг захотелось начать немедленно все крушить и ломать, лишь бы выплеснуть накопившиеся внутри эмоции, но она сдержала себя. Наконец, чайник закипел, и Ева заварила себе успокаивающий чай. Глоток за глотком, она чувствовала, как веки ее тяжелеют, а голова становится легче, будто освобождаясь от тяготящего груза. Она допила чай и вернулась в спальню, где ее муж уже видел десятый сон. Положив голову на мягкую подушки и укрывшись теплым одеялом, Ева немедленно погрузилась в глубокий сон.