Бэчелор, начальник охраны, явился вместе с сотрудниками безопасности к концу шестой минуты. Но было уже поздно. Нападение ознаменовалось смертью еще трех сотрудников охраны и необъяснимой панической истерией остальных, что примчались в отдел. Они описывали расплывчатые тени, менявшиеся в росте и в своей конфигурации; некоторые из них были одеты в кричащие до абсурда костюмы, походившие на разноцветные трико; другие же трещали без умолку, в противоестественном ритме.

Ричард остановился на 40 этаже возле небольшого постамента, на котором блестели мелкие осколки разбитого стекла. Постамент был пуст. Глава компании долго и очень значительно смотрел на пустое место, словно то, что здесь раньше находилось, было частью его самого. Комиссар заметил непонятную тоску и пустоту в глазах Ричарда. «Неужто этот ненормальный влюбился в какую-то древнюю побрякушку?! Или же это тоска по потенциально утраченной жизни?»

– Вы видите это?

– Нет, я ничего не вижу. Лишь осколки на сером камне. – И я тоже… Вы даже не представляете, что это было! Все! Все это, – Ричард обвел взглядом помещение, но казалось, что он пытался охватить все здание, – не стоит того, что мы потеряли!

– Я соболезную вашей потере, – Антон постарался сказать это как можно естественней. – Однако я комиссар. И ваши внутренние расследования не в моей компетенции.

– Я понимаю, что вы не следователь, чтобы проявлять любопытство относительно диверсий и нападения на компанию. Но… – Ричард мялся с ноги на ногу. – Но звание не отменяет человеческие чувства.

Комиссар сразу же понял, к чему клонит глава компании. Сквозь зубы Антон мягко предупредил Ричарда, чтобы он был поосторожней с намеками.

– Понимаю, понимаю, – глаза Ричарда расширились от испуга. – Я это к тому, что произошедшее может затронуть каждого из нас. В том числе и безопасность Мирового товарищества. А может, даже больше…

– Все ваши слова не повод для того, чтобы тревожить меня. У вас достаточно внутренних ресурсов для собственного расследования, у вас также предостаточно других комиссаров.

– Вы занимаете среди них главенствующую должность, – Ричард подошел к парапету и посмотрел на фонтан, что бил неправильной струей. – К тому же вы мой друг.

– Это пустые слова, – жестко отрезал комиссар.

– К сожалению, в наше время, да, – еще больше помрачнел Ричард. – Но вас может заинтересовать мое предложение.

Антон не стал говорить, что за «предложения» комиссару следует вполне определенное наказание. И глава межнациональной компании не мог быть исключением. Но ему стало интересно, что же ему могут предложить и почему именно он?

Приятный запах свежего морского бриза прокрался в открытый иллюминатор. Мужчина, давно разменявший полтинник, резко открыл глаза, как только почувствовал, что первый луч солнца скользнул по лицу. Бельмо на правом глазу не давало полностью насладиться привычным видом каюты. Второй механический глаз лишь немного компенсировал этот недостаток.

Мужчина, чтобы проснуться, грубо провел рукой против роста черной щетины. Это благоприятно его взбудоражило, и уже менее чем через пять минут он был в форме помощника капитана, а кровать заправлена.

Мужчина поспешил на капитанский мостик, чтобы свериться с показаниями штурмана. Последний мрачно ответил, что они не сбились с курса и к полудню достигнут пункта назначения.

Подобная мрачность и нервозность отмечалась у большей части команды. Она стала резко проявляться вчера, когда стало ясно, что до окончания пути остались считанные часы.

Этот коллективный психоз не коснулся лишь тех, чья нервная система была заменена имплантатами. В частности, в их чило входили капитан, его помощник, около двух дюжин матросов и отряд специального назначения. И все же помощник капитана мог отметить неприятную деталь: ему сегодня ночью снились лишь одни кошмары.

– Мне не нравится состояние ваших людей, – показалась голова комиссара на мостике. – Сегодня ночью пришлось изолировать 11 членов экипажа. Это не помогло. Они совершили массовое самоубийство с какой-то странной религиозной направленностью… Я не стану указывать в рапорте об аномалии, преследующей нас со вчерашнего дня в небесах и под водой.

Механический глаз повернулся в сторону комиссара, когда последний подошел к иллюминатору. Комиссар продолжил:

– Мы не первая экспедиция, что была отправлена сюда. Попытки предпринимались уже с середины 21 века. Все экипажи были потеряны. И все начиналось так же. А случайно обнаруженные выжившие были охвачены безумием.

– Для этого у нас здесь есть рота модифицированных людей.

– Нас всего здесь таких 100 человек. Вернее, 128. Экипаж корабля составляет 2000 человек.

– Я борозжу морские просторы на «Николае I» уже полвека. И если нужно будет, то не беспокойтесь, слабости я не проявлю, – голос старшего лейтенанта был подобен громовому валу.

–Передайте капитану, что ближе к полудню я представлю отчет о краткой ревизии персонала для исключения подобных неприятных инцидентов в будущем, – комиссар надвинул на глаза белую морскую фуражку и покинул мостик.

– Мы не можем связаться с… – капитан 2-го ранга дальше не слушал радиста. Он не исключал возможности, что система связи, как и многие другие, были нарушены из-за этих аномальных явлений, что окружали корабль с изрядной периодичностью. Чертовы круги резво вертели свой хоровод вокруг «Николая I». В небесах же периодически в полной тишине проблескивали молниеносные фигуры. И несмотря на это, на палубе шла интенсивная подготовка к погружению двух субмарин и дронов.

Белая фуражка вновь осчастливила мостик своим присутствием. Краем глаза комиссар отметил, что сигнал на радаре находился практически под ними.

– Еще 27 человек сошло с ума. Спасти удалось лишь девятерых. Они, связанные, помещены во временный изолятор…

– Скажите, комиссар, – прозвучал тихо голос капитана, – к какой системе корпораций вы относитесь?

– Я служу ООН.

– Я и Юмэнн тоже солдаты ООН, – капитан говорил про старшего лейтенанта. – При этом весь корабль со всем экипажем принадлежит ГЕНОМУ. Вы не знаете, что его могло заинтересовать здесь? А все ведущие специалисты здесь из института ТМ и ТАКЕДЫ. А еще это удивительное пропорциональное сочетание множества религиозных конфессий, в том числе языческих. Здесь так мало официальных представителей государств, лишь лица, представляющие «частные конторы». И еще, как я слышал, нам дозволили здесь быть некие русалки… ящерицы…

– Я произведу подсчет потерь по последнему критерию, – не стал развивать столь щекотливую тему комиссар, сам не зная, что можно на это сказать. Хотя и до него доходили слухи о разрешениях от неких неизвестных особ.

– К часу ночи будет отчет за день.

Капитан понял, что ответов не дождется.

– Капитан там? – комиссар спустился в обширный трюм корабля, что был разбит на четыре ячейки. В одной из них сейчас хранилось нечто с океанических глубин.

– Да, – Юмэнн хмуро стоял у двери, отделявшей его от капитана и поднятого артефакта. Капитан не желал, чтобы кто-то входил в эту часть трюма, утверждая, что лишь он наделен подобным правом. К своему неудовольствию, комиссар также признал, что не имеет разрешения осмотреть находку.

Юмэнн недоверчиво посмотрел на него, словно желая что-то сказать, затем взглянул на дверь. После короткого размышления он предложил комиссару пройти с ним.

Они направились практически в противоположную часть корабля, попутно миновав изолятор. Старый морской волк почувствовал, как по его спине пробежал тревожный холодок при мысли о тех несчастных, что сейчас укрыты в той части трюма.

Согласно наблюдениям комиссара количество помешавшихся к концу дня достигло 56 единиц, а летальных исходов являлось 19-ти. Также статистика по религиям, востребованная капитаном, ничего не дала. Помешательство носило слишком хаотичный характер, а символика, оставленная безумцами, не походила ни на одно священное писание. Также стоило отметить, что в эти 56 человек входила вся экспедиционная команда субмарины, что доставала со дна артефакт.