Дверь хлопнула.

«Думай». Хороший совет для того, кто только несколько часов назад метался по смятой, залитой смазкой, постели! И эта проклятая смазка, казалось, беспрерывно выступала из пульсирующего ануса, который жгло так, будто туда вкачали убойную смесь кайенского и ямайского перцев! Потому что, черти дери, нестерпимо хотелось почувствовать в себе нечто не менее убойное… вполне ясных очертаний. Банан, например.

Подавив хохот, перешедший в невольную дрожь, едва в мозгу представился этот самый «секс банан», Саске невероятным усилием воли, на время течки капитулировавшей, призвал себя к порядку. Наверное, как бы ни злился он на альфу, волей судьбы ставшего его хозяином… отрицать очевидное омега не в силах. К так̀ому хозяину он был явно не готов. Чуть ослабив своеобразный кокон из одеяла, Саске со вздохом откинулся на стену, бездумно уставившись перед собой. И к̀ак прикажете понимать эту шараду?

— Саске?

Ничуть не смутившись помятым видом предмета вопроса, Амару уверенно прошла вглубь комнаты, тут же принимаясь хозяйничать. Помрачнев, Саске наблюдал, как девушка наводит порядок, абсолютно не заморачиваясь ничем. Впрочем, с минуту понаблюдав за плавными движениями омеги, невольно вслушиваясь в то, как Амару — чан напевает какую — то задорную песенку и голос её довольно музыкален, юноша потихоньку расслабился и оттаял. Напряжение, державшее его в своих когтях всё время, пока они беседовали с Хатаке — саном, вдруг отошло на задний план. Показав неожиданно жизнь совсем с другой стороны. Возможно, это было то, о чём когда — то говорили ему... товарки по «Магазину»? Саске нахмурился. Ну, когда же он перестанет думать, как... как. Он выпрямился и в упор посмотрел на девушку, расстилавшую огромную, белоснежную простынь. Раз. Два. Руки Амару взлетели вверх, аккуратно опуская полотно вниз.

Собственно говоря, Саске забывчивостью не страдал. Отнюдь. Но, наблюдая, как ловко и умело девушка меняет постель, он нахмурился, вдруг поняв, чт̀о происходит. То, что он видел… вернее, эта самая что ни на есть обыденная картина, напомнила ему — практически жест в жест — точно такую же. Только тогда он был на месте Амару. Схватил пододеяльник, чтобы скрыть смущение от слов омеги. Он, омега,… которого предостерегали, а он решил, что упрекают! Как же он оказался слеп, невнимателен! Ведь истина была у него под носом, а он ничего не понял, сам себя наказал на целых полтора года! Он… Наруто… Саске с силой прижал ладони к вискам, вспоминая каждое слово того разговора, особенно те, последние. «Из жалости. Я спал с ним из жалости». Так он сказал тогда, а после его практически вышвырнули из дома, а он думал, что так и есть. Или так и есть? Что, собственно, он знает о Наруто? Да, он отнёсся к Сансё иначе, чем мог бы, учитывая статус последнего, довольно был терпелив, когда омега упрямился и не шёл на контакт. Ему ли не знать, чег̀о мог бы ожидать от своей бессловесной собственности молодой, полный сил, альфа! И он, потеряв контроль, высказался об этом перед Какаши — саном очень конкретно. ** Но. всегда есть, это «но». Разве Наруто не мог просто — напросто устать возиться с тем, кто, вообще — то, должен был не требовать к себе какого — то особого отношения? И разве холодность Наруто об этом не сказала красноречивее всего? Саске сильнее сжал виски. Если бы не взвинченность, он отнёсся бы к этому с юмором. Мол, накручиваю себя, ни дать, ни взять, хрупкая барышня, даром омега. «Не прощает». Из всех слов, жалящих измученный мозг, эти, последние, ударили наиболее сильно. Поблагодарив Амару, Саске даже выдавил из себя неестественную, но улыбку, чтобы не вызвать подозрений.

Они ещё поговорили немного, и Амару ушла. Саске всего передёрнуло. Подняв руку, он провёл по губам, словно стирая фальшь, чувства, которых он ни капельки не испытывал. Тогда чт̀о он испытывал?! Омега уничтоженного Клана? Без корней, без привязанностей, без положенного «омегам царских кровей» воспитания ***? Выпрямившись, он упрямо сжал губы и сузил глаза, будто высматривая одному ему ясную цель. И через пару дней цель эта плавно переросла в окончательное решение. Немного поколебавшись, Саске потуже затянул оби, взъерошил немного отросшие волосы. Решительно толкнул дверь ладонью. Полы кимоно тигровой расцветки хлопнули, падая вниз, и он машинально придержал их, чтобы отвлечься. Потому что… Ни за какие коврижки омега не признался бы, прежде всего самому себе, что волнуется! Переживает! Просто боится… Шаг замедлился. И как это он раньше не заметил, какие короткие тут коридоры?!

— Проклятье!

С чувством обозначив своё негодование, Саске пару секунд изображал статую, пока не заставил себя вспомнить, зачем он, собственно, здесь и тем более о том, чт̀о он затеял… Чтобы не передумать, поспешно грохнул кулаком по дверному полотну. И, не дожидаясь приглашения от явно негостеприимного хозяина, шагнул вперёд.

Вокруг царил полумрак. Плотно задёрнуты шторы. Тяжёлый мускусный запах, который не перебить ничем и не выветрить недавно распахнутыми окнами. Запах желания. Запах самца.

— Зачем пришёл? Проваливай, быстро!

Саске, дезориентированный поначалу, шагнув из света в темноту, увидел заговорившего с ним альфу. В комнате действительно было темно, однако пара оправленных в светлое дерево торшеров, освещала центр, позволяя рассмотреть картину целиком. То ли глаза немного привыкли, то ли случилось то, от чего его предостерегали. Наруто сидел в кресле. Поза не агрессивная, сидит, расслабленно привалившись к спинке, расставив широко ноги. Вздымается грудь. Взгляд не читаемый. Впрочем, много ли рассмотришь в полумраке? Даже если фигура альфы освещена оранжевым светом светильников? Однако то, что взор, невзирая на отсутствие агрессии, отнюдь не дружелюбен, понять не сложно. Ещё не полностью восстановленное дыхание, потная кожа, несмотря на хлынувший довольно прохладный воздух, пот полностью не просох. Как и мокрая чёлка, прилипшая ко лбу, на котором блестят бисеринки пота. Из — под которой альфа недобро смотрит на него. На одну короткую секунду Саске пожалел о своём решении. Он справился с течкой… но альфа… сможет ли альфа побороть свои инстинкты во время гона? Но, чёрт возьми, иначе никак.

Замерев, он постарался держать себя в руках. А если честно, не пялиться на обнажённого альфу. Поднял взгляд ко лбу молодого человека. Где блестят бисеринки пота… Как и на всей обнажённой фигуре альфы. Чуть усмехнувшись, Наруто поменял позу, ненавязчиво прикрывая пах. Сглотнув, Саске постарался сосредоточить взгляд на переносице блондина. Короткий, издевательский смешок подтвердил опасения:

— Строить целомудрие поздновато, не находишь? Или тебе… — тон внезапно утратил дружелюбие, вмиг став угрожающим, – плохо объяснили, что лезть на альфу, у которого гон, чревато? Так как̀ого?!

Сосчитав до пяти и, для верности, сжав кулаки, Саске выпрямился и упрямо объявил:

— Даже если я не нужен, необходимо прямо сказать, об этом!

— Что? Ты вообще ничего не понял, омега? — начал приподниматься, опешивший поначалу от напора агрессора, Наруто.

— Думаю, ничего не понимают те, кто не замечает очевидного, — процедил Саске, в запальчивости не заметив, что альфа встал с кресла, — Я уже сказал и повторю, если кое — кто не желает понимать. Возможно, я не могу похвастаться тем, что меня воспитывали в семье, но главное я усвоил и без воспитания. Я. Не. Позволю. Игнорировать. Себя.

Впрочем, даже если бы он это и заметил, то среагировать бы не успел. От обманчиво — спокойной позы, с которой светловолосый альфа развалился на кресле, не осталось и следа. В один миг Наруто преодолел разделявшее их с Саске расстояние и прижал того к стене.

— Я предупреждал, — рыкнул Наруто, пожирая омегу потемневшим взором, утратившим остатки человечности, — сам нарвался.

Месть — это блюдо, которое подают холодным. Знакомо, правда? Это

спокойная, продуманная реакция на что-то затрагивающее наши личные принципы. То есть, это «блюдо» не остывшее, а уже изначально холодное. Иначе это никакая не месть, а пустая истерика. Только пар спустить. А нужного результата, как правило, не бывает.