— А с нами ежесекундно рисковать жизнью — по годам? – тут же интересуется галлифрейка с заметной иронией.

— Ну, одиннадцать лет назад мне ещё было вполне по плечу бегать с лучемётом, — в тон ей отвечает Хейм. — Надеюсь, былая практика ещё не выветрилась, для своих лет я в прекрасной форме.

— Я тоже на это надеюсь, — с сомнением отзывается Романа. — А то с Венди, как и с Доктором, не заскучаешь.

— Действительно, — странно, но в голосе Хейм появляется улыбка. — Капитан, вам не надоело столько времени стоять в коридоре, может, зайдёте?

Приглушённое восклицание Романы. Вот слух, а? Делать нечего, выхожу.

— Мне было важно знать, кто у меня на борту и почему, — щурясь, парирую её выпад. — У меня не получилось бы задать такие правильные вопросы, как это вышло у Романы.

Леди-президент вперивает в меня горящий возмущением взгляд, мол, ты что, посмела меня использовать?

А то. Иначе толку от тебя на борту, как наладили поисковую систему…

Кстати.

— Романа, телепатическая панель теперь работает корректно…

— …я в этом, кстати, ещё не убедилась! — моментально взбрыкивает она, тут же поняв, к чему я клоню. Ну и клоню:

— …поэтому я верну тебя на Давидию. Нет смысла дальше рисковать твоей жизнью. Ты важна для своего времени, а чем дальше, тем серьёзнее становятся обстоятельства.

— Что?! — от взвизга у меня даже уши закладывает. — Даже не мечтай! Думаешь, поманила пряничком, и можно так просто вышибить за борт? Нетушки, пока не найдём Доктора — даже не думай!

Вот… низшая раса.

— Хейм, я… вас… прошу влить этой особи транквилизатор. Сейчас же, — говорю и перегораживаю проход, чтобы галлифрейка не устроила гонки по кораблю.

— Венди, — раздаётся сзади. Ну конечно, как же без этих двоих? Наверняка использовали внутреннюю связь для прослушки, иначе бы так вовремя тут не оказались.

— Это приказ, — чеканю, не оборачиваясь. Никто из экипажа не рискнёт всерьёз выступить против далека, я в этом уверена. Слишком они боятся и слишком хорошо поняли мой характер. — Романадворатрелундар Вторая возвращается в свою эпоху, и это не обсуждается.

— Прости, родная, ты не оставляешь мне выбора, — тяжело вздыхает Таша, и в глазах у меня резко темнеет от ужасной боли в затылке. Последнее, что мелькает в угасающем сознании — это слово «сковородка».

Меня. Ударили. Сковородкой. По мозгам.

УНИЧТОЖУ!!!

Комментарий к Сцена семнадцатая. В глазах любимой промелькнула тень,

И вспыхнул взгляд, такой обычно кроткий.

Последнее, что помню в этот день,

Был черный диск чугунной сковородки.

(с)нетленка

====== Сцена восемнадцатая. ======

Почему-то, когда приходишь в себя, первым делом восстанавливается осязание. Это, между прочим, тот самый закон подлости низших, не иначе, когда прочухивание сопровождается гудящим затылком и врезающимися в руки проводами. Небось, металертовые на складе нарыли, мерзавки. Может, я и порву путы, но может, поврежу запястья. Не знаю. Пробовать пока нет сил.

— А это не перебор? — доносится, как из глубокой трубы, голос Вастры. — Таша, мне кажется, словами мы бы добились большего.

— Может быть. Но во-первых, она далек и слушает только себя и свои инструкции, а во-вторых, могла же я хоть раз отыграться на этой поганке за все её фортели, а?

— Она нас убьёт, когда очнётся. По сути, это же бунт на корабле, — говорит силурианка.

— Так никто же не собирается оспаривать её капитанское право, — восклицает папесса. Вот как? А я что-то не заметила. По-моему, кое-кто именно этим постоянно и занимается. — Мы просто хотим, чтобы она нас выслушала и вдумалась в наши аргументы. А если не привлечь её внимание экстраординарными методами, она не станет слушать и сделает так, как ей кажется правильным.

— Ну тогда, — выдавливаю, не открывая глаз, — я вас слушаю.

И не забудьте подумать, где прятаться, когда я выпутаю руки и, кстати, ноги. И вообще, мордой в палубу — это как-то некомфортно, я за всё отыграюсь.

— Капитан, ты про инерцию времени слышала? — судя по голосу, папесса прекрасно понимает, в каком я состоянии и что я с ней сделаю, когда выберусь или когда они меня освободят. Паразитки… Ещё зубы смеют показывать! Уничтожу!

— Вопросы задаю я, — продолжаю, не в силах сдерживать злость. — Говори свои аргументы как можно более полно и без риторических пауз.

Или я тебя просто разорву, плюнув на парадоксы.

— Мы тут все немало значим для своих эпох. Как минимум, на нас с Романой завязаны многие события, имеющие большой шлейф постсобытий. Да ещё все связаны с Доктором, который сам по себе — то ещё событие, — я, кажется, начинаю понимать её идею. Вот и стоило ли оно риска поднять вооружённую конечность на члена Верховного Совета Скаро? — Это всё работает, как большой тормозящий парашют, если вокруг нас пытаются переписать историю. Чем больше важных исторических личностей собрано в одной точке, тем выше её инерция. Романа подтвердит.

— Да.

Ах, так вот откуда ветер дует. Желание удавить обеих очень сильное, но одновременно начинает активироваться режим трезвомыслия. Дослушаю, потом буду принимать решение.

— Таким образом, чем нас больше, тем надёжнее мы под защитой саморегуляции Времени. Думаешь, зря по Раксслиру ударило? Его просто откатом накрыло, как существо, уже завершившее все события в своём темпоральном периоде. Кто-то же должен ловить откаты. Это и с Изгоем было, и с Апфелем. Могу поспорить, прихвати ты на вылазку в Библиотеку меня, травм бы не было.

— Более того, если бы не это, у нас бы не появился врач на борту, да ещё событийно важный и связанный с Доктором, — подхватывает Вастра.

— Вы подслушивали, — выдавливаю сквозь гул в мозгах.

— Как и ты, — парирует Таша Лем. — В общем, по вопросу Романы ты не будешь принимать единоличное решение. А мы голосуем так — трое «за» и один «пока воздержавшийся».

Доигралась в демократию? Пожинай плоды, Мать Скаро!

— Это… непроверенные… данные.

— Для тебя, но не для Повелителя Времени, — мягко замечает Вастра, но мне почему-то кажется, что выражение лица у неё — «вот упрямый далек!». — Мы подозревали, что ты попытаешься вернуть Роману назад, как только очевидная необходимость в ней пропадёт. Но я тебе честно говорю, вместе нам будет проще и правильнее. В экипаже нет никого случайного, даже я это вижу. Венди, если ты действительно отправилась спасать Доктора и не солгала нам, то хотя бы раз пойди навстречу и поверь нашей общей интуиции.

— Я уже один раз совершила ошибку и пошла вам навстречу, позволив решить судьбу Раксслира. И вот результат — сковородкой по голове, — говорю, по-прежнему закрыв глаза. Не хочу их видеть. Прямо странно, почему, да?

Вастра тяжело вздыхает:

— Я же говорила, надо было просто с ней спокойно всё обсудить.

— Она бы не стала тебя слушать, — судя по шороху, Таша садится рядом со мной. — Венди, мы клянёмся, что больше это не повторится, что мы больше ни разу не взбунтуемся, если ты оставишь Роману на борту и будешь для разнообразия выслушивать наше мнение.

Да она сошла с ума, заявлять такое мне в лицо, качать какие-то права!.. Хотя о чём я, Таша Лем вообще сумасшедшая. Тут все сумасшедшие.

— Я вышибу вас по вашим временам со стёртой памятью, — цежу в ответ, — незамедлительно, как только освобожусь. Мне не нужен экипаж ювенильных особей, не способных выполнить элементарный приказ. Одна я решу задачу проще и эффективнее.

— Значит, ты солгала нам. Что ж, старое правило не верить далеку как никогда правильно. Придётся нам пожертвовать собой и временем, — вздыхает Таша Лем.

— Что ты имеешь в виду, объясни? — нет, я подозреваю, что она имеет в виду, и мне это не нравится, но хочу услышать всё лично от неё.

— Не знаю, как у остальных, а у меня ничто не дрогнет вот прямо сейчас опробовать на тебе твоё оружие. И если оно сработает, мы застрянем в «Ди» навеки. А это изменит уже свершившуюся историю…

Так и знала. И между прочим, я вдруг понимаю, что не понимаю, как действовать дальше. Скажу: «Убивай!» — и Таша Лем меня тут же пристрелит, она вырвавшийся на волю маньяк и ненавидит далеков, и ей абсолютно плевать на последствия. Тем более что меня она не любит особенно. Поддамся — летел мой капитанский авторитет с центральной радарной башни Альтака. Что делать-то? Я должна срочно придумать какой-то выход, молчать нельзя. Как бы действовал в подобном случае Доктор?..