Получив ответ, что на данный момент готово четыре полнофункциональных основы, Император оповестил, что две будут использованы, и повёл меня заряжать в систему современные образцовые ДНК и обновлённую информацию. Причём он действовал с таким видом, что я вновь заподозрила в нём совершенно мальчишескую склонность к хвастовству, и стоило больших усилий не акцентировать на этом внимание. В конце концов, я сама всегда была в этом отношении хороша, слишком любила получать одобрение за отлично проделанную работу. Национальный неискоренимый порок. И надо бы обсудить эту тему с Вечным, я даже поставила себе в тот момент мысленную галочку, вот только когда смогу теперь до него добраться, неизвестно. Впрочем, обо всём по порядку.

Заложив в одного Первопредка резервную генетическую информацию Новой Парадигмы, во второго Император загрузил нечто совсем иное, я это начала подозревать, когда он уложил свёрнутые в «яйца» фабрики в разные защитные кейсы и объяснил мне, как пройти на склад и где там взять гравимассер.

«Ты строитель, ты должна уметь им профессионально пользоваться, а твоего собственного электричества хватит, чтобы привести его в действие», — завершил он распоряжение.

Я действительно умела работать с гравимассером — гравитационным конвертером массы, — и он числился в списке моих штатных манипуляторных насадок, хотя при инспекции стройплощадок я никогда им не пользовалась, предпочитая ставить себе вместо универсального манипулятора обычный рабочий баз, ядовито обзываемый низшими «клешнёй» — силькроний с платиновым покрытием более устойчив к агрессивным средам и температурам, чем электрополимерин, им без опаски можно и в кислоту, и под сварку сунуться. Так что, сбегав до склада и найдя там нужную насадку, я вернулась за дальнейшими распоряжениями.

Совсем уж меня удивило то, что мы отправились на самые зады базы, к материнской скале Фалькуса. Император очень придирчиво выбирал место, пока наконец не заключил:

«Мы скроем Первопредка здесь».

«Но какова цель? — удивилась я, пользуясь правом задавать вопросы. — Первопредок должен обеспечивать выживание расы в случае её гибели. Зачем его прятать на складе, где и так много генетического материала, и есть нормальный полноценный размножительный конвейер?»

«Потому что это не ДНК далеков», — несколько раздражённо ответил правитель.

И только тут я догнала происходящее:

«Прототипы?..»

«Подтверждаю. В рамках проекта было очищено намного больше генетического материала, чем в итоге пошло в работу, в том числе учёные успели разработать обновлённые ДНК для Верховного Совета и почти всей элиты. Отныне это — их хранилище. Первопредок не должен быть активирован без крайней нужды, даже по ошибке. Поэтому он останется здесь, замурованный в скале. Прототипов нельзя возрождать, пока во Вселенной жив хотя бы один настоящий далек и цел хотя бы один обычный Первопредок».

Дальнейшие объяснения уже не требовались, я взяла гравимассер, выставила ему параметры и принялась делать глубокую нишу. Гравитационное поле сжимало камень в объёме до мелких крошек, но я специально работала короткими залпами с малым углом раскрытия поля, чтобы потом с лёгкостью восстановить объём изъятого материала на реверсном ходе, а лишние куски камня вынести подальше без риска оборвать карманы.

Через шесть скарэлов защитный кожух скрылся в скале, на которой не осталось даже спаечных швов. Я охлаждала насадку и размышляла, какой хороший рабочий инструмент этот гравимассер, жалко только, с определёнными ограничениями — разом целый тоннель им не пробурить, рабочее поле проходит в материал только на пару сотых долей лера. Да и энергии он жрёт много, чуть-чуть поработала, и уже есть хочется. А ведь даже крупногабаритный строительный гравимассер с собственным реактором берёт залпом куски едва ли в кубический де-лер. И всё же это отличная штука.

Распихав по карманам тяжёлые каменные кубики, я вернула на склад инструмент и туда же, за стеллажи, запрятала сжатые камни, подумав, что если кто вдруг их найдёт и что-нибудь заподозрит, пусть ищет там же, на другом конце базы, а не посреди обычного коридора. Да и нишу я сделала очень глубокой, на три своих роста. Предположительно, такую толщу не пробил бы даже гамма-сканер, не то что обычный металлоискатель, а орбитальная просветка не имеет нужной точности, чтобы найти в скале предмет чуть крупнее моего кулака, да ещё и в экранирующем кейсе. Качество заделки швов гравимассером тоже не позволило бы заметить следы вмешательства даже ультразвуковым прозвоном дефектоскопа, остаточную пыль ещё при нас начали выметать автоматические роботы-уборщики. Мы с Императором отлично понимали, что обнаружение Первопредка с прототипами едва ли возможно.

Через сутки, собрав кое-какие материалы и загрузив на катер древнюю машину времени, мы вернулись на флагман. Транспорты подцепили Фалькус гравитационными кранами, и флот приготовился к темпорально-пространственному скачку на Скаро. К этому моменту Император уже подключился к ИВСМ, а старший механик с бригадой рабочих обследовал под его командованием состояние «трофея», пока я там же совала нос во все углы консольной и задавала дурацкие вопросы, где что на пульте управления находится.

«Соблюдай осторожность, — предупредил меня один из техников, когда я уж слишком активно потянулась к аппаратуре, — это старая модель. Она поддерживает себя в спящем режиме и теоретически ещё работает. Однако далеки пока не могут предсказать состояние систем. Расчётно, при активации допустим даже взрыв. Это может задеть Императора».

Я послушненько кивнула, убрав руки от приборов, а потом и вовсе вымелась наружу. Конечно, внутри интереснее, но поводов там отвисать у меня не было, как и соответствующего приказа. Следовало вернуться к Императору, я ведь могла ему для чего-нибудь понадобиться в любой момент. Да и техников он выставил, как только стало ясно, что старую машину времени лучше не трогать до хронолаборатории. Но в целом, основываясь на предыдущей половине путешествия, я готовилась проскучать до Скаро. О, как я ошибалась. Потому что не успели мы толком разогнаться для ухода в прыжок, как начался кошмар.

Они появились совершенно внезапно. Пять чёрных сфероидов, непроницаемых и жутковатых уже самим фактом своей неопознанности. Пять небольших приплюснутых сфер материализовались без каких бы то ни было пространственных или темпоральных искажений — или эти искажения были настолько минимальны, что даже наши сверхточные приборы не смогли их засечь. Император моментально разорвал патвеб-связь и между кораблями, и всего флота с Империей, отдав приказ эскорту защищать Фалькус. Но не успели мы открыть огонь, как то же самое сделали сфероиды. Внешняя оболочка самого ближнего к флоту чужака вдруг осветилась голубым огнём, который слился в единый луч… и один из катеров, попавший под этот слепящий нож, просто перестал быть, словно нечаянно влетел в коронарный слой какой-нибудь высокотемпературной звезды-гиганта. Два других сфероида скрестили такие же лучи-ножи на втором линкоре, рядом с нами — половина корабля испарилась, другая оплавилась за какие-то жалкие доли рэла, и не помогли никакие защитные поля. Второй залп уничтожил остатки. Ответный огонь наших кораблей не произвёл на противника никакого впечатления, хотя был способен так же испарить любой известный далекам корабль Вселенной.

Пять сфероидов. Пятнадцать рэлов. Боевой флот далеков перестал существовать, были лишь оторопевшие мы и вновь одинокий Фалькус. Голубой луч вонзился в край императорского линкора, словно в издёвку, оставленного на закуску. Они взялись за дело все пятеро, так медленно, показушно, словно ожидая крика о пощаде. Корабль лихорадочно затрясся, я упала на колено, чувствуя, как всех нас, всех до единого, охватил ужас. Кто бы ни были хозяева сфероидов, но они хотели нас унизить перед смертью, потому что для воинов нет ничего постыднее бессильного страха.

«В сферу!» — приказал мне Император, похоже, единственный не потерявший самообладания. Да, боевая версия ИВСМ действительно могла собираться в защитную сферу вокруг его капсулы, но даже она не в состоянии была нас защитить от настолько высоких температур. Впрочем, я об этом подумала вскользь, подчиняясь приказу — вот только это не помогло по другой причине. На моих глазах, не выдержав искривления материалов вследствие неравномерного нагрева и деформации корпуса корабля, тяжеленная балка лопнула и упала прямо на смыкающиеся «лепестки» защитной оболочки, вдребезги разнеся купол одному из гвардейцев, заклинив систему сборки ИВСМ и ударив по императорской капсуле. Ручьём хлынули осколки и физраствор. Преодолев в три прыжка оставшееся расстояние, я подхватила с пола мокрое скользкое тело и, не разбираясь, жив ли правитель или уже нет, бросилась туда, где мы ещё имели шанс укрыться — к темпоральному кораблю. Я не думала, я действовала. Пол вздыбливался, падали пластины обшивки потолка, одна за одной умирали корабельные системы, дальняя переборка раскалялась и текла из-за приближающейся смерти, начинал двигаться воздух, готовый вот-вот вырваться прочь, отшвырнув меня от цели. Я не помню, как влетела в консольную — пальцы лишь до сих пор ощущают, что я с силой повернула реле дематериализации. Да была ещё в мозгу мысль-мольба, упрашивающая систему не взлетать на воздух, а ожить и подчиниться приказу — ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…