— Вот шантажировать — это совсем плохая идея, — вдруг встревает Хейм, и наступает подозрительная тишина. — Извините, девушки, но раз вы на корабле, то следует подчиняться капитану, а не делать всё, что вам вздумается.

О… Нежданная помощь всегда приятна, особенно в моём слегка безвыходном положении. Наверное, все затихли не без причины. Даже глаза приоткрываю, чтобы точно быть в курсе происходящего, и едва сдерживаю одобрительный возглас. Кто бы мог подумать — Таша Лем под прицелом миниатюрного дамского бластера, а сдвинувшаяся было с места Вастра стоит, изумлённо таращась на длинные и чрезвычайно опасные когти, выдвинутые в ответ на её шаг. Между прочим, следовало бы предположить такую анатомическую особенность метрессы. Или детектива удивил сам размер природного оружия? Или кошачья реакция не ниже ящерицыной, и силурианка просто испугалась, что ей язык когтями укоротят?

— Развяжите её, будьте так любезны, — самым что ни на есть вежливым и доброжелательным голосом просит Хейм. Да уж, попробуй не выполни такую просьбу…

Пока слегка побледневшая Таша Лем возится с проводами, я, закрыв глаза, призываю себя к порядку и пытаюсь трезво проанализировать ситуацию, несмотря на головную боль. Я же высшее существо, я же могу отрешиться от всех посторонних факторов, таких, как предвзятое мнение или эмоции, с которыми не справился фильтр.

Всё, что прозвучало, было очень логично. И про инерцию истории, и про то, что большое количество выдернутых из своего времени значимых личностей на маленькой площади создаёт своего рода якорь, и про то, что это может в какой-то мере сработать, ибо закон саморегуляции Времени никто не отменял. С другой стороны, опыт моего народа по ведению темпоральных войн показывает, что такой якорь, как «Ди» с её экипажем, может быть сметён в один момент, если приложить немножко грамотных усилий. Сколько далеки и галлифрейцы порвали друг у друга подобных якорей — страшно сказать. С третьей стороны, если поразмыслить логически, сфероиды не слишком сильны, если две обескровленные войной цивилизации всё ещё для них опасны. Быть может, наш якорь сработает не столько на победу, сколько на то, чтобы найти Хищника — а он уже может обеспечить выигрыш даже в абсолютно безвыходных ситуациях. Глупо, конечно, без оглядки верить в безумного галлифрейца, но мой опыт показывает, что он и не на такое способен.

В общем, к словам Лем не подкопаешься, она убеждена в собственной правоте. Но… Одно маленькое «но». Про буферность ей напела Романа, а она с Галлифрея, и она — Повелительница Времени. А Повелителям нельзя верить ни на диаметр электрона, даже правдивым с виду. Ей просто могло захотеться остаться в экспедиции. И она использовала Ташу Лем, наплетя что-то относительно правдоподобное, как использую её я для прикрытия вранья про эмоциональный блок. Обычно мне удаётся следить за экипажем и появляться в их поле зрения, когда разговор заходит на ненужные или опасные темы, но наша вылазка с Раксслиром заняла несколько часов, и в этот момент дамы могли спеться и состряпать против меня любой заговор. Судя по болтовне над моей упакованной тушкой, так и было. Значит, я им больше доверять не могу, хотя хотелось. И самое лучшее, что можно придумать — это вышибить прочь всех бунтарей, то есть Роману и папессу. Хейм понимает, что пролезла на борт незаконно, и потому хитрит, демонстративно принимая мою сторону. А Вастра колеблется, её можно склонить к дальнейшему подчинению. Пожалуй, она вообще единственная, на кого в экипаже можно рискнуть положиться.

Но ни кошка, ни ящерица не дадут мне такой исторической инерции, как Романадворатрелундар Вторая. Да и Таша Лем с её Трензалором перевесит обеих зверушек со свистом. Уложить парочку в анабиоз? Нет, нерационально. И мне необходим палач, который, кстати, в очередной раз доказал свою способность полностью скрывать от далеков намерения — ведь больше никто не вырубил бы меня так быстро и эффективно, я бы почуяла агрессию и успела пресечь попытку нападения.

Словом, всё указывает на то, что экипаж надо оставить в полном составе и даже укрепить кем-нибудь ещё. Но сделать это — поступить политически неверно, пойдя на поводу у бунтарей. Вывод? Всё-таки сделать это. Но так, чтобы зачинщикам мало не показалось. Сделали глупость — ответят за неё по полной программе.

С трудом сажусь на полу, растирая запястья, и грозно молчу. Таша стаскивает последние петли проводов с моих ног, Вастра отошла в сторону, Романа прижалась спиной к стене, бледная, как мел. Хейм наконец прячет оружие в складках одежды, спрыгивает с опоры и мягко подходит ко мне:

— Разрешите? — впрочем, ответа она не ждёт и мягко ощупывает мой несчастный затылок. Ой, больно! Не смогла удержаться от того, чтобы не поморщиться. — Череп цел. Тошнит? Голова кружится?

— Нет, — сухо отвечаю ей.

— Покажите запястья. Хм, пустяк, скоро пройдёт. Продолжим осмотр основного ушиба чуть позже. Возможно, сейчас вы просто на взводе и не успели ничего почувствовать. А пока — холодный компресс на затылок. Могу я попросить кого-нибудь принести лёд?

— Подожди…те, — говорю и концентрирую взгляд на Романе. Мне есть что ей сказать.

— Таша Лем просто очень любит жить и очень хочет уцелеть в нашей экспедиции. А ты этим воспользовалась для своей лживой интриги, чтобы подольше не возвращаться на Галлифрей, — говорю спокойно, потому что знаю, это пугает больше, чем если бы я повысила голос или как-то показала эмоции. — Как видишь, это легко просчитать, — поворачиваюсь к папессе. — А ты позволила собой манипулировать Повелительнице Времени, хотя ей и не доверяла. Слушай её дальше, и она бросит тебя между собой и мной ещё не единожды. По закону я должна вас уничтожить, как бунтарей, да ещё и напавших не просто на далека, а на члена Верховного Совета Скаро. Однако я не стану этого делать, так как вы представляете некоторую ценность, не столько для меня, сколько для истории. Но вы полностью утратили моё доверие и без наказания не останетесь.

Молниеносный удар ногой. Таша Лем, до сих пор не отодвинувшаяся на безопасное расстояние, падает на палубу с мычанием, в котором сквозь боль пробивается нечто матерное. Прикладная демонстрация физической силы хорошо подкрепляет выговоры, папесса должна наконец усвоить, кто тут главный. И впредь неповадно будет поднимать сковородку на самое уязвимое место далеков — мозги.

— Челюстно-лицевая, — комментирует Хейм, подразумевая травму, и неуловимо-моментально оказывается рядом с пострадавшей. Удачно вышло, я не перестаралась, нанеся умеренно лёгкое повреждение нижней челюсти. Не шею же папессе ломать, хотя я бы с удовольствием. Так что она отделалась переломом со смещением и выбитыми зубами. Это лечится.

Встаю.

— Ты сказала, что имеешь хирургические навыки. Вот тебе возможность доказать слова делом, — велю кошке. Потом перевожу взгляд на Роману. — А ты — за мной.

Выталкиваю её из медотсека вперёд себя и слышу, как в спину нам несётся:

— Капитан, и всё-таки, на «вы».

Может быть. Я подумаю. Но не сейчас. Сейчас бы адреналин не кончился раньше, чем я наведу порядок на борту. Ведь понятно, что последствия удара не проявляются только из-за него, любимого, иначе бы я уже лежала в своей коечке, скатив глаза косинусом.

Волоку галлифрейку по коридору, взяв за руку повыше локтя, да так, чтобы синяк остался. Главное, молча и без выражения на лице — это её заметно пугает. Но она ничего не спрашивает, лишь таращит круглые глазищи.

Вталкиваю её в консольную, разворачиваю к себе лицом. Тощая грудь Романы вздымается, как от тяжёлого бега — наверное, я слишком быстро шла. А нечего было провоцировать во мне режим гнева. Поднимать взгляд блондинка не решается, но губы её дрожат, словно с трудом давят мольбу не выгонять её с «Ди».

Мысленным приказом активирую голографический экран с сенсорным эмулятором, чтобы пальцем можно было писать. А заодно включаю внутреннюю трансляцию, чтобы никто не подумал, что я её тут подвергаю медленной дезинтеграции. Или что я оставила её без наказания.