— Слушай, ты… Нулевая. Если я когда-нибудь вырвусь из клетки, клянусь, я расчленю тебя на органы, никакая Новая Парадигма обратно не сошьёт!

Ривер, Ривер, Ривер. Всегда в своём репертуаре. Любопытно, каким станет твоё лицо, когда ты поймёшь, с кем имеешь дело, что тебя заперла в виртуальном пространстве не кто иная, как твоя любимая крестница, твой маленький далек?

А она как мысли мои читает:

— И ещё, я не знаю наверняка, но догадываюсь, откуда вы добыли пароли для расшифровки письма. За ТМД я на тебе тоже отыграюсь.

— Бессмысленно, — пожимаю плечом с нейтральным видом, хотя глубоко в душе чувствую, что её искренний порыв мне приятен, — мы не убивали изгнанницу. Она умерла от молниеносной лучевой болезни, её невозможно было спасти. И надо отдать должное: умирая, она пошла навстречу нашим учёным во всём и отдала им свою информацию добровольно. Расшифровка твоих вопросов оказалась делом техники. Там была пара затруднительных моментов, но в конечном итоге я подобрала все ответы.

Ривер с ненавистью глядит на сканер — то есть мне в лицо, потом врезает ладонью по консоли — видимо, пытается отключить изображение. Нетушки, я не давала такое разрешение, так что кнопка не срабатывает.

С мстительным удовлетворением слежу за тем, как фея-крёстная тычется в консоль, кипя от злости и бессилия.

— Это бесполезно, — наконец снисхожу до объяснения, — пока я сама не прикажу, системы слежения не отсоединятся от твоего сознания. Считай это наказанием.

— Позволь узнать, за что?

Мне что, перечислять почётный список её преступлений перед далеками? Этак вечность потратить можно. Впрочем, подходящий и исчерпывающий ответ находится очень быстро:

— Ты неверно оценила свою значимость для окружающих. Говоря твоим примитивным языком, полезла геройствовать там, где можно было найти альтернативное решение, и жестоко наказала Доктора на много веков вперёд, запретив ему переписать твою линию времени. Кроме того, после смерти ты себя не удалила, а позволила врагам собой завладеть, создав очередную проблему для своего мужа. С нашей позиции, это неплохо для деморализации противника, но, с точки зрения Общей Идеологии, ты серьёзно подвела и ослабила соратника. По-вашему, это определяется как «эгоизм», по-нашему, «предательство». И то, и другое осуждаемо.

— У тебя нет права меня судить, — с кудряшек Ривер того гляди искры от бессильной злости полетят.

— Я высшее существо, и у меня есть право силы, — отрезаю с глубоким удовлетворением. Так тебе. — А теперь мне пора вернуться к заданию Императора и разыскать Доктора. Я отключаю тебе коммуникацию. И ещё, Ривер Сонг… Если ты всё-таки сумеешь расшифровать наш плавающий код, я отслежу уязвимость и сообщу о ней в Империю. Это нас очень усилит. Так что хорошо подумай, прежде чем осмелиться на взлом. Может, электронная клетка в виде последней версии ТАРДИС — это лучше, чем помощь врагам?

Поворачиваю реле, закрывая экран. Теперь фея-крёстная может лишь наблюдать и грызть локти от бессилия. А также думать про Доктора, постоянно, круглосуточно. Сон ей на самом деле не нужен, а мои слова и все те разговоры, которые она отныне будет слушать, заставят её сосредоточиться только на одной мысли. Той, которая нам и нужна.

И если мне, в очередной раз доведённой до белого каления экипажем, захочется отвести душу и отпинать кого-нибудь хотя бы морально, я с ней ещё поболтаю. Я много чего могу ей сказать и много чем помучить. Глупо, конечно, отрываться на низшем существе, даже недостойно как-то. Но очень хочется.

В конце концов… За все свои проступки рано или поздно приходится отвечать. Уж я-то это на собственной шкурке усвоила.

И почему бы не помочь это понять фее-крёстной?

====== Сцена семнадцатая. ======

В госпитале ничего не изменилось. Странно себя чувствую, стоя напротив кресел, в которых расселся мой экипаж — для них минуло всего два рэла ожидания, а для меня — целых шесть с половиной суток напряжённой работы. Не думала, что это… так воспринимается, словно возвращаешься из дальней экспедиции, а в Империи никто даже не реагирует на твоё возвращение. И хотя я не намерена скрывать свои действия полностью, у девчонок не было бы ни шанса заподозрить длительность моей отлучки, входи бы секретность в мои планы.

— Один, два, три, проверка. На каком языке я сейчас говорю? — спрашиваю у них по-даледиански.

В ответ — три пары вытаращенных глаз. Не от непонимания, а от удивления.

— Я наладила эмулятор и переводчик, — продолжаю, наконец-то не мучая речевой аппарат интергалакто пятидесятых веков. — Правда, без Романы это оказалось сложнее, чем могло быть, пришлось потратить много времени. Есть вероятность, что я недостаточно корректно подключила словарные таблицы, поэтому если начну говорить неразборчиво, предупреждайте… Что молчите? Переводчик работает? Отчитайтесь.

Папесса первой размыкает рот:

— Внезапно.

Ура, её ответ звучит по-даледиански. Телепатический переводчик всё-таки работает.

— Несколько суток, — отвечаю. — Но оно того стоило.

Усаживаюсь в свободное кресло, получается рядом с Романой.

— Надо же, заработало, — осторожно говорит она, словно пробует каждое слово на вкус.

— Даледианский, высокий галлифрейский, викторианский английский, новогендоранский и ранний интергалакто должны взаимно переводиться без сбоев, я их налаживала очень внимательно. Местная версия галакто, предположительно, тоже не доставит проблем, — отчитываюсь я о проделанной работе. Не с гордостью — на самом деле, гордиться совершенно нечем, наверняка косяков полно, — но просто чтобы уведомить экипаж о нововведении. — Если бы не созданная тобой база, я бы полгода провозилась.

— Даледианского? — уточняет леди-президент с подначкой. Ещё бы не подначить, год у нас о-очень длинный.

— Может статься, что и даледианского, — флегматично отзываюсь в ответ. — Для того, чтобы быстро выполнить задачу, требуется определённая база, а у далеков именно её и нет. Ведь мы не имеем потребности в переводчиках, мы осваиваем любой язык, быстро и эффективно, посредством гипнопедической вписки в мозг.

— А если он раньше был неизвестен? — тут же интересуется Вастра. Детектив есть детектив, сразу цепляется за детали. Про записи воспоминаний уже не спрашивает, ей Таша Лем успела за время путешествия напеть и про платы внешней памяти, и про фильтр эмоций.

— В этом случае чужой язык легко расшифровать, основываясь на огромной лингвистической базе, доступной далекам, — пусть проникается могуществом нашей цивилизации и не задаёт вопросов. — Но если пользоваться ей для автоперевода, не применяя телепатию, ты получишь на выходе весьма странный текст. Ведь компьютеру всё равно, какую версию многозначного слова подставлять, пока ты его не научишь выбирать правильные значения.

— Остаётся только добавить, что далекам от любого языка нужен очень ограниченный набор слов, — морщит нос папесса. — «Отвечать», «подчиняться» и, конечно, «уничтожить». Остальное, в принципе, без надобности.

Меня сразу же тянет отработать последний приказ из перечня. Прямо по ней. Но я нахожу в себе силы проглотить любую форму ответа, как вербальную, так и невербальную, и проигнорировать сарказм Таши — не в первый раз.

— А как же «объясни»? — осторожно покосившись на меня, словно прикидывая, взорвусь я или перетерплю, интересуется Романа.

— Ну хорошо, добавим «объясни», — снисходит Лем.

— Зачем вы так, это грубо, — слегка возмущается Вастра, но я не могу понять, она всерьёз или просто поддерживает игру.

Романа кашляет в кулачок:

— Да, пожалуй. Извини, Венди.

Игнорирую и это. В конце концов, следует быть выше тараканьей возни.

— Не имеет значения. Главное, что переводчик работает и пока делает это корректно. Когда медсёстры вернут капсулу, отгоните её в ангар.

Закрываю глаза и принимаюсь ждать окончания операции. Ясно, что это надолго, поэтому можно выспаться. Все эти дни, проведённые в одиночку над программами, я урезáла себя в сне до минимума, а кресло вполне удобное, из него не вывалишься. Голоса прикормленного трио звучат где-то на фоне, плавно переходя в разряд абсолютно незначительных факторов. Можно отключить мозг…