— Я слышала, что выполнение приказа для далека превыше всего.

— Правильно, но почему, почему Венди выбирает те методы выполнения, которые полностью противоречат прямой, как швабра, логике далеков?!

— И вы пытаетесь вызвать в ней нормальную штатную реакцию, даже неосознанно?

— Да. Видимо, просто защитный механизм психики. Далек должен быть далеком и вести себя, как далек. Иначе… уж слишком страшно.

В отличие от Вастры, я видела, что Таша Лем меня побаивается. Но не ожидала такой причины и такой вспышки откровенности, и это меня озадачивает примерно с той же силой, как давний вопрос Доктора: «Почему ты не выдала сохранённые обо мне воспоминания сородичам, а вместо этого сбежала на ТАРДИС?». До сих пор для меня всё выглядело логично — я получила приказ любой ценой и любыми методами разыскать Хищника и доставить его в эпицентр Дня Сумерек, нашла его старых друзей, которые могли бы мне помочь, и втянула их в работу. Причём сама чувствовала, что в этом есть привкус чего-то неправильного, иначе бы не пыталась оценить свои действия с позиции Вечного. Но другого варианта решения проблемы я просто не сумела найти. Для меня важнее всего скорость и эффективность, чтобы можно было с гордостью сказать сородичам «Инсли!» — «Приказ выполнен в точности, тщательно и скрупулёзно!».

Нет. Пожалуй, у меня всё-таки есть мотивация.

Вхожу в кают-компанию.

— Я считаю, что тебя сбивает с толку моя подготовка, — говорю, ставя канистру на стол и сверля взглядом слегка обтёкшее лицо Таши. — Ты верно определила, я неправильный далек, с отклонениями. Именно за них меня в Империи и ценят, я часто нахожу альтернативное решение на грани соответствия Общей Идеологии и беру его выполнение на себя, чтобы больше никого не замарать. Безопаска считает меня наполовину Мерзостью, но терпит. Император открыто назвал меня не далеком, а новой формой жизни, в которую далеки могли бы эволюционировать. И знаешь, я горжусь их отношением. Ты скажешь, потому что больше нечем — есть чем. Но именно за нестандартное мышление меня ценят и уважают сородичи, и мне было бы стыдно их подвести. Вот тебе моя мотивация — ответственность перед остальными. Они меня выбрали, подняли от простого архитектора до члена правительства, и я должна оправдать это доверие. Расшибиться, но оправдать. Даже если после этого меня элиминируют за нарушение всех мыслимых статей О.И. — это уже не будет иметь значения. Они назвали меня матерью. Мать должна защитить своих детей. Любой ценой.

Пауза.

— Подслушивать неприлично, — стараясь сдержать смущение и прикрыть его кривой улыбкой, замечает Вастра.

— У далеков нет понятий «прилично» и «неприлично», — отрезаю я во имя защитной дезинформации.

— Блядь, — коротко заканчивает Таша Лем.

Кладу руки на канистру.

— Какая температура воды вам нужна?

— Семьдесят пять градусов, — отвечает папесса тем же тоном, каким выругалась.

Молча грею воду. Экипаж тоже помалкивает.

— Интересно, — вдруг говорит детектив, — как давно не спит госпожа президент?

Вглядываюсь в галлифрейку. Сдвигаю к папессе подогретую канистру, достаю из кармана очки, внимательно изучаю дополнительные параметры и заключаю:

— Физиологически она спит, и проспит ещё два земных часа, если насильно не будить. Но насколько отключён её мозг и может ли он осознавать и анализировать услышанное, я просчитать не берусь. Мозг далека уже смог бы перебороть действие транквилизатора. Галлифрейцы тоже довольно высокоорганизованные существа, хоть и не настолько. Есть вероятность, что Романадворатрелундар слышала наш разговор от и до. Если это так, надеюсь, она даст нам это понять, когда очнётся, потому что принцип, который я ставлю в качестве основного для нашего многонационального экипажа — это возможность друг другу доверять, пока мы выполняем общее задание.

— Нравится мне это «пока», — ворчит Лем, наливая воду в крошечный глиняный чайник, даже меньше заварочного. — Хоть в чём-то ты не ушла от вашей идеологии.

— А мне, — отвечаю, — нравится то, что ты это понимаешь и не питаешь иллюзий.

— Дружба до первой кости.

— Альянс до окончания второй Войны Времени, — поправляю её слишком живописную и размытую идиому. — И как хранитель истории Скаро, я сдержу обещание и верну вас назад. Не следует плодить парадоксы там, где в этом нет серьёзной необходимости.

Вода переплёскивается в странную ёмкость с крышкой, где уже лежат листья чайного куста, и тут же выливается в толщу подноса, собранного из тонких деревянных жёрдочек. Вообще не понимаю, что делает эта странная женщина… А, сообразила. Наверное, промывает траву.

Остатки горячей воды из чайника заливаются в распаренные листья. Мне уже запаха хватает, в рот я это точно брать не стану. Или буду потом сутки носиться, как ошпаренная.

— Хороший чай, с Гаммы. По-моему, у них вообще самый лучший чай выращивают, — непривычно тихо поясняет Таша Лем, словно наш откровенный разговор пришиб её обычный гонор. — Там было несколько китайских колоний, и климат подходит… А может, вколоть президенту чего, чтобы она очнулась поскорее?

— Она же хотела выспаться, — непонимающе переспрашиваю я. — Мы применили хороший транквилизатор, он даёт расслабление почти без последствий. Качественный медикаментозный сон…

Вастра вдруг тихо хрюкает, силясь замаскировать смешок под кашель в кулак. Напрасно, я всё равно вижу правду, хотя опять не понимаю причины веселья.

— Ладно, пусть тогда спит, — соглашается папесса. — Послушай, Венди… А ты уверена, что она сможет справиться с поствоенной техникой Повелителей Времени? Она же из глубокого прошлого. Может быть, следовало похитить хотя бы леди Трей?

— Я рассматривала вариант извлечения третьей регенерации Романадворатрелундар. Нет. Она очень боится собственных эмоций, и чем дальше, тем сильнее их выжигает. Доктор бы сказал, иногда маски прирастают к лицу слишком крепко. А телепатическое оборудование требует привязанности к тому, кого ищешь. Хотя бы негативной.

— Но в её времени такого вообще, кажется, не было.

— Технологии уже давно были. Про Матрицу слышала? Вот и ответ. А она, как президент, вообще знает все детали. Плюс, она гений, а я — инженер. Вдвоём справимся.

— Если она согласится помогать, — замечает Вастра с максимальной тактичностью, на которую только способна.

Хм. Странное замечание.

— А у неё есть выбор? — спрашиваю. Любопытно, что эти две низшие самки сейчас ответят. Но они, поглядев мне в лицо, синхронно отводят взгляд и молчат, только Таша ловко разливает чай из странной ёмкости с крышкой, которую детектив назвала «гайвань».

— Будешь? — спрашивает она у меня, но я отрицательно качаю головой и, взяв одну из чашек, наливаю себе кипятка. Для меня вода невкусная, так как имеет другую минерализацию, но для них должна быть довольно приятной. В следующий раз просто сделаю персональную канистру нужной смеси, а пока, вспомнив про своё изначальное намерение, отхожу к синтезатору, изготавливаю несколько кубиков глюкозы и бросаю их в чашку.

Наконец-то пригубляю получившийся напиток. Уф, так намного лучше. Сразу легче жить стало, как во рту сделалось сладко. Ещё бы сигаретку… Нет, стоп! Отменить «сигаретку». И вообще, пора поставить это слово под запрет, иначе я впаду в истерику из-за постоянной борьбы с влечением к наркотику. Это, конечно, самый простой способ отдохнуть от низших, плодящихся на борту, как плесень — наглотаться дыма и ни о чём не думать хотя бы три скарэла. Но он недопустим. Я отвечаю за этот, как выразилась Вастра, «бордель». Хуже, я его и устроила. Значит, мне надо заботиться обо всех разнопородных существах, пока мы действуем вместе, как-то находить с ними общий язык и уметь доносить до их маленьких мозгов то, что от них требуется. Это как с фабричными механизмами или пищевой теплицей, пока о них не позаботишься, работать просто не смогут. Как там Фёдор говорил? «Сам по себе автомобиль катится только под гору»? Вот. Абсолютно моя ситуация. Я её устроила, никто за меня её не расхлебает. Главное, чтобы дефектные, но пока незаменимые детали не мешали процессу движения. А то буду я, как тот злосчастный субъект из земных мифов, который на загробной каторге толкал в гору строительный блок руками вместо подъёмника… Или как-то не так я запомнила? А, без разницы, мораль в моём случае такова — прежде чем вкладывать силы во что-то, надо сделать так, чтобы труд не оказался бесполезен. А значит, придётся и дальше контролировать себя и перестраивать на эффективную работу этот… бордель.