Пока я меняю одежду и подвожу глаза, эти две низшие паршивки ещё кое-что успевают отмочить. Я не все коробки вынесла со склада и не все разобрала, поэтому понятия не имела, что именно Лем закупила на Эккелине сверх выданного списка. И, войдя в кают-компанию, едва сдерживаюсь, чтобы не ударить эту дрянь, распаковывающую новенький кальян. Уж про курение и устройства для поглощения никотина я успела разузнать ещё на Зосме-9, и данный предмет для меня непонятным не остаётся. Собирающая упаковочную бумагу Вастра, заметив моё лицо, прочищает горло и делает полшага назад.

— Это что такое? — цежу тихо и зло, сверля взглядом лукавые глаза папессы.

— У всех есть свои маленькие слабости, — сладко поёт она в ответ. — Мы под вытяжкой посидим.

— А мне что, в скафандр предложишь залезть? — уже почти шиплю, так как рот буквально сводит от предвкушения вкусного дыма. — Никотин для далеков — наркотик, причём достаточно тяжёлый, и ты про это знаешь. Отставить кальян!

— Это лишь имитация табака, без вредных веществ. Лишь вкус, запах, и никаких наркотиков. Если вспомнишь устав Церкви, у нас категорически не одобряются никакие психотропные средства, даже тяжёлые алкалоиды. Ну, я имею в виду, в свободное время.

Вастра делает капризную гримасу:

— То есть мне табак ты не купила?

— Купила, конечно, но раскуривать ты его будешь одна и у себя, — по-прежнему сладко мурлычет папесса. Странно, а кто-то признавался в нелюбви к курящим гуманоидам. Может, Вастра использует земную траву, как понюшку? Но у меня имеется куда более актуальный, чем вся эта чушь, вопрос — что ещё они протащили на борт под видом самого необходимого? И в горле встаёт удушающая злоба.

— Прекратить безобразие, — жёстко говорю я, проходя к столу и всовывая кальян в руки Таши. — Курить будете не здесь, а по каютам, за запертыми дверьми, и мне глубоко безразлично, что это будет — имитация табака, табак или что-то ещё. Никакого общественного разложения, и чтобы по сигналу тревоги обе были трезвы и в состоянии держать в руках оружие, иначе вышибу обеих обратно, откуда забрала. А теперь — убрать эту дрянь, пока она не полетела в утилизатор. Это приказ.

Ну не виновата я, что мне тоже курить охота до полусмерти!

— Что ты так нервничаешь? — спрашивает Таша Лем, не особо спеша уносить спорный объект с глаз моих долой.

— Дж’несд.

Вастра приподнимает брови, не понимая даледианского. Зато папесса недобро сощуривается, но всё же подчиняется приказу. Кальян покидает кают-компанию. Глядя в никуда и стараясь взять себя в ложноручки после взрыва злости, сажусь за стол. Отлично! Вот именно в таком режиме и уламывать леди-президента! Я сейчас только и могу, что в случае отказа приложить её затылком о переборку понадёжнее, чтобы мозги размазались по металлу обшивки!

— Что вы ей сказали? — тихо спрашивает Вастра после паузы, осторожно присаживаясь на другом краю стола.

— Жёсткое предостережение в уничижительной форме, что-то вроде «я тебя в последний раз предупредила, низшая тварь». Таша Лем немного знает даледианский, особенно стандартные приказы из словаря космодесанта.

Снова пауза.

— Вы бы… действительно выстрелили в случае дальнейшего сопротивления?

— Да.

Вастра опять какое-то время молчит, словно подбирает слова.

— Мисс Дарлинг… Если вам так тяжело работать с нами, быть может, нам действительно будет… рациональнее вернуться в своё время? Мне кажется, вас абсолютно всё гнетёт и в Таше Лем, и во мне. Вы с леди-президентом сможете поладить без нас?

Если бы это было так просто… Перевожу взгляд на силурианку:

— У меня есть закалка в общении с низшими видами. Я готова мириться с определённым количеством вашего несовершенства ради выполнения задания. Но не когда это несовершенство подчёркнуто выставляется, а меня постоянно провоцируют. Это ненормальная рабочая обстановка, и это… мешает. А меня очень раздражают постоянные мелкие помехи. Экипаж должен быть единым организмом, Вастра. Иначе никакая задача продуктивно не решается.

— Нам тоже непросто — вы задаёте довольно высокую планку и каждый раз подчёркиваете, что мы до неё не дотягиваем, — отвечает она задумчиво. — А Лем, похоже, многого от далеков натерпелась и срывает накопившееся зло.

— Это называется иначе, — отвечаю. Вастра, плохо зная и нас, и будущее, делает не вполне верные выводы, но пока я вынуждена признать, что она пытается трезво мыслить, и вообще, является неплохим психологом-самоучкой. Во всяком случае, мне импонирует то, что она не порет горячку, а старается проанализировать ситуацию с обеих сторон. — И ещё. Это — военный корабль, а я — на боевом задании. Вы обе, скажем прямо, набились добровольцами по собственному желанию. Здесь не развлечения, здесь вторая Война Времени, и мы — в её эпицентре. Я не позволю превращать машину времени в...

— Бордель? — с несмелой улыбкой подсказывает силурианка.

— Грубое слово, но да. Этого не будет. Мой народ никогда не относился к войне легкомысленно — мы ведь ей рождены и вынуждены ей жить.

— Вынуждены? — ядовито переспрашивает папесса, появляясь на пороге кают-компании с каким-то деревянным чемоданчиком. Ну, и что на этот раз?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Уж прости, — чемоданчик со странным звяканьем ложится на стол, — такие глубокие выверты вашей психики прошли мимо тупой меня. Чай на борту тоже запрещён?

Надо сделать уступку. Сейчас это просто… надо.

— Нет.

Чемоданчик раскрывается и оказывается переноской для посуды из белого фарфора с бессмысленными цветочками. Таких странных приборов я ещё не видела.

— Ох, какая красота! — восхищается Вастра, осторожно забирая в ладонь чашку без ручки. — Это ведь для китайской чайной церемонии. Мисс Лем, вы умеете заваривать чай в гайвани?

— Разумеется. А ещё чай — лучшее лекарство для галлифрейцев, заработавших шок нервной системы… И он избавит нашу спящую красавицу от приступа головной боли после транквилизатора, — распаковывая пачку сушёной земной ботвы, испещрённую надписями на различных галактических языках, сообщает папесса.

— Я принесу вам воды, — говорю, вставая. Пусть лучше хлещут свой страшный напиток, чем курят кальян. Я даже смогу присоединиться к коллективу, попить горячей воды, лучше с глюкозой. А ещё мне просто необходимо передохнуть хотя бы с десяток рэлов без двуногих твердолобых тварей и собраться с мыслями.

Набираю на складе канистру дистиллированной воды, добавляю в неё необходимые земным видам соли, медленным шагом возвращаюсь обратно.

— …просто хотела спросить, зачем вы всё время её провоцируете.

Ого! Да тут разговор по душам. Замираю у двери и растопыриваю слуховые рецепторы на ширину раздвинутого манипулятора.

— Провоцирую?..

— Мисс Лем, не делайте вид, что не понимаете вопроса. То, как сильно вы её ненавидите, видно невооружённым глазом.

— Ненавижу? — фыркает папесса. — Да я её боюсь до смерти! Мадам Вастра, это в вашем времени люди не знакомы с далеками. А в моём при одном этом слове любое разумное существо чернеет лицом. Хорошо о далеках думать, когда живёшь там, где их нет. А когда ты вынужден делить с ними космос, молишься только об одном, чтобы никогда, ни-ког-да с ними не столкнуться. И единственное, на что можно рассчитывать в случае встречи — они обычно не заставляют жертву долго мучиться, убивают сразу. Это единственный плюс. Церковь девятьсот лет защищала Трензалор и не единожды получала таких люлей от перечниц с вантузом, что мне до сих пор холодно. И когда видишь далека, который старается — действительно честно старается — тебя не убить, это… это ещё страшнее. Это… просто не бывает, потому что не может быть. Гуманизм не в их правилах, а своим правилам они следуют железно. Далек, который хочет убить — это нормально и это преодолимо очень быстрыми ногами и очень хорошим умением прятаться. Далек, который хочет не убить — это что-то из области фантастики. Как ты ему должна быть нужна, чтобы он сдерживал первичный инстинкт? Чтобы он пошёл на дипломатию? Что это существо без тормозов сделает, чтобы добиться от тебя того, что ему нужно? Далекам насрать на личные границы и неприкосновенность сознания — чем ты у этого холодного вивисектора станешь через миг после отказа содействовать? Куклой с выпотрошенным сознанием? Предметом мебели? Один раз они взяли меня в плен и допрашивали. Им была нужна информация об оборонном комплексе Трензалора и о Докторе, и они меня несколько раз убили и превратили в свою марионетку, но всё-таки сумели частично выколотить ответ. Знаете, что это такое — мучительно умереть, воскреснуть, понять, что всё это не снится, и снова мучительно умереть, воскреснуть и понять? Под крики тех, за кого ты отвечаешь и кого сейчас убивают вместе с тобой? Далеки не смеялись, не издевались, не злились. Они просто делали работу. Рутину. Убить, воскресить, дать несколько минут подумать, и весь цикл по-новой. Так плетью бьют упрямую лошадь, без злости и без радости, пока она не подчинится, и мнение лошади никого не волнует — она просто должна подчиняться, потому что она лошадь. А если далек приказывает: «Убей меня, если я что-то сделаю не так», — приказывает это презираемому им низшему существу, то что должно стоять за этим далеком, какая мотивация? Страх очередной тотальной войны? Да это смешно, далеки столько тотальных войн пережили и сами развязали, что им плевать на очередную, они лишь приспособят её к собственным выгодам и постараются нагреть на ней вантузы, ну в крайнем случае просто хорошенько поразвлечься! Я не вижу мотивации для Венди вести себя так, как она ведёт, вот в чём дело! А она далек, хоть и выглядит как человек. Она далек до мозга костей, до последней волосинки, её сущность изо всех щелей лезет! В чём её мотивация?!