— Мне не хотелось бы прерывать вашу отвлечённую беседу, — замечает она, — но что предпримут сфероиды после того, как один из них был сбит?

Я об этом уже думала, но пока снаружи всё фонит, мы ничего сделать не можем. Равно как и противник.

— Радиация и защитный экран над планетой, — отвечает силурианке Изгой, вторя моим мыслям. — Это их собьёт с толку на какое-то время.

— Тем более что всесильных нет, как мы сегодня убедились, — фыркает Таша. — Даже икринку-переростка можно проглотить без особых сложностей. Удивительно другое, как это далеки позволили себя разделать под орех, если сфероид можно тупо срезать из гауссовки?

Я её когда-нибудь убью. Сейчас нельзя, но когда-нибудь…

— Эффект внезапности. Даже нас иногда застают врасплох. Как ты сама заметила, всесильных нет, — отвечаю максимально спокойно. Вот когда начинаешь завидовать Найро с его обманчивым голосом — он бы точно не позволил прорваться ни злости, ни холоду. А мне до таких вершин мастерства ещё далеко, и, похоже, до конца скрыть обиду не удаётся.

Через четыре скарэла ожидания, поиска противодымных респираторов по гаражу и ленивых переговоров моего экипажа, сопровождающих у низших ритуал плотного знакомства, вытаскиваю из кармана портативную аптечку и вытаскиваю ампулу с таблетками биорегенератора с примесью адсорбента жёстких частиц — далёкого потомка антирадиационного лекарства талов. Коль скоро поражения ионизирующим излучением не избежать, пусть организмы себя подхлёстывают и восстанавливаются с высокой скоростью. Таблетки раскочегариваются с десяток скарэлов, и лучше мы проедем на пике их действия, чем нахватаемся лучиков и будем отхлёбываться лекарствами потом. Сейчас электроника Эккелина ещё слепа, и нас вряд ли перехватят. А также я надеюсь, что мы действительно уничтожили сфероид или нанесли ему критические повреждения. Впрочем, когда мы слетели до первого подземного уровня парковки, пришла настолько мощная ударная волна, что посрывало потолочные панели, а грузовик едва не врезался в стену — так повело грунт под его платформой. И это несмотря на экранирование в пятидесяти лерах над нашими головами!.. Никакая граната с антивеществом не дала бы столь мощного удара. А вот проломившие защитное поле крупные обломки, упавшие на город, вполне могли вызвать землетрясение умеренной степени. Поэтому мы все и сделали вывод, что цель всё-таки оказалась поражена. Но вдруг мы не добили противника? Просто отломили несколько кусков обшивки или ярусов?

Ну и пусть. Раз до сих пор сюда никто не ворвался, значит, некому. Может, сфероид целиком и есть одно живое существо, вроде атракси, и оно счастливо скончалось от семикратного удара аннигиляционными гранатами. Мне это неизвестно, предполагать можно что угодно, но опираться допускается только на неопровержимые факты. А факт говорит — мы всё ещё на свободе, хоть и вынуждены торчать в подземелье.

Когда таблетки выходят на пик работы — это чувствуется по участившемуся сердцебиению и энергичному подъёму во всём организме, — мы кое-как выезжаем по развороченному пандусу парковки на улицу и, лавируя между обломками кровель и выбитыми из окон рамами, гоним к порталу. Радиационный фильтр в очках просто голосит, что я сошла с ума вылезать в такой обстановке наружу, и особенно паникует, если близко оказываются обломки от сфероида. Жаль, что всё так облучено. Будь у меня хотя бы штырь какой-нибудь, наколола бы кусочек и закинула б в лабораторию корабля, просто поглядеть, что это такое и чем его уничтожать. Но спецкостюма нет, штыря нет, каждый лишний рэл под открытым небом — это лишние лучики для ещё более уязвимого к радиации, чем я, экипажа. Поэтому остаётся только втопить педаль и гнать к темпоральному коридору, не думая об ионизации и о настойчиво пробивающемся сквозь респиратор запахе озона. Нас так никто и не останавливает, на Эккелине нет дураков лезть под наведёнку, даже полиция и армия в кретинов не играет.

Но когда мы наконец оказываемся в ангаре корабля, куда влетаем через грузовые ворота, меня ждёт неприятный сюрприз. Из кузова выпрыгивают только двое, и один из плащей отсутствует. Да и респираторов в кузове валяется всего два. На Вастре к тому же нет пояса.

— Где Изгой? — спрашиваю, стягивая маску через защитную ткань и стараясь сохранить максимально нейтральный голос. По фильтру, папесса с детективом схватили не слишком много, словно сбросили защиту в самый последний момент, перед порталом.

Таша тяжело выдыхает, но глаз не отводит.

— Венди, кто-то предупредил правительство планеты за сутки до взрыва. Галлифреец сказал, что его ТАРДИС способна однократно метнуться на двадцать четыре часа в пределах этой солнечной системы, если с ней немножко поковыряться. Поэтому мы отдали ему плащ и защитный пояс и позволили уйти. Ты ведь не разрешишь вернуться и сделать это нам, я тебя насквозь вижу.

Немножко поковыряться. В квартире. Насквозь пропитанной наведённой радиацией атмосферного взрыва. Последняя регенерация... Изгой покойник. Он будет покойником, даже когда добежит от портала до своего дома. Даже если найдёт какую-нибудь колымагу на ходу. Аккумуляторы пояса разрядятся через два с половиной скарэла, а ноги он себе сожжёт ещё раньше. Варги-палки, вот нельзя было сказать всё это, когда бы мы вернулись на корабль?! Я смогла бы открыть коридор прямо к его холодильнику! Торопливый идиот!

— Знаю, о чём ты думаешь, — продолжает Таша, всё так же глядя мне в глаза. — И он предположил, что именно это ты и подумаешь. И попросил передать две вещи.

— Говори.

— Первое — проверь эккелинские новости за вчерашние сутки. Он сказал, что проверял, и что каша впрямь быстро сварилась. И второе — нам надо взять в команду какого-нибудь Повелителя Времени, который хорошо знает Доктора и к нему лоялен. Он сможет подключить галлифрейское оборудование к «Ди» и помочь в поисках. Нам нужен друг Доктора, Венди. Друг с Галлифрея.

— Мастер, что ли? — кажется, моя бровь привычно-цинично поехала вверх, прямо как на Зосме-9. — Согласно моим данным, он не умеет работать в команде и будет совершенно бесполезен. Хуже того, начнёт мешать. Он ведь психически нестабилен. Четвёртого ненормального этот корабль не выдержит.

— А мы, получается, все трое ненормаль… — начинает Вастра, но вдруг забавно меняет окраску на желтоватую, хватается за рот и живот и складывается пополам. Через миг вся съеденная ей клубника вываливается наружу. Флегматично вызываю роботов-уборщиков.

— Вастра, в медотсек, на обследование. Похоже, ты плохо переносишь даже лёгкую дозу облучения, — а какие ещё выводы можно сделать из её тошноты? Кто-то и с полусотни кэров скачет скальным котиком, а кого-то и с половины кэра выносит на госпитальную койку. С радиацией, как и с электричеством, всё очень индивидуально.

— Простите, голова кружится… — бормочет силурианка, кое-как выпрямляясь и шатающейся походкой бредя к выходу. Папесса без разговоров берёт её под руку и ведёт наружу из ангара. Судя по звукам, в коридоре детектива опять выворачивает. Как её разобрало… Не с того Изгой пояс снял, надо было с Таши Лем. Вот у кого вся жизнь в глубоком космосе и радиационная закалка что надо.

Вчерашние новости, вчерашние новости… Разгружая слегка помятые и фонящие ящики на отдельный стеллаж, чтобы разрядились, перебираю в памяти всё, что успела подхватить в местных сетях за несколько эккелинских часов. Это не то, и это не то…

Вот оно. Вот почему ещё мне показалось знакомым лицо галлифрейца. «Загадочное убийство в Доме Правительства». Голография с места преступления. Изгоя убили сутки назад на подходе к приёмной, из-за угла, из неизвестного оружия. Впрочем, я догадываюсь, почему оно было признано неизвестным — судя по фото, это на самом деле был обычный бластер, но облучение галлифрейского лорда сбило полицию с правильной мысли. Полиция здесь вообще бестолковая.

И вот оно опять, обратное кольцо событий. Получается, Изгой знал, что будет убит следом за Апфелем. Скорее всего, Пин успел ему позвонить ещё до своей встречи с далеками и спросить, жив ли его приятель с Галлифрея, как только прочитал вчерашние утренние новости. Потом столкнулся с моими сородичами, которых наверняка интересует, как я выполняю задание. Потом их обоих взяли под наблюдение сфероиды – вполне возможно, что притащились на хвосте у наших. Потом они устранили информатора, а Изгой просто вычислил элементарное уравнение, принял решение в пользу гражданского населения Эккелина и добровольно пошёл на встречу с судьбой. Могу поспорить, он всё изложил аккуратным письмом, раз в правительстве знали, что будет ядерный взрыв такой мощности — ведь до приёмной он так и не добрался, его перехватили и устранили.