— Если у вас корабль далеков, там должны быть телепатические усилители, — выдыхает он. — Пара суток, и мы сможем соединить эту штуку с вашим оборудованием.

Киваю:

— Все необходимые материалы должны быть на складе. Если не найдём, разыщем где-нибудь в космосе.

Вастра мило улыбается:

— Значит, больше никакой национальной гордости не по делу?

— Это всего лишь была попытка меня оскорбить, — поправляет её галлифреец, взваливая на загривок панель. Его только что не шатает — физическая форма по нулям. Меньше надо сидеть в пыльной комнате и всех ненавидеть.

— Дай сюда, — говорю, перехватывая груз. Огрызаться на такие слабые подначки для того, кто пережил долгое общение с Доктором, просто дурной тон. — Ты слишком слаб и нас замедлишь. Лучше прострой маршрут на выход мимо камеры в подъезде. Я не уверена, что смогу обойти умельцев со сфероида.

Он изумлённо глядит на то, как я одной рукой забрасываю на плечо и панель, и все прилагающиеся к ней провода, и выдавливает:

— Нам по лестнице, в лифте тоже есть камера.

Бежим вниз. На площадке второго этажа я открываю окно и спускаю панель, а потом по очереди Вастру и Изгоя, на задворки дома — спасибо проектировщикам Серва за удобную обувь. Галлифреец что-то тихо язвит про автопятки, но я опять упорно игнорирую выпад. Слабовато после Доктора и Ривер.

Снова пиликает рация.

— Подъезжаю, — сообщает Таша. — Вы где?

— Позади строения, — отвечаю ей. — Постарайся не проезжать мимо подъездов — нас, возможно, стерегут через камеры.

— Пусть пытаются, — фыркает папесса и отключается.

Слуховые рецепторы улавливают лёгкий гул на самой грани различимого диапазона — шумовой фон из составленных по знакомым закономерностям звуковых волн, привычку к которому во мне старалась развить Мари Скворцова, и малый гравитационный движок глайдеров и флаеров. Скорее всего, глайдер, судя по тому, что волны стелятся вдоль земли, а не идут сверху, хотя их немного сбивает музыка. Вастра тоже настораживается. Через рэл мы замечаем выворачивающий на нас с основной трассы небольшой открытый фургон. Приближаю изображение — ошибка, за рулём отнюдь не наша монашка, а какая-то незнакомая особь женского пола. Хвост из длинных косичек-колтунов, клетчатая рубашка с закрученными выше локтя рукавами, кожаный жилет-разгрузка, зубочистка во рту. Да ещё гремящая на весь квартал шумовая атака под названием «тяжёлый рок»…

…Вот, наверное, у меня перекашивает рожу, когда машина притормаживает рядом с нами, а водительница, прикрутив громкость приёмника, весело высовывается в окно и голосом папессы осведомляется:

— Такси заказывали?

— Таша Лем? — не менее изумлённая Вастра глядит на неё во все глаза. — Надо же, как меняются некоторые люди, если их умыть.

— Я тоже так подумала, — ухмыляется папесса. — Ага, местный? Будем знакомы. Грузите вашу бандуру в кузов. Венди, ты должна водить лучше меня — садись за руль и гони к убежищу, времени осталось мало. Абориген, будешь показывать ей дорогу с хорошим обзором между домами. Мадам Вастра, вы со мной в кузов.

И по её глазам я догадываюсь, что она держит в мозгах что-то такое любопытненькое. Впрочем, сюрприз не удаётся — стараясь уложить панель поаккуратнее на штабель коробок и ящиков, я замечаю оружейный кейс, слишком крупный для винтовки и слишком короткий для ручного зенитного комплекса. Сканирование и поиск в базе соответствий подсказывают, что это…

— …Сонтаранская ручная гаусс-установка для боевых действий в открытом космосе?

— А то, — с гордостью отзывается Таша, наблюдая, как я ворочаю контейнеры под руководством Изгоя и стараюсь не влипать носом в ящики с заказанной клубникой. — И семь аннигиляционных мин класса «земля-орбита», каждая по четыре с половиной миллиона кредитов.

Мы все замираем, синхронно вытаращившись на папессу.

— По сколько?!.. — перевожу дух и включаю трезвость. Чего я хотела, антивещество в компактном защитном кожухе в этом времени столько и стоит. — А там, где ты их нашла, ещё есть?

Теперь Вастра и Изгой глядят на меня, с тем же видом — мол, вы тут обе, что ли, на весь мозг пришарахнутые, космическое оружие на планете применять?!

— Уже нет, всё сгребла, — сквозь улыбку Лем сквозит лёгкая досада. — Как думаешь, на эту хрень хватит?

И многозначительный кивок на застывший в небе сфероид.

— Есть шанс. Они ослабили защитное поле, чтобы войти в атмосферу. Если разогнать мины хотя бы до второй космической и выстрелить очередью, возможно, мы сможем уничтожить противника. Но лучше, если стрелять буду я.

— Лучше, если ты будешь вести машину плавно и без рывков. Я так не смогу. А стрелять из этой штуки я умею.

Невыразительно, но неотрывно гляжу папессе в глаза. Умеет она… Как все остальные низшие, то есть никак.

Таша придвигается ближе, нависнув над бортиком:

— Блядь, как же с тобой сложно. Включи извилины, у нас нет права на ошибку. Возможно, ты стреляешь лучше, но если я дёрну машину в момент твоего выстрела, ты промажешь, противник поймёт наш план и моментально форсирует защиту. А ты машину не дёрнешь. Стрелять отсюда мы не можем — схватим дозу в момент взрыва, нам надо нырнуть в защищённое пространство сразу после выстрела. Хоть раз попробуй довериться представителю другой расы!..

Варги-палки.

— Да вы с ума сошли! — вдруг охает Вастра. — Ядерный взрыв такой мощности всего лишь в пяти милях от поверхности! Тут же всё сметёт!

Широкая ладонь галлифрейца ложится на её плечо:

— Нет, они правы. Тут часто бывают аварии космических кораблей, это же планета с сотнями действующих космодромов. На всех высотах стоят датчики жёсткого излучения. Как только идёт взрыв с ударной волной, они активируют защитное поле в полукилометре над поверхностью. А сейчас, я подозреваю, их включат принудительно и заранее. Планета будет экранирована — главное, чтобы атмосферу не сильно выжгло.

— Ну, будет небольшой ураган — по идее, защита и на него должна быть рассчитана, — отвечает Таша. — У нас меньше десяти минут до тревоги. Пора делать ноги, пока нам не сделали кирдык.

Словно в ответ на её замечание, приглушённая, но не выключенная песня из приёмника сменяется помехами, а потом тишиной. А потом совершенно лишённый модуляций и абсолютно бесполый, а значит, синтетический, голос начинает проговаривать на цикле:

— Мать Скаро, ты здесь, на Эккелине. Сдайся добровольно, или нам придётся применить силу. Мать Скаро, ты…

Разбежались гравиплатформами об косяк!

— Мать Скаро? — Изгой глядит на меня весьма озадаченно. Да уж, нетрудно было просчитать, кого на этой планете могут так называть. Хотя, время-шремя. Может быть, он что-то обо мне и слышал. Только спойлеров не хочется.

— Кажется, я знаю, что за вспышки на солнце ожидало правительство… — ворчу под нос, выпрыгивая из кузова. Таша правильно рассчитала — я могу вести машину мягче, с моей-то даледианской реакцией и подвижностью прототипа. А если она за руль дёрнет в неподходящий момент, противник окажется предупреждён, а мы безоружны. И под землёй пережидать семикратный ядерный взрыв лучше, чем на поверхности — гамма-излучение защитным полем на такой дистанции до конца не экранируешь, но наведённая радиация быстро выдыхается. Сутки, и на Эккелине будет достаточно безопасно. Жаль, до портала нам далеко — лучше бы сразу на корабль заехать и рвать гравиплатформы подальше отсюда.

Сажусь за руль, Изгой забирается на соседнее сиденье. Чувствую на себе косой взгляд, но мне не до таких пустяков, как его паранойя, мне надо грамотно простроить маршрут, что в условиях сетевого наблюдения превращается в не самую простую задачку даже для далека.

Начали.

Разбросать программы-«сторожки», которые меня предупредят о слежке, и обманных ботов, чтобы они отвлекли противника. Вызвать перед внутренним взором трёхмерную проекцию города со всеми машинами, которые ещё движутся по трассам, подключить к ней расчётную траекторию сфероида. Определить оптимальную площадку для обстрела, учитывая возможные углы обзора, метеоусловия и местные правила движения транспорта.