Кстати, остаться в изоляции — это грамотная мысль.

— Доктор, — говорю, — вот тебе ТАРДИС, вот тебе экипаж. Проваливай. Мне всё равно с вами нельзя, Таша Лем всё объяснит. Но Романа и Ривер останутся здесь. С Романой у нас договорённость, я возвращаю её домой со стёртой памятью, чтобы не завязать парадокс ещё больший, чем есть сейчас. А Ривер Сонг — плата за твоё освобождение. И я тебе её не отдам. Ты сам сказал, что она лишь эхо себя самой, я знаю содержание вашего последнего разговора на Трензалоре. И в качестве рабочего элемента на моём корабле она будет полезнее, чем в очередной кладовке. Я не люблю гниющие без дела ресурсы. Так что… убирайся.

Убирайся — и пойми, что это мой последний рубеж. Дальше начнётся отвал мозгов и неконтролируемое «уничтожить», потому что сил на другую форму сопротивления у меня не осталось. Диалог закончен.

Хищник смотрит в моё лицо, словно что-то там пытается найти или разглядеть:

— Венди…

— Я сказала, убирайся, — повторяю со спокойствием приговорённого. Рука Таши Лем скользит в карман рясы, где, как мне известно, она держит подаренный пистолет. Романа отступает на пару шагов, про остальных молчу — давно уже на три де-лера сдуло.

— Венди, выслушай меня, — снова пытается заговорить Доктор.

— Убирайся, — сжимаю кулаки, чтобы не пальнуть, и отвожу глаза от потенциальной цели. Никого видеть не хочу. Только если смотреть не на людей, то взгляд упирается в экраны, где горит жирный смайлик. Профессора совершенно не напугала моя угроза оставить её на борту «Ди». Возможно, она уже дырочку проколупала на ТАРДИС, кто её знает… Но сил нет даже это пресечь.

— Венди… — снова начинает Хищник, но вдруг срывается: — Чёрт возьми! Как была ты несносной, упрямой, вздорной ТМД, так и осталась, ни капли не поумнела!!!

«ТЛАЙЛ?! — вспыхивают экраны. — Я ТАК И ЗНАЛА».

Да плевать, что она там знала. Диалог закончен. Всё. Я у крайней черты. Половиной гравиплатформы за ней, в режиме берсерка. Спасайся, кто может.

На рэл-полтора повисает абсолютная тишина.

— Пожалуйста, — тихо и очень серьёзно говорит Доктор, — оставьте нас. Мне нужно поговорить с Матерью Скаро один на один.

Телепатическая давящая «подушка» наконец-то исчезает с мозга. Надписи на экранах гаснут. Слышатся удаляющиеся шаги — девчонки, поколебавшись, идут к ТАРДИС. Наверное, засядут под дверью и будут слушать, чтобы попытаться нас разнять, если дело дойдёт до драки. Молча опускаюсь на свою сидушку и закрываю глаза. Говори, Хищник, что хочешь сказать. Мне уже безразлично. Я тебя сейчас убью или разревусь.

Два шага и шорох. Судя по звукам и теплу, ощущаемому открытыми участками кожи, Доктор опустился прямо передо мной на пол или присел на корточки, чтобы не смотреть сверху вниз.

— Тлайл, — говорит, проводя пальцем по всё ещё ноющему запястью, — прости, что психанул и сделал больно.

— Пустяки, пройдёт, — надеюсь, нарастающий внутренний взрыв ещё не пробился наружу через голос и мимику? — Говори.

— Давай пока оставим все эти споры и вопрос о Ривер на потом. Я ведь тебя знаю, не в твоих привычках легко сдаваться. Я только один раз тебя в таком, как сейчас, состоянии видел — на Свалке Истории, когда ты заявила, что не пойдёшь с нами на штурм крепости далеков. Но там оно не было настолько глубоким. Ты… просто ужасно выглядишь, прости. Напряжённая до перелома, чуть задень — трещишь и вот-вот сломаешься.

— Ты ни черта обо мне не знаешь, — вырывается у меня. Опять стискиваю кулаки. Нет, больше никаких вольных выражений. Всё в пределах формальной речи.

— Я сказал не «о тебе», а «тебя», — ещё более мягким голосом повторяет Доктор. — Ты и глаза закрываешь, чтобы не выдать себя взглядом. Потому что он у тебя прямо кричит. Знаешь, меня не интересует всё это «о тебе». Меня интересуешь ты сама. И сейчас я вижу, что тебе нужна помощь. Это стало ясно, едва я твой затылок увидел. Поэтому… не надо ни о чём просить — просто позволь мне помочь, хорошо?

Ага, Хищник — лучший помощник далеков. Уже поверила.

— Тогда убирайся отсюда побыстрее, как я тебе велела. Это будет самая лучшая помощь, — отвечаю. Напряжение всё-таки звенит в голосе. Это плохо. Сейчас сорвусь. Даже формально говорить не могу, всё равно вольная хрень в речи проскакивает.

— Ты всегда будешь от меня закрываться в свой поликарбидный танчик? — с лёгкой иронией доносится в ответ. — Хорошо, пусть поликарбидный танчик, мне не привыкать. Но улететь и оставить тебя в таком состоянии я не могу, ты каких-нибудь глупостей натворишь.

Глупостей? Он ждёт от меня глупостей? Хорошо, я сделаю глупость, раз он настаивает.

И я монотонно декламирую то, что когда-то отказалась ему озвучить:

— «Я знаю, как пешку сделать ферзём,

Как совершить хитрый ход конём,

Но упаси меня, Боже и Время,

Хоть раз связаться лично с ферзём!

Усвой, на доске чёрно-белой

Нет места для тени серой.

Выбор придётся сделать, Дал-Ра,

Туда ферзя и тянет игра.

Два короля под ударом твоим;

Один умрёт, а другой — невредим.

Чаши весов раскачались давно.

Выбор определит статус-кво.

Времени путь хитро сплетён,

Но выбора день предопределён.

Где нужно, ты будешь в урочный час,

Но только сперва открой второй глаз,

Матерью стань и зажги звезду,

И знай — это всё на твою беду.

Время твоё летит кувырком,

Сейчас ты никто, но станешь врагом.

В пламени звёзд и пыли планет

Найдёшь ты однажды последнее «нет».

От меня не сокрыты сомненья твои,

Не пытайся понять и просто живи.

Судьба сама придёт на порог,

Чтоб объявить тебе твой срок».

— Что это? — помолчав, спрашивает Доктор.

— То, что ты хотел знать, — всё так же монотонно отвечаю я. — Пророчество далека Каана.

И меня сейчас вообще не волнует то, что Хищник наконец получил интересовавший его текст. И что его преданные помощницы наверняка всё услышали. И Ривер тоже — уж в том, что она подслушивает и подглядывает во все камеры и микрофоны, я уверена абсолютно.

Будем считать, что у меня сегодня публичная исповедь.

— Я не лгала тебе, когда представилась лейтёхой-архитектором. Некто, оставшийся незамеченным, проник на размножительную фабрику и поменял местами два эмбриона, вложив одному из них в мозг паразитную программу и подделав всю документацию, чтобы замести следы. Таким образом, далек из Золотой элиты вырос, как простой Чёрный, не подозревая, что несёт в себе нечто похуже, чем бомбу реальности или Момент. Я — демат-оружие, созданное для уничтожения тебя. Это вскрылось совсем недавно. А на днях я узнала, чьих это ложноручек дело. Мой проектировщик затеял вторую Войну Времени, а я — один из его наиболее ранних упреждающих ударов, возможно, самый ранний. И чем дальше мы с тобой друг от друга, тем для тебя безопаснее. Поэтому я и приказываю тебе, Доктор, убираться как можно скорее. Я не знаю пароля своей активации. Учёные Новой Парадигмы так и не смогли его вскрыть, нашли лишь следы калейдоскопного шифра памяти, — и повторяю: — Поэтому нам надо бежать друг от друга. Как можно быстрее и дальше.

Доктор опять молчит какое-то время, всесторонне взвешивая мои слова.

— Ну, и кто же тебя выдумал, сказочная девочка Венди? — наконец, уточняет он.

Каков вопрос, таков и ответ.

— Ты не поверишь, насколько всё банально, — я наконец-то медленно открываю глаза, так как должна убедиться в понимании Хищником моих слов. — Ну кто ещё может химичить с далеками на коленке? Конечно, капитан Крюк.

В бесстыжих зелёно-карих глазах мгновение стоит непонимание, сменяющееся молниеносной догадкой, и Доктор с мучительным стоном хлопает себя ладонью по лбу.

— Ну точно, — тянет он. — Кто ж ещё… А я тогда кто, по-твоему? Питер Пэн?

— Крокодил, — отрезаю я и киваю на ТАРДИС, — с будильником.

Много чести ему моим героем зваться.

Хищник оборачивается на свой транспорт и разражается коротким и безобразно громким смешком. Потом давит остатки хохота покашливанием в кулак: