Подхожу к стыку перегородки со стеной тоннеля, сдвигаю очки на лоб и прилипаю глазом к щели. Раскручивать на всю катушку аппаратуру не хочется — вдруг там, в коридоре за стеной, какие-нибудь электронные устройства слежения стоят? У нас бы непременно такие были и подняли бы тревогу, ведь фильтром восприятия можно обмануть только того, у кого есть восприятие. А на низкой мощности мои и без того слабенькие датчики не пробивают сантиметровый лист стали.

Умная мысль поглядеть, что творится снаружи, приходит не мне одной, Вастра тоже находит себе щель, а следом за нами и двое остальных.

Коридор выглядит абсолютно пустым и освещённым весьма скудно, но зато светодиодными лампами. Между прочим, на Моралле ещё не существует таких технологий. Ритмичная вибрация, доносившаяся через пол, превращается в машинный гул на грани слухового диапазона и особенно хорошо слышна, если прильнуть ухом к металлу. Где-то не очень далеко работает большой механизм вроде гидравлического пресса.

Выдерживаем паузу в половину скарэла, я всё так же не отлипаю от щели. Никто не появляется.

— Здесь должен быть замок, — вполголоса замечает Вастра, и я слышу, как она пробирается к двери. — Таша, дай шпильку.

Шпильку?..

— Толку-то от неё. Это не замок, а засов или амбарный замок снаружи, — отвечает папесса. Судя по шороху, она ощупывает дверь. — Придётся резать.

А, поняла, для чего шпилька. Наверное, ей как-то можно вскрыть замок для обычного ключа, и силурианка этому обучена. Но идея, озвученная Ташей, совершенно неприемлема.

— Плохой вариант, — говорю, — повреждённое перекрытие привлечёт внимание охраны, даже если она здесь появляется раз в декаду. Мы сделаем иначе.

Поскольку видимых камер и датчиков нет, можно попробовать рискнуть точечно прозвонить дверь. Отрываюсь наконец от обзорной щели, расталкиваю девушек и провожу ладонью по плотному стыку металлических плит — микроб не пролезет, не чета краям, где даже палец можно при желании просунуть. Ага… Самый примитивный вид запоров — засов, который фиг подденешь, так как дверь имеет снаружи специальный выступ, не позволяющий ничего протолкнуть между ней и перегородкой. В принципе, понятно, что далее следует сделать. Будет трудно, но солдатам Скаро под силу и не такое.

Временно снять с руки фильтр, чтобы он случайно не испортился. Растереть ладони. Выдохнуть, чтобы расслабиться. Сконцентрироваться на одной-единственной задаче. Сдвинуть с места полосу металлопроката — не то же самое, что колечко Луони перенастроить, но в любом случае железки лучше управляются пси-полями, чем, к примеру, пластик.

Ладони окутывает тяжёлым покалывающим теплом, а в облако энергии между ними можно пустить поплавать даже не пыль, а целую древесную ящерицу. Но этого мало, и я повышаю мощность. Чувствую, как начинают вставать дыбом отдельные волоски, особенно чёлка. Разворачиваю ладони друг от друга в сторону двери. Сейчас каждая молекула преграды, попавшей в поле, начнёт колебаться в заданных параметрах, вверх и вниз, постепенно набирая амплитуду, и это выбьет засов из петли. Только бы не очень громко. Только бы пост охраны был далеко. Только бы…

Лязг!

Приваливаюсь плечом к косяку, позволяя энергии свободно стекать с ладоней в пол. Главное, не упасть. Не хочу валяться в такой антисанитарии.

— Готово.

— Совсем забыла, что вы владеете психокинезом, — тихо говорит папесса, приближаясь к слегка приоткрывшейся двери и вслушиваясь в происходящее в коридоре. Теперь она стоит совсем близко, я даже чувствую щекой её тепло, но сейчас даже сил на отвращение нет, а ещё, оказывается, я вся мокрая, словно в водяной душ залезла. Чувствую, как горячие капли стекают по позвоночнику, пытаюсь отдышаться. Тяжело мне дался сеанс псионики, без крайней необходимости лучше такое не повторять. Как неприятно жить без техники и специальных пси-усилителей. — Всё тихо. Идём?

— Да, и побыстрее, — отвечаю, вытирая лоб. В принципе, понятно, почему могильник так плохо стерегут. Обычному мораллианину не под силу отсюда выбраться, а диверсионную группу из-под земли точно никто не ожидает. Сфероиды, видимо, не в состоянии предусмотреть абсолютно всё и проконтролировать абсолютно каждый тихий угол планеты, а самим аборигенам в мозг не придёт предположить появление диверсантов прямо под ногами, ведь телепортации на Моралле не существует и даже сама её идея ещё не возникла.

Надеваю обратно браслет-маскировку, едва шевеля неловкими пальцами. Руки тяжёлые, как уран, и не гнутся. Достаю рацию.

— Корабль, мы проникли в подземку. Пока всё тихо. Задраивайте люк и ждите. Осмотримся, там поймём, как действовать дальше.

— Вас поняла, — отзывается совершенно нейтральный голос Романы. Я уже просекла, что это у неё от внутреннего напряжения случается.

— Не пытайтесь выбраться наружу, я перекрываю проход, чтобы не поднимать тревогу раньше времени.

— Есть, — подозреваю, этот приказ она выполнит с удовольствием. У нас в экипаже все имеют привычку ходить по трупам, но только, пожалуй, я — в прямом смысле, остальные всё больше в переносном.

Пропустив десант, выхожу и опускаю засов на место. Любопытная деталь — мы в подземелье, а воздух неожиданно сухой и тёплый. Даже петли двери не скрипят, потому что не ржавеют. Всё это указывает на близость большого источника тепла. Например, моё предположение насчёт пресса верное, и тут поблизости штампуют свежевыплавленный металл. При хорошем производственном интенсиве можно любую штольню просушить. Но почему металл плавят под землёй, это же неудобно?..

…Если только не надо что-то скрыть от возможных орбитальных наблюдателей. Это мы удачно приземлились.

Обвожу взглядом экипаж и с удовлетворением замечаю, что пять леров по горе тел пошли ему на пользу — лица посерьёзнели, а в глазах заблестели искорки джихада. Появись сейчас сфероид в зоне поражения, девочки хором рявкнут «уничтожить» и отработают команду в лучших традициях космодесанта, даже тон задавать не придётся. Если раньше их отношение к нашему военно-полевому расследованию было довольно легкомысленным, то теперь они прочувствовали до конца, что поставлено на карту. Ничто так не вправляет мозги, как камера смерти, и я рада, что нас туда занесло. Экипаж потихоньку начинает смотреть на войну моими глазами.

Потому что уничтожить.

Чтобы больше такого, как оставшаяся за спиной общая могила, физически не могло повториться.

…А если бы они умели мыслить логически, то вообще не относились бы к трупам, как к трупам. Моралла — это всего лишь темпоральная ошибка, и если всё сложится удачно, ни один из тех, кто лежит за стальной стеной, не умрёт и даже не вспомнит, что умирал.

Крадёмся по коридору. Через поворот — перекрывающая вход решётка, а за ней дежурный. Стоит под вентиляционной шахтой, и я даже отсюда вижу, что её края оплавлены, а значит, она прорублена недавно и лазером. Что-то с часовым не так — уж очень неживая у него поза, — но я не могу понять, что именно. Поднимаю руку для остальных, мол, внимание, соблюдать осторожность и не дышать, пока капитан разнюхивает обстановку.

Осторожно выхожу. Давай, фильтр, не подведи. Раз в жизни доверилась Повелителям Времени, неужели обманут? Очень неохота сорить трупами, это привлечёт внимание.

Часовой не оборачивается ни на моё появление, ни на мою возню у решётки. Ура, устройство работает! Машу рукой девчонкам, мол, айда ко мне. Потом поочерёдно тыкаю пальцем в Ташу, себе в волосы, словно что-то из них вытаскиваю, и в Вастру. Тут замок для ключа, и он заперт. У ящерицы есть шанс принести пользу — и она её весьма ловко принимается приносить.

Очень скоро мы оказываемся по другую сторону решётки, и я докладываю на корабль, что у нас всё в порядке и полученные от Браксиателя фильтры восприятия вполне годные, пока Таша молча прячет обломки шпильки в карман комбинезона. А из мозгов у меня никак не выходит странная, слишком каменная поза часового. Потрогать его было нельзя, равно как и близко рассмотреть — это привлекло бы внимание даже с самым сильным фильтром. Но всё же, он стоял неестественно. Частичная киберизация? Гипноз? Папа-трансгенез его знает… Но зудит, зудит что-то под черепом, словно ещё немного, и я догадаюсь.