— Подходящие под описание ёмкости есть в медотсеке, — сообщает она. Подтверждающе киваю — Бета заслужил такого наказания, как лишиться пары десятков склянок для взятия биологических образцов. Там найдётся и стерилизатор, так что пусть Дельта пока занимается делом и проветривает мозги.

Молча затачиваю первую заготовку. Даже не знаю, что сказать ковыряющемуся по ящикам с инструментами и прочим техническим барахлом Гамме — «бестолочь»? «Идиот»? «Как ты опустился до такого, солдат Империи»? Но он заговаривает сам:

— Мы декорировали некоторые отсеки в соответствии с расчётами Беты.

Так же молча киваю. И тут он добавляет довольно неожиданное:

— Зачем это нужно?

Непонимающе поднимаю взгляд на его физиономию под тёмно-бурыми вихрами. Он из всех нас один такой вышел — чтобы волосы не до конца чёрные, да ещё и волнистые. У Дзеты тоже шевелюра вьющаяся, но совсем тёмная, а по Гамме полный рецессивчик прошёлся.

— Ты же… Ты же разрешала задавать вопросы, пока мы на задании, — резко робеет серв.

Действительно, разрешала. Спасибо, что напомнил — я в таком состоянии, что и рявкнуть могу за столь явное нарушение субординации, как излишние вопросы.

Но придётся отвечать.

— Это необходимо, чтобы сбить с толку Хищника, если он проникнет к нам на борт. Отсутствие какого бы то ни было декора в обстановке — характерная черта нашего народа, я уже акцентировала ваше внимание на этом моменте. Декор из биометалла, способный принимать любую форму — это в нашем случае идеальное решение. Что именно вы модифицировали?

— Рубку и медотсек. Бета сказал, что для кают-компании он ещё не нашёл подходящее решение.

Киваю, откладываю заточенную полоску стали, беру вторую.

— А… А если очистить плоды лазером? — снова спрашивает Гамма.

— Не годится, — коротко отвечаю я. — Запечётся по линии реза, нет смысла. Я раньше очищала манипулятором, сжимала и делала электрополимериновое лезвие. Одна прокрутка, и яблоко чистое. Но… — выразительно гляжу на руки, не продолжая реплику. И так всё понятно.

— Зачем мы вообще это делаем?

— Попробуешь — поймёшь, — отвечаю.

— Опять пища?

— Да.

— У тебя мания нас кормить, — мне показалось, или у серва в интонации проскочило что-то вроде улыбки?

— Скорее, мания заботиться, — отвечаю. — Пси-контролёр поставил мне диагноз, степень сочувствия другим далекам равняется шестидесяти двум целым и трём десятым процента.

— Это очень много, — соглашается Гамма. И, помолчав, добавляет. — Ты так сильно беспокоишься за нас с… Судиин?

Аж запнулся. Могу поспорить, один на один они друг друга по старым идентификационным шифрам окликают, даже не по буквам. Или какие-нибудь номера друг другу втихомолку присвоили.

— Я волнуюсь за каждого прототипа и за эксперимент в целом, — уточняю. — Ты не задумывался о том, что в случае провала вам с ней просто сотрут память и вернут в старые тела и на старые места? И ты даже не вспомнишь, что у тебя была такая личная привязанность, как Судиин?

Гамма опускает глаза. Вот и ответ — задумывался.

— Мне… придётся подчиниться, — выдавливает он через силу.

— Спасибо и на том, что сбежать не решили, — ворчу в ответ. — Поверь, нет ничего хуже, чем свобода. Первые дни ей упиваешься, а потом не знаешь, что с ней делать, и начинаешь сходить с ума. Даже будучи изменёнными, мы всё ещё высшая раса. Мы предназначены жить коллективно и действовать коллективно. Я испытала отрыв от коллектива на своей шкуре, и никому не посоветую пытаться добровольно выпасть из Системы.

— Значит, ты правда была осуждённой на изгнание и лишённой номера? — осторожно любопытствует серв.

— Да, — отвечаю. Что было, то было. — Но до этого сама сбежала, сперва от ссылки, потом от расстрела, вот и вкатали наивысочайшую меру наказания.

— Расстрел? За что? — Гамма настолько обалдел от моих откровений, что переходит за все рамки приличий со своими вопросами. Каков вопрос, таков и ответ:

— Ты же сам знаешь, как иногда подводит любопытство. Меня оно подвело больше, чем тебя.

Не удерживаюсь и мысленно хмыкаю. У него имеются три NB в личном деле по той же причине, что были в моём — излишний интерес к ненужным данным и вопросы не по существу. Но мой список нарушений был гораздо круче уже в Альтаке. У Гаммы слишком много осторожности и слишком мало безбашенности, чтобы лезть туда, куда лазила я, и уж тем более он не развлекается взломом собственных систем психологической безопасности.

Серв безмолвствует, силясь переварить услышанное. Я бы тоже на его месте впала в ступор, услышав подобные речи от Прайма.

— И всё же, тебя простили.

— Нет, — отвечаю. — Я на бессрочном испытании. И только потому, что очень любопытна и легко адаптируюсь к нестандартным условиям, поэтому со мной было удобно начинать эксперимент по стабилизации ДНК. Это единственная причина, почему Новая Парадигма приняла меня обратно.

— Теперь я понимаю, почему от тебя Адери так бесится, — серв уже паяет какие-то провода, но болтать это ему совершенно не мешает.

Беру третью заготовку:

— Пусть жалуется на меня Императору, если рискнёт.

— Не рискнёт, — из-под лазерного паяльника идёт приятный для обоняния дымок. Не знала, что новый нос может воспринимать этот запах как уютный. — Ты что, не видишь, что он тебя боится? Тебя вообще все прототипы боятся. Ты, — Гамма силится подобрать определение, — …другая. Просто другая. Не Мерзость, нет — это он загнул. Но ты как-то иначе думаешь, не так, как мы.

— Я из старых далеков, до Войны Времени. Активирована на Скаро в период относительного затишья. Естественно, я мыслю иначе, у меня все базовые вводные совершенно другие, — разъясняю наконец то, что он пытался узнать с самой нашей первой встречи.

Гамма в полном тупике, это по лицу видно, даже если не прислушиваться к эмоциям. А чего он хотел?

…А чего я хотела? Естественно, их пугает моя нестандартность. Наверное, единственный, кого она абсолютно не трогает, это сам Император. Для него, с его-то опытом и объёмом памяти за прожитые тысячелетия, я всего лишь зарвавшаяся девчонка с неплохо работающими мозгами, которую просто надо загрузить работой по самый купол скафандра, чтобы не выкрутасничала.

Позвольте. Это что же, меня и Вечный боится?! Вот это но-омер…

…На часах уже глубокая ночь, а мы всё ещё пытаем яблоки. За прошедшее время я получила два отчёта о проделанной работе от Найро, по одному отчёту от Альфы и Беты (заодно предупредила их, что задержусь на борту), перечистила и измельчила вместе с сервами оба мешка фруктов, намешала полуфабрикат и закинула вариться. Первую партию мы уже закатали, сейчас готовим вторую. Сладкая фруктовая масса потихоньку пыхтит в собранном Гаммой устройстве, распространяя умопомрачительный аромат на весь корабль. Наш связист и специалист по тонкой электронике вышел за дополнительными банками. Дельта жуёт плюшку, запивая протеиновым коктейлем — я свои пироженки уже смолотила час назад, вместе со стандартным бортовым обедом и пригоршней яблочных кожурок — уж очень жрать хотелось. Похоже, Гамма успел поделиться информацией с подружкой о душещипательном разговоре и его обсудить — она явно осмелела в моём присутствии и выглядит немного менее скованной, чем обычно. На самом деле, хорошо, что он вымелся — к Дельте у меня тоже есть пара ласковых и желание поговорить один на один. И как всегда, пока я подбираю слова для начала беседы, она заговаривает первой:

— Капитан… А про сегодняшний день тоже надо отчёт? — слова звучат относительно бодро, но вот порозовевшие скулы и общее ощущение выдают совсем другие эмоции.

— А почему нет? — приподнимаю я бровь в ответ как можно ироничнее. — Базе «Центр» и научному отделу будут любопытны все подробности.

Дельта опускает голову и даже начинает медленнее жевать, словно еда в горло перестала пролезать. Да, пожалуй, самое время испортить ей аппетит окончательно.

— Кстати, о научном отделе. Судиин, вся эта ваша, как говорят низшие, любовь-морковь и прочая петрушка — это на самом деле ерунда и выверт адаптации, если верить нашему врачу. Но на мой взгляд, ты допустила совершенно иную ошибку, забыв кое-что проанализировать достаточно глубоко. Вы же успели… — я запинаюсь, вдруг осознавая, что слово, характеризующее процесс естественного размножения у далеков, просто отсутствует. А употреблять термины из расширенного словаря, относящиеся к низшим или к животным, у меня язык не поворачивается. — Ну, в общем, успели, да? — она слабо кивает, отворачиваясь и откладывая сдобу. — И что ты будешь делать, если у вас… получится детёныш? Ты просчитала, что с ним будет? Ты это хорошо обдумала? Трезво взвесила? Никто даже не представляет, что у прототипов может… получиться. Теоретически ДНК застабилизирована, но практически процесс абсолютно не под контролем. Зародыш нельзя будет отследить так тщательно, как на конвейере, и уж тем более невозможно его вовремя откорректировать или безболезненно списать. Да ещё все ранние стадии могут проскочить мимо лаборатории, если мы тут нечаянно задержимся. «Протон» не имеет соответствующего оборудования, Верленд не имеет соответствующей квалификации. И всё это врежет не по Гердану, а по тебе и по возможному детёнышу. Ты это обдумала, прежде чем кидаться в новые ощущения?