— Надорвёшься, дипломат, пупок развяжется, — хмыкает Жозеф. А ведь действительно, я не лёгонькая, всё-таки четверть мускулатуры — металл. Да и кости прочнее и тяжелее за счёт него же. При своей комплекции предположительно вешу не меньше самого блондоса.

— Перемещай, — рычит в ответ Таген. Чего это он? Доставить меня к Бете — это неплохо, но на руках-то зачем таскать? Могла бы и полежать, а там ребята меня бы забрали. И вообще, я ж опасная. Хотя кое-кто и не подозревает, как близко держит свою потенциальную смерть, которой лишь капельки энергии не хватает, чтобы стать кинетической.

Шум оживающего ротора, скрип который век несмазанных темпоральных тормозов. Вопреки ожиданиям, не трясёт — кто-то очень заинтересован в том, чтобы блондос не уронил меня себе на ногу. И только сейчас осознаю, что вот-вот переживут мои ребята. Наверное, уже переживают: вдруг откуда ни возьмись на них падает ни больше ни меньше чем ТАРДИС Доктора — уже картинка не для слабонервных и повод похвататься за оружие. А если ещё и блондос меня на руках вынесет — это вообще туши свет, бросай гранату.

Посадка, шаги и тряска им в такт; полегче, транспорт, меня ведь сейчас и укачать может. Всё-таки нервный тик заработает как минимум Альфа. Бета слишком флегматичен, а сервы из всего в своей среде сделают анекдот, а значит, сбросят напряжение. Потом ещё будут балагурить по возвращении, как Дикий Прайм подъезжал до базы на ручках у блондоса. Вот так мифами и обрастаешь…

— Что с ней?! — вопль Дельты, в котором сквозит заметная доля враждебности, врезается в уши ровно в тот момент, когда Таген выступает из синей будки. Пока наш технарь не перешёл на программу членовредительства и отрывания вражеских голов, процарапываюсь из пледа и наконец приоткрываю один глаз:

— Живая. Пятьдесят шесть секунд вакуума по местному времени при физических нагрузках, ничего смертельного.

Странно. На какой-то миг показалось, что сквозь шум в голове я чувствую эхо разочарования, долетевшее из дверей, которые мы как раз пересекли. ТАРДИС?.. Очень похоже. Но отчего именно разочарование? Нет, логику докторова транспорта мне не понять. То радуется без дела, то молчит, как труп, то разочаровывается непонятно с чего.

— Наркоманка адреналиновая, — доносится откуда-то справа голос Беты на синтетическом, потом он переходит на интергалакто. — На диван, посланник.

— С ней всё будет в порядке? — выдыхает Таген, опуская меня куда сказали. Чувствую, что у него уже подрагивают руки. А ребятки-то шутники, заставили блондоса протащить меня пару лишних де-леров вместо того, чтобы просто перехватить. Проверяют, что ли, на что способна нынешняя порода талов?

— Абсолютно, — отвечает Альфа таким голосом, что я понимаю: будет бить. Долго, больно и, естественно, морально, отчего ещё тошнее.

Уложив меня головой на подлокотник, посланник несколько секунд стоит, склонившись, и глядит мне в глаза. Что-то мне опять непонятен этот взгляд, ну просто полный затык. И такая соблазнительная переносица, аж распухший кулак зачесался.

— Будешь жить? — спрашивает он пресерьёзно.

— Не дождёшься, — отвечаю вслух.

— Ёрничаешь — значит, будешь, — заключает он и распрямляется. — Извините за вторжение, мы уже уходим.

Из-за дивана мне не видно, как он удаляется — слышу только хлопок двери и шум исчезающей галлифрейской колымаги. Плед оставлен на память — отлично, проверю, не накапала ли кровью, и если что, поручу Дельте отчистить. Гробовая тишина в нашей облюбованной гостиной ужасно напрягает. Слышу, как Бета орудует на камбузе у пищеблока — наверное, добывает лёд. По помещению плавают флюиды гнева. И никто. Ничего. Не говорит. Стра-ашно…

Наконец, медик притаскивает хладпакет и подаёт мне — мол, сама знаешь, что делать со своим носом. У него в линзах, в ущерб всему остальному, вделаны какие-то хитрые биологические фильтры, позволяющие проводить общий скрининг состояния организма, так что за приборами ему прямо сейчас лезть не нужно. Только если что-то сложное, но это он предпочтёт сразу взять пострадавшего в охапку и утащить на «Протон». Раз не сделал, значит, действительно всё в порядке, в том числе лёгкие, и я легко отделалась.

Альфа подходит к окну так, что мне его видно, и, скрестив руки на груди, глядит на горизонт с совершенно ничего не выражающим видом. Но от него во все стороны, как коронарные разряды, бьёт и плещет неприкрытая злость.

— Тебе непонятно, почему я это сделала, — говорю.

— Именно.

— Завоевала стопроцентное расположение Доктора и его союзников, — говорю. — Других причин просто нет. Воспоминания отдам с цензурой, Хищник проговорился о нашем возможном будущем, которое нельзя фиксировать.

— Ты поставила под угрозу всю миссию.

— Нет, я уменьшила реальный процент угрозы со стороны Хищника и поставила тала в положение должника, — упрямо бубню я своё.

— Возможно, — отвечает он и вдруг разворачивается и с яростью выпаливает, — но так не делается!!!

— Отполируй инструкциями гравиплатформу Стратегу, — отрезаю и отворачиваюсь к спинке дивана, пока Альфа обтекает от такого оборота. Это не просто неформальное общение, это что-то за пределами всех видов общения, известных среднестатистическим далекам. Чувствую ухмылочку Беты, тормоза Дельты и сдавленный ржач Гаммы.

— Тебя в изолятор надо, — отчеканивает Альфа. — Ты на весь мозг больная, как полная Мерзость. Да ты и есть Мерзость, как тебя вообще до задания допустили?..

Оборачиваюсь через плечо, насколько хватает шеи.

— Спроси у Императора, если посмеешь. А пока прими данные и только попробуй сказать, что я действовала неэффективно и нерационально.

Утыкаюсь обратно и врезаю ему по мозгам информационным пакетом, довольно грубо. Варги-палки, он меня ещё учить будет, как я должна и как не должна действовать! А ещё тут сервы слуховые рецепторы греют о наши разборки, теперь точно анекдоты пойдут по всей базе «Центр», а то и дальше. Очень замечательно!

— Вот поэтому, — вдруг говорит Бета, — Император и держал Культ Скаро в изоляции от общества.

— Спасибо за сравнение, — огрызаюсь для порядку из хладпакета. — У меня нет их «воображения».

— У тебя свои бактерии в мозгу. Не менее радиоактивные, — отвечает он.

Ну, кто меня ещё пнёт за мою выходку? Сервы?

Так и есть — слышу деликатное покашливание Дельты.

— Капитан…

— Н-ну? — спрашиваю. Давай уж, говори и ты.

— Мы пронаблюдали за поведением и биологическими показаниями посланника Тагена и сравнили его с имеющимися у нас данными…

Что это она с такими паузами цедит, аж не по себе?

— И?

— Похоже, он к тебе неравнодушен.

Даже приподнимаюсь на ноющем локте.

— В смысле? — гляжу на неё поверх спинки дивана, пытаясь въехать в сказанное. Причём не только я — таким же шоком веет и от нашего стратега. А вот от Беты ощущение посложнее, больше тянет на всепонимание и всеехидство. Медик хренов, наверняка психиатрией увлекается, но помалкивает.

— В прямом. Ты его привлекаешь, как женщина.

— Чушь! — хором говорим мы с Альфой.

Дельта на глазах робеет:

— Ну… Есть процент ошибки, ведь мы просто экстраполировали на него стандартные проявления ухаживания, и… — мямлянье потихоньку увядает.

— Отставить все эти разговорчики, — говорю.

Ерунда какая, совсем доехали со своими эмоциональными заскоками. Теперь им везде любовь мерещится.

Альфа добавляет:

— Он тал. У них неярко выраженная, но плохо скрытая ксенофобия, инопланетников они воспринимают как чужеродные объекты. Я даже не могу процентно прикинуть, какой должен быть сдвиг в мозгах, чтобы тал испытал влечение к ксеносамке.

— Ассимиляция на них повлияла, текущий процент подобных браков — один к двустам, — сообщает Гамма.

— Не бывает, — отрезает Альфа и, наконец-то визуально скривившись, припечатывает: — Вы тут все трое бредите, это нарушение устава.

Он разворачивается и уходит в свою комнату, резко задвинув за собой дверь. Взбесился, это факт. Всё идёт не по привычным инструкциям и формулам, стратегу порвало башку. Сейчас будет сидеть, перебирать то, что я ему за вечер и половину ночи накидала, просчитывать, анализировать и пытаться подкопаться под мои решения.